Чего хотят драконы - Тереза Тур

Что-то не так с оборотом?

Возможно. Он думал об этом, поскольку не нашёл никаких упоминаний о торжественных приёмах в честь дочери Крейга после её совершеннолетия. Это странно, обычно таны празднуют успех отпрыска несколько дней, а тут...

Во имя призвания пошла наперекор семье?

Если вспомнить историю, их давние предки относились к магии, творящей музыку и живопись не в пример уважительнее. Считалось, что Истинные, способные создавать нечто прекрасное, славили небо. Как же так получилось, что со временем подобные таланты стали вызывать чуть ли не презрение со стороны всесильных?

И всё же вариант с интригами Крейга Рольф считал наиболее вероятным. Знала ли Стефани о планах отца? О том, что их с Клайвом судьба забросит именно в «Изумрудную долину», военный министр знать не мог... Это невозможно. Они и сами не знали, где окажутся, это... Судьба. Значит, за ними следят? Но никто не знал. Невозможно. Немыслимо.

— Я спросила о Сте-фа-ни! — рявкнула хозяйка гостиницы, потеряв всякое терпение.

— Никакого почтения к Истинным, — проворчал дракон.

Он только сейчас осознал, что задумался и пропустил мимо ушей все вопросы рыжей, но, как известно, лучшая защита — нападение.

— Простите — побледнев, хозяйка гостиницы тут же сменила тон, и лишь едва сдерживаемое прерывистое дыхание и сжатые кулаки выдавали, каких усилий ей это стоило.

Рольф едва не рассмеялся, но в последний момент решил, что Лилия подобного не заслужила. Ему нравилась эта девушка, а их дружбе со Стефани он даже немножко завидовал. Преданность — забытая легенда прошлых лет, сохранившаяся, пожалуй, разве что в Родаке.

— Не переживайте. Всё в порядке. Стефани во дворце губернатора, готовится к первому из запланированных приёмов.

— Её... не отпустят домой?

— Нет. Правила безопасности строги.

— А я ужин приготовила. Думала, порадую её.

Из кармана платья Лилии выпорхнуло что-то белое. Сделав круг над стойкой, крошечная фея юркнула в соседнюю дверь, оставив на тёмном отполированном дереве несколько сахарных песчинок. Послышался топот детских ног. Рольф посмотрел на Лилию, но та сделала вид, что ничего не произошло.

— Спасибо, что зашли предупредить, — склонила голову хозяйка «Изумрудной долины». — Уже уходите?

Рольф кивнул. Из-за двери справа за стойкой показалось детское личико. Те же веснушки, те же огненно-рыжие волосы, но черты лица тоньше и... Ох, ничего себе! Какая сильная магия. И это — жители Родака?

Он почувствовал, что на него смотрят, и улыбнулся. Малышка приставила палец к губам — три феечки незаметно спрятались под колокольчиком вызова портье. Рольф подмигнул ребёнку, дав понять, что никому не расскажет о том, что видел. Девочка беззвучно рассмеялась, зажав рот ладошкой.

Неожиданно его осенило. Он не раз слышал о некоем движении среди адептов академий и листовки. Листовки, правда, лично он никогда не видел. Что-то в защиту магически одарённых детей Нижних городов, кажется. Может, Стефани — одна из них? Тогда всё сходится. Ушла из семьи, подалась в Нижний, учить полукровок.

Эту версию необходимо отработать.

— Вы меня слышите? — Лилия покачала головой, скрестив руки на груди.

— Что? Простите, задумался.

— Я о том, что надо бы собрать вещи.

— Какие вещи?

— Для Стефани! Она же ушла в одном платье.

— Ах, вот вы о чём. Не волнуйтесь. Согласно указу Его величества, королевский двор предоставит всё необходимое.

— Понятно, — дракон отметил огонёк несогласия в её глазах.

— И всё же кое-что мы можем сделать для Стефи, — Рольф наклонился к стойке и понизил голос. — Вы не передадите ей альбомы для рисования и... остальное? Кисти, краски, карандаши. Кажется, она без этого скучает.

— Но вы же сказали, что нельзя?

— Я пронесу. Это будет нашей маленькой тайной. На троих, — он кивнул на дверь — голубой бант тут же исчез, а Лилия улыбнулась — впервые за время их разговора.

Хозяйка ушла, а Рольф задумался, забарабанив пальцами по стойке регистрации.

— Что ты здесь делаешь? — в гостиницу ворвался Клайв, взъерошенный и раздражённый.

— То же, что и ты, — Рольф поднял брови. — Живу.

— Пора заканчивать со всем этим.

— С чем именно?

— Нашим путешествием, — когти Клайва вновь принялись терзать ни в чём не повинное дерево стойки. Но если во время знакомства с девушками это было игрой, то сейчас Истинный явно терял контроль.

— Что случилось?

— Лорри! Его величество прислал его на отбор.

Рольф поджал губы. В первый момент ему даже показалось, что он ослышался.

— Как думаешь, с какой целью? — спросил он Клайва, имея в виду скорее последствия, чем саму причину, однако друг был слишком взволнован, а потому понял его вопрос буквально.

— Как это «с какой»? С известной. Одевать барышень к балу!

Рольф смотрел на друга. Драконы, Истинные и не очень, существа эмоциональные. Когда делишь душу и тело со зверем, не так-то просто проявлять выдержку. Однако здесь, в Родаке, всё немного иначе. Как глоток свежего воздуха. Первое, что они ощутили с Клайвом, попав сюда — зависть. Зависть и жгучий интерес.

Сначала наблюдаешь, как люди проявляют эмоции, позволяют мимике и голосу меняться, а потом... Потом ведёшь себя, как ребёнок, освоивший езду на велосипеде без помощи взрослых — остановиться невозможно. Он чувствовал ярость и боль друга. Так явно, пожалуй, впервые. Истинному дракону, полноправному жителю Верхнего города, надлежит контролировать каждый вздох. Разве что чувству превосходства можно дать волю — это поймут и вряд ли осудят. Ничто в этом мире не может сломить того, кому подвластно небо.

В чёрных глазах Клайва плескались гнев, боль и обида, зачаровывая пространство. Рядом с драконом стало трудно дышать.

Лорри — унижение рода. Отступник. Настоящая пощёчина — хлёсткая, звонкая, напоминающая о себе каждый раз, когда тот появлялся в обществе. Лорри не покинул пределы Верхнего города. Не затерялся в провинции, наплевав на негласный закон — тому, кому закрыты двери уважаемых домов, не место среди Истинных. Самое страшное — у него получилось, ибо прекрасной половине высшего общества талант молодого бунтаря пришёлся настолько кстати, что... Конечно, об этом никто не говорил вслух, но...

Лорри тайком покровительствовали дамы. Очень влиятельные дамы. Настолько влиятельные, что в какой-то момент о скандале почти забыли. Почти.

Старший сын канцлера объявил, что будет заниматься искусством. Неслыханно! И ладно бы он писал картины, слагал поэмы и сочинял музыку — его сочли бы чудаком, канцлеру — посочувствовали (некоторые, возможно, даже искренне)