Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев

Андрей Булычев

Драгун. Крест за Базарджик

Часть I. На Дунай

Глава 1. Большая политика

– Тише, не шоволи башкой, Лёнька, а то ненароком кожу срежу! – буркнул недовольно Клушин. – Последний узелок остался. Во-от, во-от, ещё чуток. Ах ты ж, зараза, похоже, нитка вросла. Ваше благородие, позвольте ваш ножичек спросить, которым вы перья подрезаете? – обратился он к сидевшему за столом Гончарову. – Он маленький, удобственный, а узелок я тут шильцем поддену.

– Ваня, передай. – Тимофей протянул толкущемуся рядом Чанову свой перочинный нож. – Может, я тебе помогу, а Степанович? Давай сам попробую поддеть, а ты этот узел срежешь?

– Не-ет, Тимофей Иванович, сам я, – отказался тот, мотнув головой. – Тут делов-то. Ещё бы этот башкой не крутил. Сейчас, ещё маненько, и всё уже. А ну-ка. – И он, поддев узел остриём шила, ловко его подрезал. – Ну вот и всё, готово, проливай хмельным, Ваня, – обратился он к Чанову, вытаскивая остатки нити из зарубцевавшейся раны. – Во-от, я же говорил, Леонид, ты у меня как новенький будешь, и ни к какому лекарю даже обращаться не нужно. Ну как, ваше благородие? Гляньте. – Он отступил в сторону.

– Красота-а, – покачав головой, произнёс Тимофей. – Через месяц волосы отрастут, и вообще не заметно будет. А тебе ведь с этим шрамом даже и лучше, Лёнька. Солидней. Вид прямо как у бывалого вояки. Я бы сказал – эдакий унтерский, важный вид.

– Так-то я и есть уже бывалый, – шмыгнув носом, заявил Блохин и потрогал на груди Аннинскую медаль. – Как-никак седьмой год уже, небось, с вами бок о бок служим.

– Как петух ты бывалый, Лёнька, – откручивая крышку фляги, заметил Чанов. – Только вот с перьями маненько общипанными. И всё одно недотягиваешь до унтера.

– Ага, боишься, что подсижу тебя, Ванька? – хмыкнув, не удержался от вопроса Блохин. – Да лей ты уже давай! Ну чего застыл?

Чанов пролил тонкой струйкой из фляги багровеющий шрам, и в воздухе запахло хмельным.

– Больно надо мне бояться, – проворчал Чанов. – Сказал бы их благородию, что командирствовать хочешь, глядишь, он и поставил бы тебя на отделенного. И мне было бы меньше забот.

– Готово, ваше благородие. – Промыв в тазике перочинный нож и протерев ветошью, Клушин положил его на стол. – Ещё бы хоть пару дней каску Лёньке не надевать, вообще бы надёжно поджило.

– Спасибо, Архип Степанович, – поблагодарил дядьку Тимофей. – Видишь как, и к лекарю ходить даже не нужно, сами справились. Ещё бы Медведев с Егоркиным поправились, весь взвод бы тогда в строй встал. А ты, Лёнка, и правда походи пока в фуражной шапке, верно Степанович говорит, ни к чему тебе каска.

– Ваше благородие, так нам что, на форт к развилке завтра выходить али так же у арестного склада на карауле пока стоять? – поинтересовался Чанов. – А то господин капитан давеча говорил, что егерей к нему нужно определять. Дескать, нечего кавалерию к такому стоянию привлекать, она для быстрого наскока нужна.

– Пока приказа сменяться не было – стоим, – пожав плечами, ответил прапорщик. – Егеря жалятся, что у них только две неполные роты здесь, а помимо дежурства в форту, ещё и у села приходится пикеты выставлять. Ноябрь на носу, слышал я, что шах войско по домам до весны распустил. Сами знаете, братцы, персы зимой не воюют. Так что, глядишь, скоро и нас к основным силам полка отведут.

– Хорошо бы, – вздохнув, сказал Чанов. – А то тут среди гор скоро ох как несладко будет. Ваше благородие, пойду я пока часовых у склада сменю, а потом и к обеду можно готовиться.

– Меняй, Иван Ильич, – согласился Гончаров. – Ты за командира отделения сейчас, так что смотри сам, этот пост и будет пока за вашим отделением.

– Пошли, хватит чесаться, – толкнув локтем Блохина, буркнул Чанов. – В караул с нарушением формы тебя никак пока не поставишь, значит, будешь ты, Лёнька, за артельных готовщиков у нас.

Двое драгунов, подхватив стоявшие у стены ружья, пошли к двери.

– Ой-ой-ой, какие мы важные, прямо раскомандовался он, – донеслось уже с улицы. – Вот дай человеку власть, вся сущность-то его сразу и раскроется.

– Тимофей Иванович, я, пока спокойно, свожу Янтаря перековать? – спросил мывший в тазу ножницы и какие-то железные приспособы Клушин. – Там на левом заднем копыте подкова немного шатается, да и другие мне не больно уж нравятся. Ранней весной, перед большим походом, на квартировании ведь только их ладили, а с тех пор сколько это по горам пришлось ездить. Кузнец Газар не шибко ещё покамест занят, спешить не будет, значит, хорошо всё сделает. А то потом вдруг команда к выходу поступит, и пол-эскадрона к нему разом ринется. А до Тифлиса непростой ведь переход, тут всякая слабина может бедой обернуться.

– Тоже думаешь, скоро в дорогу? – подняв голову от бумаг, поинтересовался Тимофей.

– Да кто же его знает, – пожав плечами, промолвил многоопытный денщик. – То ведь только лишь большому начальству одному известно. Однако я бы, ваше благородие, поостерёгся. А то вдруг день дадут на сборы, и бегай как ошалелый.

– Так обычно и бывает, – согласился с ним Тимофей. – Сколько нужно за работу, Степанович?

– Есть пока деньги, вашбродь, – отмахнулся Клушин. – У меня ещё три рубля с полтиной серебром и восемь копеек медью в кошеле лежат. Ежели никаких затруднений не случится, должно до рождественской трети этого хватить. В кошелевскую, теперь уже чановскую артель порционные мы отдали, офицерские приварочные нет-нет тоже дают. Хмельное вы с господами вовсе не употребляете, в карты деньги не проигрываете. А на этом завсегда ведь самые траты у их благородий случаются. Так что хватает всего. Может, вам чего прикупить, пока овощ и фрукт копе-ешный? А то ведь холода придут, враз всё подорожает.

– Недоуздок изношенный – три штуки, трок с кольцами – два, поводья – четыре, – бубнил, подбивая подлежащую замене конскую амуницию взвода, Тимофей. – Что говоришь, Степанович? – Он поднял голову от бумаги. – Овощи и фрукты? Да, конечно, покупай, сейчас самое время для них. И как только деньги будут к концу подходить – скажи. У меня ещё остались с прошлой трети, восполню убыль. Так, дальше: потники – три штуки, вальтрап, ага, нет, вальтрап мне точно не дадут списать, он нового образца, тёмно-зелёный. Пусть штопает Ярыгин. Далее: подперсье и пахвы. Так, здесь на черновом списке два комплекта указано, а показывали с износом только один, который Плужин приносил со своего Каштана.