Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

именем и вместе с тем приходом короля, о присутствии которого они догадались по широкому пространству, занимаемому его лагерем, так как с крепости открывался вид на все внизу расположенные поля, в тот же день сдались»[174].

Осада и захват Невеля 16 августа – 29 сентября

Прибыв в захваченный Усвят, Баторий отправил полоцкого воеводу Николая Дорогостайского осаждать Невель. Король планировал возвращаться в Речь Посполитую после взятия Великих Лук по дороге, проходивший через Невель. Дорогостайский сам просил дать ему это поручение[175].

Город Невель, расположенный у одноименного озера, был сильно укреплен. Невельская твердыня состояла из двух частей, разделенных валом и рвом. В насыпь вала введена конструкция из брусьев. Со стороны города был вырыт ров, наполнявшийся водою озера. По валу стояли деревянные срубы-городни, наполненные землей и покрытые дерном с внешней стороны.

Поэтому неудивительно, что Николай Дорогостайский, который с полоцкими дворянами 16 августа осадил Невель, не мог и мечтать об успехе без более многочисленной артиллерии. Кроме того, Гейденштейн пишет: «В сравнении с численностью гарнизона, число осаждающих было недостаточно». Численность гарнизона, согласно историку Витольду Новодворскому, составляла до 1000 человек. На его вооружении было 10 больших орудий, 100 малых и свыше 500 пищалей[176].

Следует отметить, что до начала осады невельский воевода Меньшой Колычев отписал царю, «что от них с Невля дети боярские нижегородцы и невляне розбежались, а на Невле с ними людей мало». Из Москвы 20 августа воеводе Хилкову была послана грамота Разрядного приказа, полученная воеводой 25 августа, в которой приказывалось немедленно отправить в Невель 50 коломенских и ярославских детей боярских, чтобы они успели прибыть туда до подхода польско-литовских войск. Хилкову обещали вернуть этих детей боярских, после того, как разыщут и отправят в Невель беглецов[177].

Однако к этому времени Невель, а также Усвяты были осаждены. Под Невель, согласно письму Меньшого Колычева, уже 16 августа прибыл наряд. 22 августа Хилков получил приказ из Москвы – направить к Невелю и Усвятам татар вести беспокоящие действия против осаждающих войск. Боя с большими силами наказывалось избегать. Также Хилкова обязывали вести разведку и обо всем происходящем своевременно сообщать в Москву[178].

К счастью, воины Дорогостайского никогда не занимались до этого подобного рода военными действиями. Они начали осаду крепости в неудобном месте с той стороны, где озеро, омывая ее, делало приступ более трудным. Гарнизон храбро защищался, ведя частый огонь и производя вылазки. Дорогостайский ограничился блокадой, вследствие этого осада затянулась[179].

Положение гарнизона Невеля, тем не менее, было трудное. Осадные орудия, установленные Дорогостайским за рекой Еменка между Заволочской и Полоцкой дорогами, вели огонь по крепости зажигательными ядрами. Со стороны суши дорогу на Великие Луки блокировали посты, развернутые у Троицкой церкви[180]. Однако, в случае активных действий Хилкова, посты могли быть легко опрокинуты, а гарнизону доставлены подкрепления и боеприпасы. Главные силы отряда Дорогостайского, находившиеся за рекой Еменка и озером, помешать ему не успели бы.

К сожалению, Хилков оставался пассивным и ранее отданных приказов о помощи гарнизону не выполнил. 27 августа в очередной грамоте Разрядного приказа он получил выговор за неприсылку вестей и неоказание помощи Невелю. Царь приказывал воеводе отправиться со всеми силами к Невелю, выслав впереди до 1000 татар, а также 50 детей боярских, которые должны были прорваться в крепость и усилить гарнизон. Также царь приказывал установить связь с воеводами Великих Лук, чтобы те сообщили о приходе главных сил противника. Одновременно приказывалось активно вести собственную разведку, чтобы не оказаться внезапно перед главными силами Батория. В случае если бы Баторий подошел к Великим Лукам, а Хилков еще не достиг Невеля, то воевода должен был развернуться между Торопцом и Великими Луками, ведя малую войну и избегая сражения[181]. Хилков поставленной задачи выполнить не смог.

После того, как Великие Луки были захвачены, Баторий сначала отправил к Невелю 500 «черных» пехотинцев Замойского. Некоторое время спустя на усиление осадного отряда король направил 1500 гайдуков Ивана Борнемиссы с 4 осадными пушками. С прибытием подкрепления силы осаждающих увеличились примерно до 3200 человек[182].

Борнемисса подошел к крепости во время вылазки гарнизона. Гайдуки немедленно контратаковали и оттеснили защитников внутрь укреплений. Борнемисса продолжал вести обложение города с еще большим рвением. Подойдя к Невелю со стороны Великих Лук, то есть оттуда, где к крепости открывался доступ с твердой земли, Борнемисса приказал провести здесь траншеи, причем как можно ближе к укреплениям. Траншеи, начатые ранее воинами Дорогостайского, были расширены. Подведя траншеи к самому рву, окружавшему крепость со стороны суши, гайдуки наткнулись на крепкий деревянный тын, скрепленный поперек положенными бревнами. Защитники крепости, таким образом, укрепили окраину рва на 3 метра в ширину снизу до самой верхушки, набросав сверху землю[183].

По версии Гейденштейна, гайдуки сломали эту деревянную преграду топорами и подошли так бесшумно к укреплениям, что не были замечены защитниками. Только когда стена была подожжена, защитники подняли тревогу. Их замешательство было настолько велико, что, несмотря на увещевание воевод и голов, они сдались. Таким образом, как только был потушен пожар, Невель достался в руки врага неразрушенным[184].

Дзялынский сообщает, что гарнизон Невеля сдался с условием позволить жителям взять все личное, и тот, кто захочет, сможет возвратиться в Москву. Со своей стороны гарнизон обещал сдать весь порох, ружья и все пушки. Полоцкий воевода, прежде чем отпустить гарнизон и жителей, проверил все пушки. Обнаружив, что не все передано, Дорогостайский приказал гайдукам отобрать у русских все имущество, оставив каждому только по рубахе. Большая часть осталась под властью короля[185].

У автора сложилось впечатление, что Гейденштейн в своей работе желает более выгодно показать действия венгерских воинов – соотечественников Стефана Батория. По мнению автора, версия Дзялынского более соответствует реальности. Трудно предположить, что гарнизон не заметил и не услышал активной работы гайдуков топорами. Крепость могли зажечь каленые ядра осадных пушек, приданных Борнемиссе.

Следует отметить, что исследователь А.И. Филюшкин сообщает, что в Речи Посполитой «…высказывалось мнение, что «Записки» Гейденштейна читал и правил сам король Стефан Баторий». По мнению А.И. Филюшкина, это мнение ошибочное, так как сам Гейденштейн не упоминает об этом обстоятельстве[186].

В любом случае возможности сопротивления защитников были исчерпаны. В захваченной крепости войска Батория нашли не более половины бочки пороха. Дорогостайский, вероятно, ожидал получить большую добычу и, не получив желаемого, так жестоко обошелся с защитниками крепости.

Осада и взятие Великих