Город из воды и песка (ЛП) - Дивайн Мелина

Он выехал, когда уже начинало темнеть, и планировал вернуться домой к одиннадцати, чтобы уже, как обычно, поговорить перед сном с Сашей. Было холодно. Телефон показывал +15. И Войнов (молодец какой!) не забыл накинуть толстовку на молнии. Но с ногами не заморачивался — так и поехал в шортах. Да и фиг с ними — ноги не тело, не успеют замёрзнуть.

Велосипедистов в парке каталось немного. Ещё прогуливались парочки. Как раз подходящее время, чтобы идти вместе, прижавшись или держась за руки. Почти все были молодые, моложе него, студенческого возраста. У кого-то в руках были стаканчики с кофе. У девчонок блестели глаза, а парни им рассказывали что-то — так, чтобы те улыбались или поднимали на них эти блестящие глаза с каким-то, пусть маленьким, но восхищением или восторгом. У кого-то из девчонок на плечи была накинута мужская ветровка. Встретились Войнову и две девушки вместе, рука в руке. Он очень обрадовался. Да, в полутемноте, под фонарями, может это и не так бросалось в глаза. Но всё же… Блин, как хорошо! И правильно. Подумал: может быть, когда-нибудь, но хотелось бы поскорее, хотя бы лет через десять-пятнадцать, чтобы и парней вместе можно было встретить. И не только в полутёмном парке. Как несбыточно…

Он поездил минут сорок или пятьдесят. Остановился напротив меняющего цвета из-за подсветки фонтана. Синий, фиолетовый, розовый. Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный. Даже слегка завораживает.

Войнов припарковал велосипед и сел на скамейку. Людей почти не было. Так, пронеслись пара велосипедистов и чувак на электрическом скутере. Войнов продолжал смотреть на фонтан и думать о Саше. Послышался ещё один велосипедист. Но не пронёсся мимо, а плавно притормозил и остановился рядом, недалеко от Войнова. И всё бы ничего, Войнов, скорее всего, не обратил бы на него внимания. Посмотрел бы и отвёл взгляд. Но парень был без майки. То есть с обнажённым торсом. В пятнадцать, а может, уже в четырнадцать градусов! У Войнова и ноги-то успели задубеть. А этот вон какой, закалённый. Одни только шорты и сандалии на босу ногу.

Войнов сам сначала не врубился. Парень вынырнул из темноты на велике, и Войнов не сразу понял, что он типа голый. Подумал (почему-то), что, может, футболка такая прозрачная или с рисунком под грудные мышцы сделана — мало ли сейчас всякого дурацкого продаётся? Да что только не… Только успевай придумывать.

Но велосипедист ещё приблизился, остановился неподалёку, и Войнов убедился — и правда без майки. Войнов на него, наверное, вылупился, и тот понял, что на него смотрят, улыбнулся открыто и приветливо, сказал:

— Добрый вечер.

— Добрый, — отозвался Войнов, всё ещё удивлённый.

Он продолжал смотреть на парня. Уже не во все глаза, поскромнее. У того было сухое красивое тело. Крепкие гибкие небольшие мускулы. Он явно не качался, а занимался чем-то более, эм-м-м, интересным: гимнастикой, может, бегом или, там, йогой, восточными единоборствами. В общем, чем-то, что работает не на массу, а на подвижность и качество. На пользу и эстетику — в самом изначальном, естественном, приятном глазу виде.

Войнов перевёл взгляд на лицо: оно тоже было красивым, открытым и приятным. Волосы были собраны в пучок на затылке. Сбоку за ухом спускалась заплетённая цветным косичка. И, как и Войнов, парень носил небольшую бороду. На запястье виднелся коричневый кожаный браслет.

— Не холодно? Вот так… — поинтересовался Войнов.

— Это смотря с чем сравнивать, — усмехнулся парень. — Если с Исландией в то же время года, то тепло.

— Ну да, — протянул Войнов. — А ты в Исландии-то в такое время был? Или погуглил?

— Работал там четыре месяца на ферме.

— В Исландии? — переспросил Войнов, не совсем поверив.

— Ну да. Везде нужны люди, чтобы говно за коровами убирать. Даже в Исландии.

— Круто. А ещё где был?

— Да много где… Сейчас не вспомню всё. В Камбодже, в Португалии, в Монголии, в Непале, в Индии. Прошлым летом собирал апельсины в Испании. Тоже работа.

