Принц Фейри/The fae princes - Никки Кроу Сент

Собравшаяся толпа фей и людей наполняет воздух смехом и весельем, в то время как я чувствую, что мое сердце сжимают, пока оно не разорвется.

– Ты знаешь, что сказали мне духи?

– Нет, Динь, не хочу.

Она хватает жука-эльфа, который кружит в воздухе, и бросает его в рот. Я слышу хруст его крылышек, когда она раздавливает его между коренными зубами.

Это всего лишь насекомое, и все же я в ужасе от этого. Динь-Динь, которую я знал, могла быть одержимой, маниакальной и иногда жестокой, но она никогда не ела насекомых-фей.

Я выпрямляюсь.

Ее губы растягиваются в улыбке.

– У Питера Пэна когда-то была мать, – говорит она, – и его мать бросила его в лагуну, потому что он был дерзким маленьким мальчиком, который не вписывался в семью. И его мать беспокоилась, что, если она позволит ему остаться, он будет брать, и брать, и брать… Она подходит ближе.

– …и забирать… пока ничего не останется.

У меня замирает сердце.

В ушах звенит.

– И если у ребенка есть мать, которая просто бросила его, – продолжает Динь, – то, конечно, он не может быть…

Мифом. Богом. Особенным.

Ей не обязательно это говорить. Я знаю, на что она намекает.

Динь хмурится, глядя на меня.

– Извини, что приходится тебе это говорить, – Она отпивает из своего бокала и ставит его на стол. – Мы можем продолжить позже. Нам многое нужно обсудить. Приятной вечеринки, Питер Пэн!

Ее светящиеся крылья темнеют, и толпа поглощает ее.

Глава 15

Уинни

– Привет, братишка, – раздается голос, отвлекающий мое внимание от Питера Пэна и Динь-Динь.

– Боже мой, – говорит Вейн. – Что ты все еще здесь делаешь?

– Готовлю заговор, – говорит мужчина с ослепительно яркой улыбкой.

Кажется, у меня отвисла челюсть, когда я увидела новоприбывшего. Он всего на несколько дюймов выше Вейна, но у него такое же телосложение и те же потрясающие черты лица.

Если не считать того, что у Вейна один глаз подбит, а другой фиолетовый, у этого мужчины неестественно зеленые глаза, от взгляда которых у меня мурашки пробегают по всему телу.

Крокодил.

– Твоя Дарлинг замерзла, – говорит Рок. – Давай я дам ей свою куртку.

– Мне не нужна куртка.

– Ей не нужна твоя куртка, – говорит Вейн.

– Очень хорошо, – Рок зажимает сигарету губами и прикуривает. Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, разрешено ли это, но никто его не останавливает. Возможно, на островах никому нет дела до курения, учитывая, что половина из них, похоже, бессмертны.

– Похоже, у вашего Короля Неверленда была плохая ночь, – Рок указывает на бар дымящимся концом сигареты.

Взгляд Вейна напрягается.

Пэн бледнее обычного, когда Динь-Динь обращается к нему.

– Может, нам стоит пойти и забрать его? – Спрашиваю я Вейна.

Рок затягивается сигаретой, а затем выпускает дым.

– Тик-так, братишка.

– Заткнись, засранец.

У меня внутри что-то неспокойно. Снова страх. Но теперь я не уверен, чей он – мой или Пэна.

Мне трудно отличить сдержанные эмоции Вейна от необузданных эмоций Пэна.

Они появляются и исчезают, как падающие звезды. В одну минуту они были, а в следующую исчезли.

– Оставайся с ней, – говорит Вейн своему брату. – И защищай ее, как если бы она была Лейни.

– Я не нянька.

– Повтори это, Рок.

– Хорошо, – Рок швыряет зажженную сигарету на каменный пол и давит ее ботинком. – Я клянусь.

– Оставайся с ним, – настойчиво говорит мне Вейн. – Он придурок, но сможет защитить тебя, если что-то пойдет не так.

– А что может пойти не так? – С сарказмом спрашиваю я, но он уже протискивается сквозь толпу.

У меня возникает желание последовать за ним, но я знаю, что сейчас только он удерживает нас вместе, и я не хочу быть еще одним человеком, которым ему приходится управлять.

– Потанцуй со мной.

Я поворачиваюсь к Року и вижу, что он протягивает мне руку.

– В этом платье? – Я натягиваю длинную юбку. – Ни за что.

Рок наклоняется, взмахивает ножом и разрезает длинный шлейф.

– Что за черт?» – Спрашиваю я, когда ткань отрывается одним плавным движением. – Ты только что испортил мое платье.

– Неужели? – Он выпрямляется, отбрасывает лишнюю ткань в сторону, как мусор, и снова протягивает руку. Выражение его лица непроницаемо, но взгляд испытующий.

– Небольшой совет, Дарлинг. Не отправляйся на вражескую территорию в платье, в котором ты не сможешь бегать или танцевать.

Он снова улыбается, обнажая ряд ярко-белых зубов с острыми, как клыки, резцами. Боже, он потрясающе красив. Неудивительно, что Венди влюбилась в него. Очевидно, нам, Дарлинг, нравятся морально-серые придурки с накачанным прессом и коварной внешностью.

– Я на самом деле не умею танцевать.

Группа играет мелодию в приподнятом темпе, и танцоры, обнявшись, кружатся по комнате, словно мы все в каком-то романе эпохи регентства.

– Я знаю, как танцевать за нас обоих. Позволь мне показать тебе, – Он подходит ко мне, обхватывает рукой за талию и притягивает к себе. От него пахнет крепким табаком и чем-то еще, как от мятого бархата и позолоченного греха.

Он берет меня за руку.

– Просто следуй моим указаниям, и я сделаю все остальное.

Он увлекает нас в толпу танцующих, и комната превращается в калейдоскоп сверкающего света и красок.

Теперь я улыбаюсь.

Так приятно двигаться.

Рок снова кружит нас. Я поддаюсь его порыву, стараясь не запутаться в его ногах.

Все мы, танцоры, движемся в какой-то определенной хореографии. Пары кружатся в танце. Они расходятся. Музыка нарастает, заполняя комнату со всех сторон. Яркое, теплое чувство радости наполняет мою грудь, и я, наконец, сдаюсь, позволяя Рок-музыке увлечь нас, позволяя музыке поддерживать меня на плаву.

Есть что-то сверхъестественное в коллективном действии, когда десятки людей объединяются в момент общей радости.

На глаза наворачиваются слезы. Потому что это так приятно и невинно, и я забыла, что значит просто наслаждаться чем-то таким, какое оно есть.

Мы все были поглощены спасением острова, и у нас почти не оставалось места для радости.

Музыка смолкает, и толпа замирает вместе с ней, аплодируя музыкантам.

Рок стоит плечом к плечу со мной, выражая свою признательность, и несколько колец на его пальцах сверкают в свете фонаря.

– Неужели все было так плохо? – кричит он мне, перекрикивая шум толпы.

– Полагаю, что нет.

– Тогда давай еще раз.

– Что, правда?

– У тебя есть место получше, Дарлинг?

На этот раз группа играет более медленную мелодию, и танцоры меняют свои движения.

Очевидно, что все знают хореографию, которая сопровождает каждое музыкальное произведение, и, очевидно, Рок тоже.

Через несколько секунд мы двигаемся вместе с собравшимися, как зубец на шестеренке, кружась по комнате.