Автостопом до алтайского яка - Ольга Овчинникова

– Переписать сценарий? Как? Когда? – едва сдерживаю истерику.

– Сейчас давай. Чего затягивать-то, – Джая спокоен. Он подходит ко мне и крепко обнимает, прижав к телу: – Ну, ну. Тихо, тихо. Всё хорошо. Я рядом. Плакать – это нормально. Ошибаться можно. Я тебя слышу. У тебя всё получится. Ты справишься. Ты больше своих эмоций.

От этого участия меня прорывает окончательно, и я рыдаю в полный голос, уткнувшись в своего тёплого Ангела и чувствуя пальцами рук перья на крыльях за его спиной.

Понемногу успокаиваюсь.

– Давай, нам нужна другая концовка, – направляет меня Джая.

– Я попробую, – остаточные всхлипы и хриплый голос выдают мою расстроенность. Делаю глубокие вдохи диафрагмой…

– Нет, пробовать не надо. Просто перепиши.

Итак, баня, и я голая. Итак, мужчина, который ворвался туда и вытащил меня за волосы на улицу. Я попадаю на кухню. Какой же сценарий выбрать…

На кухне есть нож.

– Не думай про нож, – тут же отчётливый голос Джая возникает в моей голове.

Это почти как «не думай про белого медведя»… Что ж…

На кухне есть ведро, на дне которого – вода. Я бегу мимо ножа, в угол кухни, а мужчина, расстрёгивая ширинку, нагоняет меня. Поворачиваюсь к нему лицом, и, пятясь, опрокидываю ведро ногой, резко шарахнувшись в угол. С жестяным грохотом ведро падает на бок, вода проливается на пол. Длинная дорожка воды течёт по направлению к мужчине.

– Лужа на полу, Джая. Что мне от этого?

– Ну ок, ок, – загадочно говорит Джая. – Пусть так. Лучше, чем ничего.

Мужик, заплетаясь в штанах, двигается ко мне и поскальзывается на луже воды, всплеснув руками в воздухе. Мне показалось, или Джая поставил ему подножку? Словно в замедленной съёмке, огромная туша медленно опрокидывается на спину, продолжая движение вниз, и головой встречается со столешницей. Мощный удар приходится на затылок. Наконец, спустя вечность, всё тело приземляется и лежит уже неподвижно, разбросав по сторонам руки и ноги.

Я стою в потрясении, зажав рот ладонями.

– Чего стоим? Кого ждём? – торопит меня Джая.

– Он… живой? – я смотрю во все глаза на лежащего в луже воды человека.

– Обижаешь, – шмыгает носом Джая. – Конечно, живой. – И бурчит под нос: – Ещё я людей не убивал…

Я бегу одеваться. Быстро набрасываю в объёмную сумку документы и вещи, бегу к выходу и на пороге оборачиваюсь: мужчина на полу начинает ворочаться и мычать.

Быстро сунув ноги в огромные валенки, выбегаю из дома.

– Так, да? Так надо было? – спрашиваю я у Джая.

– Не совсем, – уклончиво говорит Он. – Надо копать глубже. Почему в твоей жизни возник такой мужчина… Зачем тебе этот опыт… Когда он возник впервые… – и Он пространственно машет в воздухе рукой. – Как-нибудь займись этими раскопками…

Ладно. На сегодня с меня достаточно соплей и слёз.

Безразличное московское солнце встречает тусклым рассветом.

…С утра звоню Юре – с ним мы познакомились по интернету и никогда не видели друг друга.

– Юр, привет. Можно к тебе приехать? – у меня нет других вариантов. Остальные знакомые «живут на табуретке» или не звали меня в гости, а он имел неосторожность позвать. «На денёк». Поэтому я набираюсь наглости.

– Когда? – спрашивает он.

О, Боже, прямо сейчас, конечно же.

– Когда тебе удобно, если это удобно вообще, – отвечаю я, попутно выкуривая ещё одну сигарету.

У него есть девушка. Симпатичная, кстати, поэтому добавляю:

– Я сплю в спальнике, не кусаюсь и ревновать ко мне глупо ввиду моего возраста.

Юра называет адрес, по пути покупаю печеньки. Моё отчаяние выражается в дальнейшем выкуривании «канцерогенных палочек», одну за другой.

В маршрутке водитель-узбек приветливо спрашивает:

– На заработки приехала, да? – принимая за свою.

– Нет, я автостопом путешествую, из-под Питера еду, – отвечаю ему.

Он удивлённо вскрикивает:

– А мне тогда деньги зачем дала?

Хохочу. Да потому, что мы в городе, а не на трассе, вот почему!

…Юра носит тяжёлый гипс на ноге и выгуливает йорка своей девушки – так меня и встречает, на костылях. Рада им обоим: и Юре, и йорку, хотя я йорков не очень-то люблю. Профессиональная деформация. Закидываем мой рюкзак домой и делаем кружок вокруг дома, прогуливая собачку.

Я рада, так рада.

