Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев

как назначенный командиром полка старшим по охране обоза настаиваю на том, чтобы выставить повозки периметром вокруг лагеря, – упрямо тряхнув головой, заявил Тимофей. – Самим же спокойно будет.

– Ладно-ладно, тише. – Интендант поднял руки вверх. – Тут сейчас вроде как я самый старший. Епифана Наумыча понять можно, ему на заре уже нужно вытягивать колонну на дорогу. Это пока он все повозки из защитного построения вытолкает, сколько времени пройдёт? Давайте так, с десяток полегче с этого боку всё же поставим. – Он протянул руку, показывая. – Колья ещё там можно вбить, рогаток поставить. А с того боку пусть уланские выставляют, я к их старшему подойду.

– А у берега? – поинтересовался Тимофей.

– А у берега там сама река будет прикрывать, – раздражаясь, ответил Вешин. – Всё, прапорщик, иди делом лучше займись.

– Есть делом заняться! – Гончаров вскинул ладонь к козырьку каски и, повернувшись, зашагал к своим драгунам.

– Я же говорил – старшим грубит. – Кадилин кивнул ему вслед. – Ну чего, Пётр Гордеевич, правда, что ли, сбоку повозки выставлять?

– Да выстави ты уже их! – рявкнул тот и зашагал в ту часть лагеря, где расположились уланы.

– Сыткин, Чанов, с каждого драгуна по три кола заготовить и потом забить! – приказал поившим лошадей унтерам Гончаров. – И по одному «ежу» на троих, как я вам показывал, выставить. За готовщиков работа на всю артель ложится, так что рубите кольев больше.

– Ваше благородие, смеркается, разрешите отъехать? – попросил командира Блохин. – Да мне и полчаса хватит его пристрелять. – Он похлопал рукой по прислонённому к ноге штуцеру. – А рогатки за меня Гришка с Андрейкой сделают.

– Езжай. Только чтобы через час уже тут был! Назар Иванович, вы скоро?! – крикнул он уланскому вахмистру.

– Сейчас, вашбродь, – отозвался тот, придерживая торбу у конской морды. – Немного осталось. Докормим – и сразу поедем.

– Большой круг возьмите, Назар Иванович, – попросил вахмистра Тимофей. – Версты три было бы лучше. На тот берег тоже перейдите и там оглядитесь. Вернётесь в лагерь, а вас уже горячий ужин будет ждать.

– Понял, сделаем круг. Готовщика одного я тут оставлю, а остальных всех с собой заберу. Заканчиваем, братцы! – крикнул он своим уланам. – Пока совсем не стемнело, через реку перейдём, потом уж и впотьмах ехать можно.

Довольный Лёнька ехал, мурча себе под нос какую-то незатейливую песенку. Перевод с Кавказа к далёкому Дунаю оказался не таким уж и страшным. Служба – она везде, в общем-то, одинакова, самое главное, что с ним сейчас была его артель, его самые близкие в этой солдатской жизни люди. Ещё и земляк, рыжий Фрол, к ним присоседился. А вчера он получил совершенно новенький штуцер, в строевых взводах-то иметь такой большая редкость, а уж в интендантской охране и подавно. Статус! Сразу видно, что это бывалый, умелый драгун с ним, ещё и медаль Аннинская на груди.

– Эх, красота! – И он потёр красный кругляш пальцем.

Шедшая лёгкой рысцой кобыла вдруг махнула головой и всхрапнула, сбивая ход мыслей. Шесть лет, проведённых в седле, не прошли даром, и Лёнька мгновенно насторожился. До его ушей донеслось лошадиное ржание, и он инстинктивно потянул из бушмата штуцер.

– Тпру-у! Стой! – Он натянул левой рукой поводья. – Кто ещё там может быть?

