Покидая страну 404 - Маргарита Водецкая

отчитывал Мишу своим обычным ласковым тоном, как опытный директор школы провинившегося младшеклассника, но в его голосе чувствовалось волнение. — И это тебе не родной город, где ты по старому знакомству позвонишь кому нужно, и тебя отмажут за небольшую мзду. А ещё, Мишенька, мне кажется, что в турецком Уголовном кодексе можно найти и статью о незаконном перемещении сильнодействующих веществ через границу. На твоём месте, имея негативные примеры в родном отечестве, я бы быстро рвал оттуда когти и молился, чтобы не попасть под раздачу.

Миша спустился в холл и заглянул в небольшой офис, где хозяйничали две говорящие по-русски турчанки, занимавшиеся решением разнообразных проблем и вопросов отдыхающих. Обменявшись любезностями, он пояснил, что его интересует возможность приобретения некоторых специфических лекарств и перечислил все известные ему коммерческие названия диазепама: сибазон, валиум, реланиум, седуксен. Одна из девушек, порывшись в интернете, пояснила:

— Вам нужно пойти к врачу, это стоит порядка тридцати долларов, взять рецепт и с ним купить лекарство в аптеке.

— И что, так просто выпишут рецепт? — удивился Миша.

Девушка набрала номер знакомого врача, переговорила с ним и перевела суть разговора на русский:

— Наш доктор говорит, если у вас невроз или состояние тревоги, например, то вы без проблем получите нужное средство. Не беспокойтесь, мы дадим вам телефон и адрес врача, говорящего по-русски, и вам окажут любую необходимую помощь.

— Дайте мне контакты агентства недвижимости и посоветуйте несложный учебник турецкого языка, — неожиданно для самого себя попросил Миша. — Думаю, мне стоит познакомиться с Турцией поближе.

Хроники эвакуации. 2020 год

С тех пор, как моя семья обосновалась в далёкой стране, я моталась между старой и новой родинами, продолжая заниматься тем же бизнесом, что и раньше, благо современные технологии позволяют работать из любой точки мира. Наши с Семёном дела шли неплохо, но всё-таки, заметно хуже, чем год или даже полгода назад. Многие контрагенты стали жаловаться на отсутствие средств, кто-то к этому моменту уже вывел бизнес в Польшу, кто-то перебрался в Россию. С одной стороны, нас эти обстоятельства немного расстраивали, а с другой, мой компаньон и его жена в начале 2020 года уже успели получить рабочие визы в ту же страну, где теперь постоянно проживали Макс, ребёнок и кот Чудик. Мы с Семёном планировали завершить весенний сезон, выполнить свои обязательства перед контрагентами и, переложив часть обязанностей на наёмного управляющего, окончательно уехать из страны. Было решено, что я улетаю в апреле, нахожу для друзей съёмное жилье и жду их на новом месте в начале июня.

К середине февраля в СМИ всё активнее стали появляться новости о тогда ещё совершенно новом и не успевшем набить оскомину коронавирусе COVID-19. Как человек с хорошей памятью и переживший в своё время информационные атаки, связанные с птичьим и свиным гриппом, атипичной пневмонией и прочей неведомой гонконгской фигнёй, я сначала отнеслась к известиям весьма холодно и критически, но вскоре произошёл первый случай, из-за которого мне захотелось поскорее оказаться за океаном, поближе к семье.

Город Ухань, ранее известный очень немногим, теперь упоминался в новостях постоянно и вызывал тревожную реакцию, настойчиво подогреваемую СМИ. Двадцатого февраля оттуда вылетел самолёт с теми из наших сограждан, кто решил эвакуироваться на родину из эпицентра распространения нового вируса. О скитаниях этого самолёта, наверное, когда-нибудь снимут кино, сравнимое с незабвенным «Экипажем[17]». Несмотря на строгую проверку состояния здоровья пассажиров при посадке и заверения Министерства здравозахоронения (в слове нет орфографической ошибки) о том, что все они абсолютно здоровы и не имеют ни малейших признаков никаких заболеваний, две западные области нашей страны, в которых предположили, что эвакуированные могут быть помещены в карантин на их территориях, взбунтовались. Аэропорт города, называемого «культурной столицей» или «маленьким Парижем», заявил о том, что борт не примет. Местные жители обещали «спалить всех коронавирусных», а протестующие медики (медики!!!) перекрыли дороги. В другой области депутаты областной рады приняли резолюцию, что создание карантинной зоны для эвакуированных из Уханя является «геноцидом нашего народа». Особо отличились верующие этого региона: они прошли крестным ходом с молебнами «об избавлении от коронавирусных». Поступали вполне серьёзные предложения вывезти пассажиров из Уханя в известную всему миру зону крупнейшей в истории человечества техногенной катастрофы.

Самолёту позволили приземлиться на дозаправку в столичном аэропорту, но выпустить людей из салона не разрешили. Борт кружил над нашей страной пять часов, пытаясь найти аэродром, который его примет, и, в конце концов, приземлился в одном из областных центров на востоке государства. Эвакуированных решили поселить в санатории, расположенном в небольшом посёлке в двухстах километрах от города, куда их должны были организованно доставить из аэропорта автобусами.

Гостеприимные жители посёлка постарались подготовиться к встрече дорогих сограждан, поэтому заранее заблокировали дорогу, построили баррикады и разожгли приветственные костры. Даже усиленные наряды полиции, патрули и оперативно пригнанные БТРы не убедили местных селян: они вывели трактора и попытались оттеснить военную технику. Кроме того, в ожидании гостей они заготовили булыжники, которыми радостно забрасывали автобусы с прибывшими. Ощутили на себе местное гостеприимство и кареты «скорой помощи», и многочисленные правоохранители, пытавшиеся обеспечить порядок. Пока «отдыхающие» заселялись в санаторий, аборигены серьёзно отметелили по меньшей мере с десяток сотрудников полиции. Часть персонала санатория, естественно, состоящего из местных, экстренно уволилась.

Посмотрев новости с нашего берега, Макс настойчиво посоветовал мне бросать все дела и уматывать домой, за океан. Однако дела требовали моего присутствия ещё хотя бы на протяжении полутора месяцев.

Двадцать третьего февраля, поздравляя Мишу с днём Советской Армии, я спросила его мнение по поводу нового вируса.

— Я, конечно, не инфекционист, но для элементарного понимания проблемы необходимо знать следующее… — начал он, поудобнее устраиваясь на балконе своей турецкой квартиры так, чтобы мне лучше было видно Средиземное море на заднем плане.

— Миша, пожалуйста, предельно кратко, — попросила я.

Мишино «в двух словах», как всегда, затянулось минут на сорок, за его плечом всё это время притягательно мерцал водный простор. Пространный обзор совершенно не прояснял ситуацию и сводился к тому, что с диабетом, гипертонией, онкологией, астмой (дальше шёл длинный список других заболеваний) болеть ковидом не рекомендуется, и вообще лучше быть здоровым, чем больным.

К концу февраля совершенно неожиданно начал жаловаться на плохое самочувствие Семён. Нужно сказать, что мой компаньон, всегда сохранявший внешнее олимпийское спокойствие, невозмутимость и адекватность, очень глубоко переживал события последних лет. Теперь, когда нестабильная обстановка в стране усугублялась нагнетаемой в СМИ массовой истерией по поводу пандемии, здоровье Сёмки не выдержало. По рекомендации своего врача он перестал смотреть, слушать и читать новости, а также удалил свои аккаунты в социальных сетях.