Юра – очень целеустремлённый парень, настоящая личность, и я прям горжусь таким знакомством. Он готовит обед, пускает в душ, даёт постирать вещи и определяет в комнату. Я стою под душем в ванной и созерцаю, как от грязной воды, стекающей с меня, коричневеет её дно. Тем блаженнее моя физиономия, когда я выползаю оттуда, переодетая во всё чистое. О, счастье – это просто, очень просто!

В это время моё бельё стирается – Юра предусмотрительно поставил какой-то деликатный режим, потому что стираются все вещи сразу.

Потом мы едим горячую картошку и разговариваем о разных вещах. Юра говорит, что гипс ему будут снимать в середине октября. Смеюсь. Прям в день моего рождения, я это запомню…

Ночью дрыхну без задних ног. «Спасибо тебе, Господи, за ночь, за сон». Вернее, за отсутствие снов…

Глава 11

Ты заходи, если что (мультфильм «Жил-был пёс»).

Утром Юра говорит:

– Мне сегодня в обед придётся уехать.

– И мне? – пытаюсь уточнить я.

– Да.

О, нет! Эта дуга для палатки, где её искать? Разве я успею?

До обеда мне нужно найти её и починить палатку, а после обеда как-то попасть на Новорязанское шоссе и уехать из Москвы. Автостоп «в ночь» – это «жесткач», но, похоже, у меня нет выбора.

Безуспешно проползав через смартфон в интернете и не найдя ничего подходящего, я выхожу из дома, и огромная Москва принимает меня в свои урбанистические объятия. Видон у меня что надо: шлёпки, штаны, бадлон и дюралевая палка в руках, – здрасссьте, что называется.

Здесь мерзкая вода, отдающая тухлым хлорированным водопроводом. Дети сидят, будучи заключёнными в коляски, притянутые лямками. Взрослые заняты накручиванием себе статусов. А я вспоминаю счастливых фестивальных детей, рисующих друг на друге красками.

Дохожу до ближайшего спортивного магазина, продавцы предлагают дуги из фибергласа. Других нет.

– Посоветуйте, где они могут быть? – в отчаянии спрашиваю я.

Девушки-продавщицы пожимают плечами: одна, вторая… я не уйду отсюда, пока не узнаю, куда идти.

– Пошлите меня уже куда-нибудь! – восклицаю при виде третьей.

Она оценивающе смотрит на меня, затем на предмет моих поисков и говорит:

– Знаете… Здесь у перекрёстка есть магазин «Рыболов», мы с мужем как-то забежали туда, прячась от дождя. Там такой продавец хороший, он всё знает.

Я чуть не кидаюсь её обнимать. Время 10.00, в 13.00 мне надо быть у Юры. Бегу к «Рыболову».

Замечаю между тем, что прямо по шоссе идёт странный парень – шатается, теряет равновесие, заваливается, отвесно падая прямо на асфальт. Потом встаёт и идёт дальше только затем, чтобы опять упасть, споткнувшись о собственные ноги. За ним в боковое зеркало своей машины с интересом наблюдает водитель газельки.

– Что это с ним? – спрашиваю его.

Он усмехается и молчит.

– Задавят же! – восклицаю я встревоженно. Шоссе пусто только потому, что на светофоре красный, но машины уже построились в ряд, готовые ехать.

Блин. Чёрт. Ёлки. Вот ведь БЛИН ЖЕ, а!

Бегу к парню, хватаю за руку, оттаскиваю на тротуар, – он едва шевелит ногами. Алкоголем не пахнет, но глаза стеклянные. Нарик, что ли?

– Вам нужна помощь? – спрашиваю его отчётливо.

– Да, мне нужна помощь, – говорит механическим голосом он, отбирает свою руку и продолжает идти, продолжая падать и подниматься. К счастью, всё это происходит уже не на шоссе. Рядом замечаю машину, в открытом окне которой – водителя.

– Пожалуйста, вызовите «Скорую»! – прошу я.

Я бы сама могла, «112» с сотового, я помню, но не смогу назвать адрес!

– Он на территории Торгового Центра, – безразлично говорит водитель машины. – Вот они пускай и вызывают.

Парень продолжает идти, к счастью, как раз по направлению к Торговому Центру. Забегаю внутрь, бегу к скучающему охраннику:

– Там парень похоже не в себе, – говорю ему.

Охранник выходит на улицу и видит, как парень с грохотом сносит собой часть ограждения. Он оттесняет его к перилам лестницы и начинает что-то говорить по рации. Уф-ф-ф…

В «Рыболов» я врываюсь пулей – мне самой нужна помощь, причём срочная. Продавец испуганно вздрагивает, услышав с порога громкое:

– Помогите! – с отчаянным видом я кладу перед ним свою палку: волосы растрёпаны, глаза горят и вдобавок пыхчу, как паровоз.

– О… – оценивающе смотрит он на неё. – Ого! – оценивающе смотрит он на меня. – Такую… палку… можно найти только на птичьем рынке.

– Где это? Где? – ищу в кармане блокнот, карандаш и смартфон, с громким треском вываливая всё это на исцарапанное толстое стекло витрины. Странно то, что дюралевые штуки продаются на птичьем рынке. Разве они живые?