— Классно! — неподдельно восхитился Войнов, уже поняв, что парень из тех, кто лёгок на подъём, с кем запросто найти общий язык, а ещё относится к тому типу людей, кто надолго ни к чему и ни к кому не привязываются, ни к местам, ни к людям. Кто ищет себя, путешествуя по миру, и кто без сожаления расстаётся со всем ненужным, нагретым, мирским. Может, занимается какими-то духовными практиками, медитациями. — И что — всё время так ходишь? — уточнил Войнов.

— По настроению, — пожал парень плечами.

Он сел на скамейку рядом с Войновым. От него волнами шёл покой и сила. Внутренняя, цельная, простая энергия. Войнова сразу же захлестнуло, укрыло этой чистой энергией. Он глядел на сухие крепкие руки, подвижные плечи, длинную шею и кожаный браслетик и думал — нет, не как бы здорово было этого парня трахнуть, навалиться на него, закинуть на плечи его гибкие ноги, выцеловать грудь и ключицы, а думал о том, как потрясающе здорово этот чувак проводит свои лучшие годы, свою молодость. Свободный, ничем не стеснённый. Вольный, как ветер. Ни к чему не привязанный.

— Прохор, — представился тот, протянув руку.

Войнов подумал: он забавный. Прохор.

— Никита.

— А здесь что делаешь? В Москве? — поинтересовался Войнов.

— Как что? Живу.

— Скучно, должно быть, после приключений и странствий.

— Да нет, нормально. Надоест — куда-нибудь рвану. Руки-ноги-голова на месте — что ещё надо? Взял и уехал.

— То есть вольный, как ветер? Ни жены, ни детей, ни друзей, ни подруг?

— Я человек мира. Живу без привязки.

— Здесь и сейчас?

— Ну да. Верно.

— А здесь, в Москве, зарабатываешь чем?

— Устраиваюсь инструктором по йоге. Работу всегда можно найти — это не проблема.

Надо же, угадал, мысленно похвалил себя Войнов.

— А ты? — в свою очередь спросил Прохор.

— Офисная плесень, — махнул рукой Войнов. — Ничего интересного.

— Ты вроде ничего так, подкачанный. Не совсем плесень, — улыбнулся Прохор, изучая его.

Войнов пожал плечами, предложил:

— Давай до кафешки какой-нить доедем. Кофе, что ли, возьмём. Чо-т холодно сегодня как.

— Кофе на ночь? — рассмеялся здоровым белозубым смехом новый знакомый.

— Да ладно, там кофе-то, — сказал Войнов и, убрав подножку, вскочил на велосипед.

В одной из ближайших кофейных палаточек Войнов купил Прохору матчу, себе всё-таки капучино. Войнов даже не стал спрашивать, есть ли у Прохора деньги, способен ли он заплатить за себя, — да это было и не важно. Телефона, по крайней мере, у того с собой не было. Это он успел Войнову сообщить. Гаджеты — информационный шум. Надо отдыхать. Как можно чаще. Устраивать себе «разгрузочные дни» — дни сенсорной депривации.

Они сидели за столиком со своими горячими (сэнькс гад!) напитками, и Войнов почти ничего не говорил — только слушал. Как Прохор собирал апельсины и скалолазал в Испании. Сиурана и Маргалеф, Террадетс и Чулилья. Горы — ну конечно! Как Войнов мог забыть про скалолазание? Альпинисты, пожалуй, обладатели едва ли не самых красивых тел: подвижных, гибких, выносливых, просушенных. Поэтому Войнов продолжал беззастенчиво любоваться (только время от времени бросая короткие реплики) — дельтами, грудными, бицепсами и трапециями, красивыми ловкими пальцами, когда Прохор рассказывал про монгольские степи, про блеск и нищету Индии и жизнь в тибетском монастыре. В монастыре Прохор «выдержал» только три месяца.

— Так что там тебе не понравилось? — захотел уточнить Войнов. — Все мысли обращены внутрь, ничего внешнего. Как раз то, что надо.

— Так ведь это тоже ограничения. Можно ли достичь свободы, когда ты скован?

— Но только телесно…

— Без разницы. Душа и тело — всё едино. Всё должно быть в гармонии. И потом — надо знать, что творится за стенами буддийских монастырей. Там совсем всё не так, как представляется.

— Боюсь, в любом монастыре всё не так, как нам пытаются это показать.

— Стереотипы. Да, — согласился Прохор. — Картинки. Иллюзии. Ложь.