Помогать нельзя наказывать, терпеть нельзя просить? Бедность и помощь нуждающимся в социокультурном пространстве Англии Нового времени - Юлия Евгеньевна Барлова

горячо рекламируемым в очерке, его автор предлагал считать дружественные общества – институт взаимопомощи, описанный в предыдущей главе. Выкладки Дефо, который за столетие до повсеместного распространения дружественных обществ в социальной политике предложил и проанализировал их перспективы, особенности и ограничения, несомненно, внесли весомый вклад в распространение и развитие этого института.

Второй частью схемы Дефо по страхованию человека являлось пенсионное обеспечение на случай старости или потери работоспособности. Эта схема, писал он, «позволит даже грубой, бедной и немощной части человечества обеспечить себе комфортное существование в любом возрасте». Она, помимо этого, защищает «почетную» бедность – то есть бедность, вызванную случайностью или «внезапным Провидением». Суть проекта заключалась в основании пенсионного фонда с секретарем, клерком и мобильным штатом сотрудников. Дефо предлагал также избрать 50 чиновников, управляющих делами фонда на местах. Эти чиновники могли избрать руководящий комитет из 11 человек, заседавший 2 раза в неделю. Фонд, оговаривался Дефо, создавался лишь «для трудящихся с честной репутацией», в него не допускались «нищие и солдаты» – первые в силу «испорченности», вторые – в силу высокой вероятности страховых выплат при низких вложениях. Выплачивая 1 шиллинг в квартал, человек получал право на медицинскую помощь в случае болезни, пожизненную пенсию или помещение в госпиталь (на выбор) в случае прихода старости и немощи, а также пособие для своей семьи в случае попадания в тюрьму за долги. Далее следовали такие же подробные калькуляции, как в предыдущих разделах. Так, с учетом приемлемой заработной платы чиновникам, автор очерка делал вывод, что при участии в фонде 100 тысяч человек каждый из них должен заплатить не менее чем 6 пенсов вступительного взноса, а затем ежеквартально уплачивать от 2 до 5 шиллингов; сумма компенсации, соответственно, будет пропорциональной сумме уплаченных взносов.[161]

Дефо признавал, что его план может вызвать возражения у значительной части населения. Так, писал он, неизвестно, какова будет общая сумма, собранная обществом или фондом и хватит ли ее в итоге на компенсации; кроме того, Дефо не исключал возможных случаев ущемления прав плательщика – если, например, женщина, исправно платившая взносы 20 лет, умрет раньше мужа и, таким образом, ничего не получив от общества, вгонит свою семью в потери. Осознавал он и то, что заставить людей, еле-еле сводящих концы с концами, уплачивать взносы либо в дружественное общество, либо в пенсионный фонд – дело нелегкое.

Решить эту проблему Даниэль Дефо предлагал двумя путями и, на наш взгляд, несколько цинично. Если человек уже начал платить взносы, а потом прекратил, он по умолчанию терял все уже уплаченные деньги. Кроме того, каждый человек, который испугался возможного ущемления своих прав, «мог в любое время прекратить членство», а до этого должен был подчиниться принципу, что «согласие потерпевшего устраняет противоправность вреда». Наконец, Дефо предлагал использовать «административный ресурс» – например, приходские служащие должны были объезжать беднейших жителей прихода и доводить до их сведения, что «если они откажутся принять такую почетную возможность избавить себя в старости от нужды», им будет отказано в приходской помощи или в праве на «сертификат оседлости».[162]

Итак, концепция знаменитого просветителя Даниэля Дефо по вопросам нищеты, бедности и социальной помощи, по сути, вписывалась в современный мыслителю дискурс восприятия этих проблем. В его сочинениях красной нитью проходит мысль о личной обусловленности бедности и предпочтительности дисциплинарных методов борьбы с ней. В то же время несомненной заслугой Дефо является то, что он впервые предложил использовать те средства социальной помощи, которые даже сегодня традиционно считаются изобретением XIX века и продуктом утилитаристской мысли. Это общества взаимопомощи и система пенсионного страхования, способные, по мнению великого фламандца, стать для «ленивой английской нации» наиболее «рациональным» и полезным способом борьбы с бедностью.

«Настоятельный призыв к милосердию» ради мощи империи? Феномен филантропа Джонаса Хэнуэя

Человек, чьим именем сегодня названа улица в центре Лондона; путешественник, объездивший полсвета и побывавший, в том числе, в России; модник, первым появившийся под лондонским дождем со странным предметом – зонтиком – и сделавший этот предмет «традиционно английским» атрибутом; писатель, оставивший после себя 74 сочинения, которые публиковал исключительно за свой счет. Все эти характеристики относятся к Джонасу Хэнуэю (1712–1786), известному английскому филантропу, называвшему себя «пауперофилом» («любящим нищих»). Даже личный экипаж Хэнуэя, в котором он колесил по Лондону, был украшен лозунгом, будто бы предназначенным для приободрения обездоленных слоев: «Никогда не отчаивайся!»[163]

Хэнуэй принадлежал к так называемым «новым людям» – успешным представителям торговли и коммерции. Он много путешествовал, участвовал в акционерных предприятиях и за несколько десятилетий нажил приличное состояние. В 1756 году, используя собственные средства, он основал «Морское общество» для поддержки британских моряков и трудоустройства на флоте лондонских беспризорников, а через два года – «Общество запаса для предотвращения нищеты и трудоустройства на флоте». В том же году, внеся 50 фунтов взноса, Хэнуэй стал управляющим госпиталя для детей-сирот и подкидышей, а через некоторое время занял должность его вице-президента. В 1758 г. совместно с партнером по бизнесу Хэнуэй поспособствовал основанию госпиталя Магдалены – приюта для кающихся лондонских проституток и бездомных женщин. С 1761 г. он участвовал в продвижении через парламент ряда важных мер по охране детства – в частности, по уменьшению уровня смертности среди бедных детей, находящихся на приходском попечении. В последние годы жизни, будучи членом многочисленных благотворительных организаций и комиссий, Хэнуэй потратил много усилий и времени на привлечение общественного и политического внимания к судьбе детей-трубочистов. Умер Джонас Хэнуэй, так и не заведя собственной семьи, 5 сентября 1786 года.[164]

Более половины сочинений Хэнуэя посвящены проблемам бедности, нищеты и социальной помощи, и, что характерно, почти каждое из них преследовало определенную практическую цель – принятие соответствующего закона или продвижение какого-либо благотворительного учреждения. Анализ этой части его письменного наследия, мало изученного даже в самой Англии, а в России до настоящего момента вообще не известного, позволяет довольно четко выявить позицию филантропа по проблемам бедности и общественного призрения.

Об обязанностях богатых и нуждающихся, как и о природе бедности и богатства, Хэнуэй рассуждает в обширном двухтомном труде «Добродетель в скромной жизни». Этот труд представляет собой любопытный пример характерного для литературы XVIII века произведения, написанного в форме моральных инструкций – в данном случае, инструкций, которые отец-фермер по имени Томас Трумэн (фамилию можно перевести как «настоящий человек») дает дочери Мэри, отправляющейся работать служанкой. Рассуждая в духе протестантизма, Хэнуэй противопоставляет богатство и «честную бедность», отдавая предпочтение последней. Богатые, говорит Томас Трумэн дочери, «в большей