Нравственный прогресс в темные времена. Этика для XXI века - Маркус Габриэль

тому, что мы постоянно оказываемся в этических дилеммах: сплошь и рядом перед каждым из нас встают насущные моральные вопросы. Как нам следует организовать честное и устойчивое производство и потребление? Какие продукты вообще еще можно покупать, не причиняя никому вреда? Как нам осуществлять свои передвижения? Куда нам поехать или полететь в отпуск?

Наша повседневная жизнь в своей основе структурирована тем, что мы вовлечены в потребительские и производственные цепочки своего собственного благосостояния. Мы не воспринимаем это обстоятельство постоянно как вызов и бремя лишь потому, что оно связано с перспективами отпуска, свободного времени, роскоши, здоровья и свободы. Нам компенсируют (отчасти щедро) то, что мы работаем ради возможности потреблять и не замечаем, что наши потребительские привычки в интернете тем временем сами стали работой. Тот, кто сидит в социальных сетях, производит данные, на которых зарабатывают крупные разработчики программного обеспечения. Каждый клик, каждый лайк оседает где-то в форме долларов на счетах таких людей, как Джефф Безос и Марк Цукерберг.

Этот экономический порядок не самоочевиден. Он создавался последние двести лет в эпоху модерна: промышленными сдвигами, громадными историческими переломами и, наконец, цифровой революцией. Кризис коронавируса особенно отчетливо выявляет этот порядок в его нынешнем состоянии и дает всем нам понять, что мы некритически привыкли быть совокупностью данных в экономических системах. Многие глобальные системы производства нашей повседневности способствуют тому, чтобы мы постоянно принимали морально нагруженные решения. До кризиса коронавируса наша форма жизни была не нормальной, а летальной для очень многих людей.

Все мы в курсе проблемы, что сложность современной повседневной жизни столь высока, что мы уже не можем понять, как мы, собственно, можем принимать правильные индивидуальные решения. Поэтому многие люди предаются цинизму и считают, что морально требовательная политика вообще невозможна и что мы должны обеспечивать свое благосостояние даже за чужой счет. Тот, кто думает так, оправдывает себя перед лицом моральных противоречий, которые при трезвом рассмотрении оказываются трудно преодолимыми.

Разумеется, впечатление неразрешимого клубка этических трудностей обманчиво. В этой главе я покажу, что при более точном рассмотрении не существует действительных этических дилемм, то есть неразрешимых ситуаций, в которых мы неизбежно оказываемся морально виновными, так как всякая опция, за которую мы ухватываемся, имеет морально неприемлемые последствия. Если бы это было так, мы не могли бы больше когерентно морально рассуждать и действовать, не было бы никакой этики, но в лучшем случае лишь стратегические расчеты, которые более-менее помогают нам стабилизировать наше общество, хотя они автоматически вызывают страдания и моральное зло.

Нет, мы находимся не в высокой трагедии, в которой все мы, подобно Эдипу, против своей воли и несмотря на лучшие устремления оказываемся виновны, а в сложной ситуации, которая требует систематического переосмысления, но не лишает нас возможности принимать этически правильные решения. Мы можем заблуждаться в этических вопросах, но вместе с тем мы как человечество за тысячелетия накопили довольно много моральных знаний, потому что моральные факты не могли полностью скрыться от нас. Наша повседневная рутина пронизана моральным познанием: мы более или менее терпеливо стоим в очередях, уступаем людям, нуждающимся в нашей помощи, улыбаемся младенцам, которые смотрят на нас в автобусе, дружелюбно приветствуем своих коллег (даже тех, которые нам не очень нравятся).

Имеющийся у нас моральный порядок взаимоуважения всегда виден тогда, когда он становится хрупким, как было весной и летом 2020 года во время массовых социальных беспорядков в США, вызванных расистским полицейским насилием и другими факторами (такими как безработица, резко выросшая из-за кризиса коронавируса и разлагающего влияния президента). Чувство нормальности тесно связано с безопасностью, миром и более-менее честным распределением благосостояния — а всего этого нет, если большинство людей не готово к моральному познанию и соответствующим действиям.

Уже разработанный и отчасти даже завоеванный моральный прогресс эпохи модерна должен стать основанием для переформатирования глобального порядка: научно-технический прогресс, движущий нашей экономикой, должен встать вровень с нашим моральным познанием, которое уже давно идет на шаг впереди, из-за чего многие люди перед лицом вопиющих несправедливостей на нашей планете отчаиваются и считают, что нам не избежать трагедии. Поэтому мы должны требовать синхронизации научно-технического прогресса с нашим моральным уровнем: исследования должны осуществляться ради морального блага человечества.

Если бы наши повседневные ситуации были морально неразрешимы, пронизаны дилеммами, нельзя было бы намеренно поступать правильно. Если бы мы все же вдруг поступили правильно, то есть сделали добро, это было бы чистым совпадением в сложной ситуации. Но это значило бы, что мы никогда не бываем способны действовать морально. Наши действия были бы делом случая, и их можно было бы приблизительно описать разве что моделями поведенческой экономики или эволюционной биологии, дабы создать статистические высказывания о том, как люди ведут себя и как ими можно управлять.

Но, к счастью, это впечатление ошибочно. В действительности, мы поступаем и думаем сегодня в моральном плане лучше, чем раньше, существует моральный прогресс — который, конечно, не является автоматизмом. К моральному прогрессу относятся признание прав животных, защита детей, равные для всех права в вопросах брака, а также в целом поощряемый обществом, но еще далеко не завершенный процесс эмансипации полов.

Есть и еще больший повод для надежды. Ведь принципиально невозможно, чтобы мы вообще не могли совершать правильные поступки, так как иначе они не были бы правильными. Морально релевантное требование, этический императив, который мы принципиально не можем выполнить, так как наша ситуация слишком сложна, — это абсурд.

Из этого философского аргумента, который живет в истории философии начиная с платоновского и аристотелевского обоснования этики как рациональной философской дисциплины, следует нечто для многих удивительное.

Мы, люди, в основном поступаем так, как мы должны. При этом мы вновь и вновь узнаем новые неморальные факты и создаем новые морально нагруженные факты, к примеру, цифровые продукты нашего сегодняшнего жизненного мира и искусственный интеллект. Вместе с тем возникают новые этические вопросы, что всегда несет с собой возможность морального прогресса. Мы не являемся радикально злыми в том смысле, что мы от природы не следуем лишь за эгоистическими или даже насильственными импульсами. Человек от природы не добр и не зол, он по природе свободен. А свобода в моральных вопросах означает, что мы обладаем способностью поступать правильно или неправильно.

Общество, в котором большинство наших действий были бы злыми, уничтожило бы само себя. Это одно из главных открытий моральной философии Иммануила Канта. Это, конечно, значит, что мы должны признать, что сегодня мы по-прежнему усердно трудимся над радикально злым самоуничтожением человечества, производя груды пластикового мусора, выбросы CO2 в невообразимых объемах,