Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

около 300–700 человек (польская) или около 1000 (венгерская), стояла в первой линии в шахматном строю, чередуясь с кавалерией. Здесь же размещались полевые орудия. После смотра полки разошлись по своим лагерям[194].

29 августа король приказал канцлеру стать лагерем за Ловатью. Также Карлу Иствану, одному из командиров венгерской пехоты, было приказано, оставив 300 гайдуков при татарах, переправиться через реку. После полудня войска Замойского перешли вброд на левый берег Ловати, чтобы занять наиболее удобные позиции для атаки с севера и северо-востока. Здесь находилась вся польская пехота (около 4 тыс. выбранецких пехотинцев и наемников) и венгерская пехота (около 3 тыс. придворных гайдуков Стефана Кароли и трансильванца Яна Гала). Литовцы были сосредоточены на юге, а венгры – на западе. После переправы солдатам было приказано возводить укрытия и под их прикрытием двигаться к стенам крепости, несмотря на продолжающийся огонь ее защитников. Уже к вечеру венгры построили шанцы довольно близко от крепости[195].

Николай Радзивилл направил конный отряд Дробыша в сторону Торопца, чтобы раздобыть фураж, а также узнать о действиях войск Василия Хилкова. Замысел заключался в том, чтобы предотвратить возможные неожиданные действия полевых русских войск. 29 августа, вероятно, у деревни Медведково-Пустынки (около 30 км от Великих Лук) 214 легковооруженных литовских всадников обнаружили сильный русский отряд, насчитывавший около 2000 воинов. В результате внезапного нападения на русских, готовившихся к отдыху, 300 из них были убиты, а 10 пленных доставлены королю. Однако в этом бою погиб литовский ротмистр Дробыш, командир отряда, а 20 его воинов были ранены. В результате этого боя отряд Хилкова отступил к Торопцу и на всем протяжении осады Великих Лук оставался пассивным. Тем не менее слухи об ожидаемом прибытии деблокирующего отряда продолжали распространяться, и Баторию приходилось отправлять на заготовку продовольствия и фуража крупные отряды[196].

Для отражения неожиданных атак Замойский, получивший от лазутчиков информацию о подходе русских, приказал укрепить лагеря, обнеся их валами, перед которыми вырыть глубокие рвы. Земляными работами польской пехоты руководил Миколай Уровецкий, а венгерской – Ян Борнемисса[197].

30 августа часть солдат из окопов была послана за ветками для плетения туров. Это не укрылось от внимания гарнизона, который перед полуднем сделал вылазку в окопы. Хорунжий Замойского с 200 пехотинцами, охранявший шанцевые работы, при виде русских бежали. Защитниками было захвачено знамя одной из рот Замойского. Знаменщик ожесточенно защищал знамя, но все-таки был повален на землю, и знамя было вырвано из его рук. Овладев знаменем, захватив двух гайдуков в плен и двух ранив, защитники, увидев поход отряда пехоты, укрылись в крепости без потерь. Замойский очень рассердился и едва не казнил знаменосца, но его спасли, взяв на поруки. Командира роты канцлер приказал арестовать и заковать, а его роту вывел из окопов и разместил там другой отряд[198].

В ночь на 31 августа осаждающие устанавливали в шанцах туры. Под крепостью на озере была запруда, и Баторий велел Замойскому ее прорыть, чтобы «войску гораздо удобнее было идти на штурм по сухим рвам». Замойский поручил эту задачу Клочевскому. Тот с рвением занялся выполнением поручения. Слыша его громкие распоряжения, русские открыли частую ружейную пальбу, и Клочевский получил столь тяжелые ранения, что на месте и умер[199].

Тем не менее работы успешно продвигались. С наступлением темноты на позициях были установлены 30 осадных орудий, прибывших за два дня до этого. Орудия по несколько штук были распределены по батареям, размещены в шанцах и прикрыты турами, наполненными землей[200].

1 сентября начался обстрел крепости. Баторий переправился через Ловать, чтобы лично оценить эффект артиллерийского обстрела. Увидев, что ядра не могут проникнуть через толстый и свежий дерн, он посоветовал Замойскому не тратить времени на обстрел стен. Поэтому огонь был перенесен на деревянные башни. Он велся с использованием стенобитных и зажигательных ядер. Раскаленные ядра, направленные в деревянные стены, пробивали дерн или глиняное покрытие и зарывались в толстые слои древесины, в которых через некоторое время возникал малозаметный в начальной фазе пожар. Венгры, увидев пламя, подошли к валу, где оставались довольно долго, пока защитники не совершили вылазку, чтобы их отогнать. После боя гайдуки, видя, что огонь не уничтожил стены, ночью вернулись через озеро в свои шанцы[201].

Прибывшие в лагерь Батория послы Ивана Грозного попросили короля провести переговоры о мире. Послы сообщили, что царь желал учинить вечный мир с королем, предлагая оставить ему те крепости, которые он уже захватил, как и те, что у него были в Ливонии. Баторий на эти условия не соглашался, требуя всю Ливонию и земли, которые принадлежавшие Великому княжеству Литовскому. Видя, что Баторий не удовлетворен предложениями, послы просили его позволения им отправить гонца с королевскими условиями к царю, чтобы получить новые указания. Король согласился, дав 12 дней на возращение гонца. Кроме того, Баторий послал своего гонца, чтобы сообщить Ивану Грозному, что для заключения мира послы должны уступить его требованиям[202].

Литовские сенаторы, считавшие, что все тяжести войны преимущественно падают на их страну, которой угрожает непосредственная опасность, а в случае взятия Великих Лук им придется приложить для их удержания значительные усилия, старались уговорить короля согласиться на предложения царя, так как до сих пор, очевидно, все попытки не приводили ни к чему. Король, готовый на все, чтобы захватить Великие Луки, уступая настоятельным требованиям сенаторов, вызвал Замойского, активно занимавшегося осадными работами, чтобы узнать его мнение. Согласно Гейденштейну, «…Замойский отвечал, что ничего верного в таком вообще неверном деле, каково военное счастие, он обещать не может; но что, полагаясь на ум и счастье короля и на храбрость солдат, он все-таки питает самые лучшие надежды; что согласиться упустить настоящее время для осады – это привело бы не к какому иному результату, как разве к тому, что если есть теперь известная возможность взять крепость, то после не осталось бы никакой, так как при наступлении осени подымутся обычные этим странам бури и проливные дожди»[203].

Осада была продолжена. В том месте, где озеро было наименьшей ширины, был быстро наведен мост и за одну ночь окончены были остальные работы.

2 сентября венгры продолжили обстрел одной из башен калеными ядрами, но огонь только тлел, и гарнизону удалось к полудню его потушить, несмотря на сильный обстрел. В ходе боев 2 сентября погибли два ротмистра, один из которых командовал литовской хоругвью, второй – польской ротой[204].

3 сентября, так как пожар был погашен, Баторий приказал гайдукам попытаться вновь зажечь