Пламя Джой Грин - Тайлер Мерсер

вздохнул. – Как же я хотел выйти из машины и расстрелять весь барабан в его татуированную рожу! Как же я этого хотел…

Линдси открыла ящик, из которого Крейг достал оружие, и вернула револьвер на место. Он оказался незаряженным.

– Я чертов трус, Линдси, – Крейг сел на пол и поджал под себя колени. – Он убил мою девочку. Убил на моих глазах! А у меня не хватило смелости отомстить. Что я за отец-то такой?

– Ты хороший отец, – сказала Линдси. – Отец, который чтит память о своем ребенке. Отец, который не осквернит эту память кровью.

Еще минут десять Калеб пил, сидя на полу, а затем Линдси удалось отвести его в комнату и уложить спать. Крейг отрубился мгновенно. Учитывая, что он был в одних трусах, ей оставалось лишь прикрыть хирурга покрывалом.

Спустившись в гараж, она села в машину Крейга и посмотрела историю навигатора. Теперь ей стало известно, где проживает Роман Гонсалес. Человек, забравший у Калеба Крейга большую часть его души.

***

Мелисса Симон сидела в комнате допросов, не сводя глаз с зеркала. Джой стояла по ту сторону окна, наблюдая за дочерью, погибшей Патриции Август, но ей казалось, что это именно она наблюдает за ней. Уверенная в себе тридцатилетняя женщина с отличными данными – стройная фигура, длинные черные волосы, деловой костюм бизнес леди – вела себя довольно хладнокровно, учитывая, что сегодня утром кто-то зверски убил ее мать.

– Каменная мадам, ничего не скажешь, – заметил Джерри.

– Не похожа она на скорбящую дочь, – Джой взялась за дверную ручку допросной комнаты.

– Я с тобой, – сказал Конор.

– Нет. Я сама. Поговорю с ней, как женщина с женщиной.

– Как знаешь, – Торн развел руки в стороны.

Джерри коротко подмигнул и принялся что-то перепроверять в отчетах.

Зайдя в допросную, Джой пододвинула стул к столу и села напротив. Мелисса, казалось, не сразу обратила на нее внимания. Еще какое-то время она все так же упорно смотрела в зеркало, словно выискивала в нем ответы.

– Мисс Симон, – сказала Джой, положив папку с делом Патриции Август и обе руки на стол. – Меня зовут Джой Грин. Я…

– Не стоит, – прервала ее Мелисса. – Вас знает каждая собака в городе.

Джой не отреагировала. Продолжая искать встречи с глазами Мелиссы, она сказала:

– Ваша мать, Патриция Август. Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Она, действительно, мертва?

– Боюсь, что да.

– Что ж. Приятно слышать.

Дочь убитой, наконец-то, удостоила Джой взглядом. Ее глаза горели огнем. Она была в восторге. Даже поза Мелиссы изменилась. Стала более свободной.

– Как я понимаю, – спросила Джой, – с матерью вы не особо дружили?

– С этой женщиной никто не дружил. Ее никто не любил. Но самое главное – она не любила никого. О, нет… Все же любила…

Симон облокотилась на стол, словно кошка, и протянула вперед руку. До кончиков пальцев Джой оставалось всего несколько сантиметров. В глазах Мелиссы прослеживалась явная смесь любопытства, соблазнительности и чего-то еще. Джой пока не могла разобрать собеседницу: слишком часто менялось ее настроение.

– И что же? – спросила Феникс.

– Патриция любила балет. Только балет.

– Мелисса, – Джой заглянула в папку на столе. – Вы же не были замужем?

– Нет.

– Но вы решили сменить фамилию. На мой взгляд, фамилия Август куда привлекательнее. В чем причина?

Мелисса убрала руки под стол и откинулась на спинку стула. Свет от лампы на потолке стал падать на ее вытянутое лицо, скрывая серые глаза в тени.

– Как только мне исполнилось шестнадцать, – начала она, – я сразу же ушла из дома. Мне осточертело слушать упреки в свой адрес. После того как мать свела отца в могилу, я в какой-то мере ему даже позавидовала. Я хотела избавиться от ее гнета. Отчиститься, понимаете?

Джой посмотрела имя усопшего мужа Патриции: Джеймс Август.

– Свела в могилу?

– Моя мать – балерина от пяток до макушки, – немного помолчав, Мелисса добавила: – Была.

– Можно поподробнее? – спросила Джой.

Симон убрала прядку черных волос за ухо, облизнула губы. Джой даже показалось, что она перестала дурачиться.

– Контроль во всем, – сказала Мелисса. – Патриция контролировала все и всех. Как брать ложку со стола, как говорить гостям приветствия, как улыбаться, – с каждым словом голос Мелиссы становился громче. – Какой макияж наносить на лицо. С какими девочками общаться. Как держать осанку. Черт, как срать на унитазе! Это проклятая стерва только в задницу мне не залезла! Уверена, она и там бы нашла, что раскритиковать.

Джой промолчала. Пускай выговориться. Так будет проще понять характер убитой.

– Отец был единственным человеком на всем белом свете, кто мог ей что-то противопоставить, но и его Патриция задолбала так сильно, что он слег в могилу.

– Мелисса, – сказала Джой. – У вашей матери были враги?

– Враги? – Симон разразилась хохотом. – Она работала в школе искусств, где до потери сознания мучила своих учеников. Ей только розг не хватало. Вот бы тогда она точно разошлась. Слава богу, что я не начала танцевать. Патриция бы от меня живого места не оставила. Все что касалось балета для нее было нерушимой истиной.

– Истиной?

– Все должно быть идеально. Каждое движение, взгляд, положение губ, подача себя как артиста. Несколько раз к нам в окно залетали кирпичи с надписями: "Когда же ты сдохнешь, старая тварь!". Ученики ее ненавидели. Если вы спросите меня, кто хотел убить мою мать? То, скажу я вам, список будет бесконечным. За годы работы в школе она сломала столько жизней, что и не сосчитаешь.

– Сломала? – спросила Джой.

– Представьте, – сказала Мелисса. – Вы молодая девочка, которая занимается танцами всю свою жизнь. Да что там говорить: танец это и есть вы!

– Допустим, – Джой кивнула.

– Вы каким-то чудом поступаете в эту школу искусств, выпускники которой занимают ведущие позиции в танцевальном мире. Вам кажется, что выпал золотой билет. Что отныне все мечты исполнятся.

– И что происходит дальше? – спросила Джой.

– А дальше вы встречаете Патрицию Август. Женщину, которая рушит все надежды, ведь оказывается, что вы совсем не идеальны в своем мастерстве. Каждый шаг подвержен критике. Любое движение, на ваш взгляд, выполненное первоклассно, в ее глазах выглядит отвратительно. Отныне вы не прекрасный лебедь, коим вас считали бывшие педагоги и родители, теперь вы сраный утенок, об который можно лишь ноги вытирать.

– Если Патриция была таким ужасным педагогом, почему она столько лет проработала в школе и ее никто не уволил?

– Вам знакомо имя Клементина Олсен?

– Конечно, – ответила Джой. – Это одна из самых известных балерин современности, до недавних пор покорявшая сцены по всему миру. Насколько я знаю, она ушла в тень.