Кусты на опушке рощицы качнулись, и на открытое место, настёгивая коней, выскочило сразу несколько всадников в том одеянии, которое никак невозможно было ни с каким другим спутать. Дели! Безумные, отчаянные всадники на службе у султана. На головах виднелись чёрные, обмотанные тюрбанами шляпы в каких-то разноцветных лентах и перьях. За спиной растопыренные крылья, как у «летучих» польских гусар, а сами в звериных шкурах. Леонид уже встречался с ними на Кавказе, и вот они опять перед ним! Приклад штуцера упёрся в плечо.

– Бам! – разорвал тишину выстрел винтовального ствола. Вогнав его в петлю бушмата, Лёнька пришпорил коня в крутом развороте.

– Ходу, ходу! Но-о!!!

Теперь только в быстрой скачке было его спасение! А за спиной, выскакивая из леса, уже неслись полторы сотни всадников.

– Бам! – выстрелил он из пистоля, обернувшись. – Бам! – второй его пистоль, вырванный из ольстреди, разряжен, остались лишь те, что были в перекинутых через шею кобурах.

– Только бы ребята меня услыхали! Но-о-о!!!

– Вот сюда, да сюда её притуливай! – раздражённо покрикивал на устанавливавших телеги обозников Кадилин. – Да куда же ты оглобли-то скидываешь, дурень?! – рявкнул он на невысокого, кряжистого ездового. – На переднюю их клади и вожжами потом прихватывай! Аверьян, ещё пару сюда ставьте, и хватит, и так до берега недалеко остаётся!

Подошедший драгун, из охранных, скинул на землю колья и вонзил один из них так, чтобы его остриё было направлено на внешнюю от лагеря сторону.

– Баловство какое-то, – фыркнул, глядя на него, Епифан Наумович. – И чего их столько натыкали?

– Казаков, Медведев, свои вон туда забейте! – крикнул драгунский унтер. – Балабанов, Еланкин, ёж туда же, и потом его с другим верёвкой свяжите!

Двое драгунов, сопя, притащили связанное из острых кольев сооружение и установили его, перекрывая проход в лагерь.

– Наткнётся кто-нить в темноте, просадит башку или брюхо, будет вам потом ёж, – бубнил, отходя к кострам, Кадилин. – Елистрат, ты крупу промыл, прежде чем в котёл закидывать?! – донёсся его голос уже из глубины лагеря.

– Бам! – до ушей Тимофея долетел звук далёкого выстрела.

– Лёнька штуцер пристреливает, – связывая верёвкой два ежа, произнёс спокойно Смирнов. – Звук суховатый, слышно, что из нарезного бьёт.

– Ну да, из нарезного, – согласился с ним прапорщик. – Вот ведь дурень, а я ведь сказал ему подальше отъехать, чтобы обозных не пугать. Нет ведь, лень-матушка…

– Бам! – глухо ударил второй выстрел, и через несколько секунд третий.

– Чего-о?! – подняв голову, спросил удивлённо Марк. – Это ещё зачем?

По спине у Тимофея пробежал холодок.

– Тревога! Взвод, к бою! – рявкнул он во всё горло и бросился к пирамиде из ружей. – Оружие разбирай! Охранный взвод, к телегам! Обозные, мать вашу, ружья, я сказал, разбирай!

По отработанной уже годами привычке мушкет стоял вместе с другими в полевой пирамиде, штык пристёгнут, пуля в стволе. Выдернув его, Тимофей понёсся к телегам. Вместе с ним спешили и все его «охранные драгуны». Обозные замерли и оторопело глядели на бегущих с оружием. Только пара их десятков, как видно из бывших строевиков, подхватили свои ружья и потрусили следом.

– Турки! – Блохин вынесся из-за перелеска. – Турки, братцы!

– А-а-а! – вслед за ним вылетела с криком голова погони.

– В проход, Лёнька! – Очепов намахивал рукой. – Сюда скачи!

– Целься! – рявкнул Тимофей, уперев мушкет в боковину повозки. – Огонь!

Два десятка стволов изготовившихся к стрельбе драгун послали свои пули в подскакивающих дели. Секундная заминка – и