Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

и пялился на дверь. Потом он заметил в моей руке нож и удивился еще больше. Я еле заметно пожал плечами. Мол, сам не знаю, как так вышло. Да, нож. И что?

За Фредо, щурясь от утреннего солнца, которое уже пробиралось сквозь маленькие оскошки нашей каморки, стоял агент Слоун.

Этот тип был гладко выбрит, одет в аккуратный костюм и плащ. От него за километр несло одеколоном. В руках Слоун держал портфель. Пожалуй, именно портфель поразил меня сильнее всего. Он выглядел, как совершенно чужеродная деталь, которая никак не соответствовала ситуации.

Слоун с нескрываемым любопытством принялся рассматривать нашу убогую лачугу, его взгляд скользнул по спящему Патрику, по мне.

Агент Бюро усмехнулся и вслед за стариком шагнул внутрь.

— Какая идиллическая картина, — произнес он, не скрывая сарказма. — Спите на полу, кушаете хлебушек, запивая его водичкой. Просто братство по несчастью. Я войду? Никто не возвражает?

Не дожидаясь ответа, Слоун прошел в центр комнаты и замер едва ли не рядом со мной.

Патрик при этом продолжал самым бессовестным образом дрыхнуть. Я, конечно, давно понял, что крепости его сна можно только позавидовать. Но сейчас даже для ирландца это было слишком.

— Мистер Фредерико Гатти, не успел поздороваться должным образом. — Слоун кивнул Фредо. — Или вам больше нравится Бонасэра? Сложно выбрать, когда у вас столько имен. Как поживает бывший советник дона Вито? Рыбка сегодня хорошо ловится?

Фредо не ответил. Он подошёл к столу, плюхнул на него ведро с рыбой, затем демонстративно развернулся и отправился мыть руки. Остальной улов, старик, видимо, уже отнес в лавку. Делал он все молча, без каких либо эмоций, но я заметил, как напряглись его плечи и как ходили желваки на скулах.

— Чего тебе нужно, Слоун? — спросил я — Опять полицейского застрелили, и ты ищешь, на кого бы повесить? Или думаешь, у нас тут квартируется Фрэнки Йель. Говорят, на данный момент он — твоя самая главная цель.

Слоун усмехнулся, прошелся по комнате, заглянул в пустую кастрюлю на плите.

— О, нет-нет. Сегодня я с визитом вежливости. Просто решил проведать столь… уважаемых людей. — Он остановился перед Фредо. — Скажите, синьор Бонасэра, а ведь ваш бывший босс, дон Вито, уже старенький. Как вы думаете, сколько ему осталось? Год? Два? Говорят, у него проблемы со здоровьем. Небось, вся Сицилия с замиранием сердца ждет новостей.

— Заткнись, — тихо, но очень четко сказал Фредо. Его голос прозвучал как щелчок взведенного курка. — И убирайся отсюда.

Однако Слоун и не думал уходить. Он повернулся ко мне.

— Я, конечно, понимаю, у вас тут свои разборки. Но должен предупредить, Джованни. Начинается большая игра. Очень большая. И мне нужна чистая доска, для того, чтоб верно расставить фигуры. А вы… вы меня отвлекаете. Мешаетесь постоянно под ногами.

— Иди к черту, Слоун, — я подошел к нему вплотную. — Мы тебе ничего не должны.

— Ошибаетесь. — Его улыбка стала шире. Он посмотрел на меня так, будто я был мухой, запутавшейся в паутине. — Видишь ли, Джованни Скализе, я очень добрый человек. Я даже могу позволить таким мелким шавкам, как вы, немного почувствовать себя важными людьми. Мне даже нужны ваши маленькие победы. Это создает видимость хаоса. А потом являюсь я, как герой, и этот хаос героическим же образом устраняю. Это хорошо смотрится в отчетах. Но если вы перейдете грань… — он сделал паузу, наслаждаясь моментом, — тогда твой друг-ирландец отправится в тюрьму. Надолго. За убийство, например.

— Какое еще убийство? — я фыркнул. — Опять эти сказки про фараона?

— О, нет. — Слоун покачал головой, делая удивленное лицо. — Что ты. Речь о свежем деле. И там несколько пунктов. Первый — этой ночью твой друг жестоко избил некоего Альдо «Барашка» Риццоли. Сынок очень уважаемого человека. Мистер Риццоли-старший владеет несколькими мясными лавками. И он в ярости. Его мальчик сейчас в больнице, у него сотрясение мозга, сломанная челюсть, выбитые зубы. И знаешь, что самое интересное? — Слоун наклонился ко мне. — Рядом с местом драки мы нашли вот это.

Он подошел к столу, шлепнул свой дурацкий портфель рядом с ведром, вытащил из портфеля сверток и развернул его. Моё сердце сделало резкий кульбит. Это был долбаный пистолет долбанного Томазино. Пожалуй, я мог бы надеется, что Слоун демонстрирует мне совсем другой «Кольт», но… Тогда он выглядел бы полным идиотом. А это совсем не так.

— Пистолет, — продолжил Слоун, с наслаждением растягивая слова, — был при твоем друге. И теперь мне очень интересно, где же этот ствол фигурировал раньше. Проверим все нераскрытые дела за последний год. Вдруг окажется, что именно из него застрелили парочку человек? Или кого-то еще. Ствол-то без патронов, но… — Слоун многозначительно посмотрел на спящего Патрика, — Когда-то они там были. Верно? И если меня не подводит память, а я тебя уверяю, она меня не подводит, именно это оружие я видел в руке твоего друга, когда у нас вышла та неприятная стычка с участием Фрэнки Йеля.

Я понял. Это была ловушка. Идеальная, красивая ловушка. Нападение на Патрика подстроил Слоун. Ирландца спровоцировали, заставили защищаться, чтоб потом повесить на него избиение кого-то из нападавших. Но Патрик пошел дальше, он сделал Слоуну настоящий подарок — потерял «Кольт». Теперь, получается, Слоун крепко держал ирландца за яйца. Впрочем, вместе с ним, похоже, и меня.

— Так вот, кто это подстроил, — тихо сказал Фредо.

— Я? — Слоун приложил руку к груди с видом невинной овечки. — Я всего лишь скромный служитель закона. Я собираю улики. И сейчас у меня есть вещественное доказательство и мотив. Ваш друг хвастался оружием перед проституткой. Да, да, да… Это мне тоже известно. Потом ни с того, ни с сего, напал на парней, проходивших мимо. Завязалась драка. Он в порыве ярости чуть не забил человека до смерти. Очень логичная цепочка. А дальше… Дальше я начну копать. И поверьте, найду, к чему пристегнуть этот ствол.

Слоун положил «Кольт» обратно в портфель, щелкнул замками.

— Так что, Джованни, пока вы тут решаете свои сицилийские споры, помните — я за вами наблюдаю. Играйте по моим правилам. Не перегибайте палку. И тогда, возможно, твой друг избежит о-о-о-очень больших проблем.

С этими словами он развернулся и вышел, оставив за собой тяжелое, гнетущее молчание.

Я посмотрел на Фредо. Тот стоял, глядя в пустоту,