Нравственный прогресс в темные времена. Этика для XXI века - Маркус Габриэль

неокантианцами как центральное. Должное, согласно им, является предметом метафизики, то есть той формы мышления, которая имеет дело с предметами и фактами, лежащими вне сферы физики, — эту мысль в действительности можно найти уже у Канта, положившего ее в основание этики, которую он сам называл «метафизикой нравов»[90].

Различие между бытием и долженствованием должно не позволять сводить моральные факты, которые порой требуют от нас радикальных перемен в поведении (подумайте о требовании жить более экологично, чтобы притормозить изменения климата), к фактическому поведению. То, как человек, с эмпирической точки зрения, ведет себя, отнюдь не доказывает, что он тем самым поступает правильно, с моральной точки зрения. То, каковы мы, — это не автоматически то же самое, какими мы должны быть.

Если свести ценности к ценностным представлениям, а долженствование — к измеряемому бытию, то ценности утрачивают свое значение. Люди постоянно нарушают моральные нормы, если угодно, в каждый момент времени на нашей планете, к сожалению, происходят бессчетные моральные злодеяния, в которые своим потребительским поведением свой вклад делаем и мы, жители индустриальных государств. Но из этого нельзя вывести, что мы не способны поступать морально правильно. Это был бы неприкрытый цинизм.

Но из этого вовсе не следует и то, что наши фактические поступки отражают нормы. Нормы скорее вступают в игру именно тогда, когда наблюдаемое поведение людей им не соответствует, так что их никогда нельзя естественно-научно зафиксировать в достаточной степени. Нормы, которые всегда бы соблюдались, не могли бы стать предметом изучения для социальных наук — это центральная идея теории нормативности, которую, в частности, изложил известный берлинский правовед Кристоф Мёллерс [91].

Поэтому великие физики первой половины ХХ века по обе стороны конфликта в обеих мировых войнах могли создавать не существовавшее до тех пор оружие массового поражения и системы истребления людей, не будучи при этом плохими физиками. Именно потому, что они были выдающимися физиками, им удалось создать оружие массового поражения, использовавшееся для таких массовых убийств, как атомные бомбардировки Нагасаки и Хиросимы. Физики в силу своей профессии никак не учитывают морально правильное. Это не упрек, и это не значит, что физики морально хуже или лучше других людей. Это лишь показывает, что физические знания о функционировании подсистем Вселенной не ведут к моральному прогрессу человечества.

Именно в этом состоит одна из ключевых идей неокантианства, которое поэтому не замещает метафизическое, как считал Шмитт, но скорее защищает его, указывая на то, что измерение ценностей обладает иным онтологическим статусом, то есть иным уровнем бытия, чем то, что мы можем наблюдать своими пятью чувствами и в рамках научно-технических экспериментов.

Близкий Шмитту по духу Хайдеггер, как мы знаем уже несколько лет, не скупился на антисемитские конструкции, которые возлагают на самих евреев вину за их собственное уничтожение. Так, в 1942 году Хайдеггер пишет очень запутанную, но оттого не менее вопиющую заметку о событиях того времени:

Когда сущностно «еврейское» в метафизическом смысле борется против еврейского, достигается высшая точка самоуничтожения в истории; коль скоро «еврейское» повсюду полностью завладело господством, то и борьба с «еврейским», и прежде всего она, приводит к подчинению ему…[92]

«Подчинение» здесь означает следование. Хайдеггер имеет в виду, что антисемитизм — это следование правилам игры еврейства. Он утверждает в типичной для него пространной манере, что евреи уничтожают себя сами, благодаря своим математико-логическим, а равно и экономико-стратегическим способностям, разработав условия для современных систем истребления, которые затем были использованы против них, когда антисемиты, подгоняемые евреями, вошли в эпоху модерна, чтобы ее средствами осуществить Холокост.

Как и Шмитт, Хайдеггер превращает моральное добро в форму террора. То, что мы должны делать, внезапно становится тиранией. Тем самым путаются все роли. Ведь в действительности террор и тирания исходили не от неокантианской философии ценностей и уж точно не от миллионов еврейских сограждан Шмитта и Хайдеггера, которых зверским образом унижали, пытали и казнили. Напротив, за террор и тиранию были ответственны национал-социалисты. Мы ни в коем случае не должны забывать, что случилось в Третьем рейхе, так как это показало нам, что люди способны на систематически организованное радикальное зло, усиленное научно-техническим прогрессом.

Паттерн мышления, который считает ценности абсолютно произвольными и потому позволяет цинично обзывать хороших людей гутменшами, к сожалению, по-прежнему широко распространен, и неслучайно Шмитт, Ницше и Хайдеггер в наши дни используются, к примеру, Бьорном Хёке, чтобы поменять местами преступников и жертв национал-социалистического прошлого (ключевое слово: «памятник позора»[93]). Таким образом продвигаемый частями АдГ политический дискурс постепенно ведет к преуменьшению зверств Холокоста и национал-социализма посредством переворачивания ролей жертв и преступников.

Релятивизация национал-социалистических злодеяний — это также морально неприемлемое действие. Это одна из причин, по которым морально неприемлемо знаменитое высказывание Александра Гауланда[94], который на федеральном конгрессе молодежного крыла «Альтернативы для Германии», как известно, заявил: «Гитлер и нацисты всего лишь птичье дерьмо в более чем тысячелетней [sic] успешной истории Германии». Хотя Гауланд в этой речи однозначно признает свою «ответственность за двенадцать лет», он в то же время призывает своих слушателей признать себя ответственными за более чем тысячу лет, которые он называет славными. Многое в этой речи запутанно, абсурдно и неверно, в том числе и то, что Германия (что именно это должно значить, Гауланд, как всегда, умалчивает) не существует уже больше тысячи лет. Если что-то вроде «немецкой истории» существует уже гораздо дольше тысячи лет, то тогда имеется в виду, к примеру, то, что происходило на территории нынешней ФРГ. Если же под «немецкой историей» имеется в виду все, что происходило с основания немецкого национального государства, то с тех пор не прошло тысячи лет.

Конечно, на территории нынешней ФРГ случилось много отрадных вещей: изобретение книгопечатания, симфонии Бетховена, современная физика, открытие математической бесконечности, философия немецкого идеализма, возникновение политически эффективного экологического движения и многое другое. Но ничто из этого не является причиной расписывать перед собой тысячу успешных лет и преуменьшать национал-социализм, ограничивая его двенадцатью годами и называя птичьим дерьмом (при этом господин Гауланд упускает из виду, что НСДАП существовала дольше двенадцати лет). Я привожу эти известные заблуждения Гауланда лишь как пример того, как некто может заблуждаться, связывая ложные утверждения о неморальных фактах с моральными ошибками.

Конечно, ценностный нигилизм находит отклик не только у таких праворадикальных мыслителей, как Шмитт, Хайдеггер и недавно — Хёке. Он распространен везде, где исходят из того, что никаких ценностей в действительности нет, а мы их только изобретаем. Он использовался в рамках циничной политики правительства Трампа. Откровенная ложь,