Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

ненавидит тебя из-за Винченцо. Ненавидит и боится. Потому что, приди тебе в голову мысль грохнуть этого скользкого ублюдка, никто ничего не скажет против. Месть за смерть родного человека — святое, праведное дело. Но стал бы Лаки действовать так топорно? Не думаю. На самом деле, он чертовски умный сукин сын. Он бы и Винченцо не убивал так, как пришлось убить. Он бы подстроил ситуацию, в которой твой дядя получил бы пулю от тех же ирландцев. Но… Вот такая громкая, показательная смерть нужна была Джо Боссу. Массерия видел угрозу в Винни. Слишком быстро рос авторитет твоего дяди. Чтоб ты понимал, многие начали вслух говорить о том, что у Винченцо Скализе имеются все задатки настоящего дона. И что, возглавь он «семью», все стало бы гораздо лучше. Поэтому, Винценцо должен был не просто умереть. Он должен был умереть как предатель. Чтоб его перестали уважать и начали презирать. Но… Никто особо во всю эту историю не поверил. Теперь появился ты. И смотри, какая ситуация… Массерия не может убить тебя. Для любого дона важна его честь, его слово. Он принял тебя в семью, тем самым дал защиту и гарантировал спокойную жизнь. Если ты умрешь, то, выходит, слово Массерии не стоит ни гроша. Кто захочет иметь с ним дела? Никто. Тем более, Джо и без того считают жестоким, но глупым ублюдком. Чего уж там скрывать… Поэтому, так скажем, Джонни… Рикки действовал не по своему желанию, это факт. А приказ он получил от Массерии. Пусть не напрямую. Скорее всего через Лучано. Однако… Уверен, Джо заинтересован в твоей смерти больше, чем Лаки. Народ уже судачит вовсю о появлении племянника Винченцо Скализе. Молодой, принципиальный, серьезный. Я своими ушами слышал разговор двух «капитанов» о том, что «семья» нуждается в новой крови из старой Сицилии.

— Ясно…А Слоун? — спросил я. — От этого сукина сына чего можно ждать?

Фредо снова отложил нож, вытер руки тряпкой.

— Слоун — шакал. Он будет ходить за тобой по пятам, ждать, когда ты оступишься, или когда тебя сдадут по приказу Массерии. Такое тоже возможно. Тем более, у Слоуна достаточно тесные связи с Лучано. Тогда Слоун сядет за свой стол, аккуратно заполнит бумаги и получит повышение. Он не играет ни за мафию, ни за закон. Слоун играет за Слоуна. И с радостью сольёт всех, чтобы выслужиться. С ним нужно быть осторожнее, чем с вооружённым дураком. Дурак предсказуем, а Слоун… Только дьявол знает, что в башке этого bastardo (ублюдка).

— Это я понимаю. Да. Но никак не вкурю, зачем вообще я понадобился Слоуну?

— Серьезно? — Фредо посмотрел на меня так, будто я сказал несусветную глупость. — Это же все как на ладони видно. Ты — тот, через кого Слоун может навести шороху в семье Массерии. Ты заинтересован в мести. Мы, сицилийцы тем и отличаемся от остальных. Мы никогда никого не прощаем. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Любой сицилиец может ждать. Год, два, десять, если надо. Но потом он все равно выберет подходящий момент, чтоб ударить. Для Слоуна сейчас приоритетом стоит Фрэнки Йель. Но что Слоун будет делать, когда захапает этого сумасшедшего bestia (зверя)? Йель мешает всем, но без Йеля все начнут мешать Слоуну. Так что, думаю, следующей его целью станет Массерия. Тем более… У меня есть подозрение, что Лучано больше не устраивает роль второй скрипки.

Фредо высказался и замолчал. Несколько минут мы сидели в тишине, которую нарушала только активная возня Патрика возле кровати. А потом я все же не выдержал.

— Чёрт… Фредо, откуда ты все это знаешь? Живешь, как затворник, ловишь свою рыбу, никуда не лезешь. Но при этом, ты не просто знаком с такими как Салли Рыба, как Луиджи, тот, на пирсе. Ты обладаешь информацией относительно всех гангстеров этого города. Как⁈

— Потому что всем этим гангстерам могу быть интересен я. — Пожал плечами старик. — Фредерико Бонасэра знает слишком много. Я же говорил тебе. Да и врагов у меня на Сицилии осталось с избытком. Поэтому… Я слежу за всем, что происходит. Я должен быть на шаг впереди.

Казалось бы, ответ старика был вполне логичен. Но что-то он все равно не договаривал.

— Подожди… Месть подают холодной? Ты…– Я несколько раз моргнул, бестолково тараща глаза, открыл рот, собираясь произнести вслух мысль, которая внезапно появилась в моей голове, потом закрыл его обратно.

— Да. — Фредо, усмехнувшись, кивнул. — Некоторые вещи лучше не говорить. Лучше держать их в башке. Или вообще забыть.

Старик поднялся с табуретки и направился к умывальнику, чтоб отмыть от рыбьей чешуи руки.

Я смотрел на его сгорбленную спину молча, не решаясь продолжить разговор. Хотя, чего там говорить? О чем?

По сути, он только что подтвердил мою догадку. А догадка выглядела следующим образом. Фредо не просто хочет быть в курсе всех дел, он ждёт. Ждет удобного момента или удобной ситуации, связанной с кем-то из мафиози. Старик просто вынашивает месть. Вот, в чем суть. Он знает о здешних гангстерах каждую мелочь, каждую деталь. Вплоть до тайных входов в их клубы. Он много лет готовит свое блюдо, которое достанется тому, кто каким-то образом перешел Фредо дорогу.

По моей вине рыбаку пришлось засветиться. Мог ли он этого не делать? Конечно. Видимо, Фредо и правда слишком хорошо относился к дядюшке Винни, раз решил рискнуть своими планами. Отказался ли он от них из-за того, что теперь его личность крайне популярна среди местных? Уверен, нет.

В общем, разговор со стариком вышел у меня гораздо продуктивнее, чем я рассчитывал. Стало понятно, ни Слоун, ни Массерия со своим Лучано, от меня не отцепятся. Но! Я задумался об одной забавной штуке.

Лучано и правда рассматривает вариант, в котором он сольет Массерию. Иначе этот тип не встречался бы с Маранцано. По большому счету, лично я Лаки не особо нужен. Только возможная месть с моей стороны напрягает его. А вот Массерия… Посмотрим, что и как будет дальше.

На следующее утро мы с Патриком устроили ударную тренировку. Раз уж так вышло, что в нашем распоряжении оказался целый день, нужно потратить его с умом. Потом позавтракали и занялись генеральной уборкой в нашем жилище, чем изрядно порадовали Фредо. Отмыли окна, стены, полы. Отнесли белье в прачечную. Затарились едой: крупа, сахар, чай, немного сладостей. Оказалось, Патрик просто до одури любит конфеты.

Ближе к вечеру ирландец