Принц Фейри/The fae princes - Никки Кроу Сент

таких, где бы я владела сердцами четырех великолепных, влиятельных мужчин, от которых каждая хотела бы получить кусочек.

С темной тенью, скрывающейся под моей кожей.

– Не своди с меня глаз, – повторяет Вейн.

Его слова стали для меня неожиданностью. Я даже не заметила, что снова отошла от него, чтобы посмотреть на убегающих девушек.

– Хорошо, – говорю я ему.

– Хорошо?

– Да.

– Она в порядке? – Пэн ждет нас, на полпути между нами и близнецами. Он нечитаемый, такой чертовски отстраненный.

Я хочу, чтобы он сказал мне, что все еще любит меня. Я хочу, чтобы он заверил меня, что все в порядке, что мне не нужно беспокоиться о том, что я могу застать его с другой девушкой на коленях.

Мне хочется крикнуть ему, чтобы он дал мне все это, но я прикусываю язык.

– Я в порядке, – Я пожимаю плечами, как будто это подтверждает мою точку зрения. – Давай покончим с этим.

Глава 14

Питер Пэн

Во всем мире не хватит виски или бурбона, чтобы остудить мои нервы сегодня вечером.

Волшебного вина было бы достаточно, но это глупый поступок, любительский ход – напиваться на празднике фей, когда ты посторонний и враг.

Каллио ведет нас в тронный зал, где празднование уже в самом разгаре. И когда мимо проходит слуга с подносом в руке, я хватаю один из полных бокалов и выпиваю его.

Действительно, глупая задница.

Волшебное вино – это все равно что пить звезды. Оно нежное, сладкое и острое на вкус.

По мере того, как это оседает у меня в животе, внутри становится теплее, и тревога понемногу проходит.

На возвышении, где обычно стоит трон, собрался целый оркестр. Они играют на духовых инструментах и лире. Все они – фейри без крыльев.

Толпа поглощает нас. Фейри всегда отличались роскошными нарядами, и сегодняшний вечер не исключение. Туники, расшитые золотом. Платья, усыпанные изумрудами, сапфирами и бриллиантами. Некоторые камни гладкие, как леденцы, другие огранены так, что переливаются на свету, когда их обладательница танцует.

Я оглядываю комнату в поисках Динь-Динь, и вдруг она оказывается там, и у меня внутри все переворачивается.

– Мои малыши! – говорит она и выходит вперед, протягивая руки к своим сыновьям.

Баш и Кас застывают рядом друг с другом, но теперь весь тронный зал наблюдает за ними. Они позволили Динь-Динь обнять себя.

– Я помню, когда вы были ниже меня ростом, – говорит она и вытирает глаза, но это все притворство. Динь-Динь может испытывать только одну эмоцию одновременно, и обычно это отвращение. – Но подождите… – Она отступает на шаг и оглядывает близнецов с головы до ног. – Так не пойдет. Брауни! Она поворачивается и хлопает в ладоши. – Брауни! Где все брауни? Тилли, где все брауни?!

Брауни мертвы. Потому что я их убил.

Подходит королева фейри, толпа расступается перед ней.

– Я уже говорила тебе, мама, – говорит Тилли, – у нас сейчас не хватает брауни.

Тилли многозначительно смотрит на меня.

– Тогда будь умницей и отведи своих братьев в их гардеробную. Я приготовила для них королевские наряды. – Щеки Динь вспыхивают ярким золотом, когда она смотрит на меня. – Я думала, у тебя нет нарядов для моих мальчиков. Без обид.

Она говорит серьезно.

– Следуйте за мной. – Королева поворачивается к двери.

Близнецы бросают на меня взгляды. Они привыкли спрашивать моего разрешения, но я не знаю, применимо ли то же самое здесь. Я больше ничего не знаю.

Как будто земля уходит у меня из-под ног, пейзаж меняется прямо на моих глазах.

– Откройте глаза, – говорю я им, и они кивают мне и уходят.

Вечеринка продолжается. Оркестр переключает мелодию на мелодию феи в быстром темпе, и танцоры подстраиваются под темп, их ноги в тапочках бесшумно ступают по каменному полу.

Динь подходит ко мне и берет меня под руку.

– Пойдем со мной, Питер Пэн.

Краем глаза я замечаю, как Дарлинг бросается ко мне, но Вейн останавливает ее. Я рад, что он у нее есть. Я рад, что он у меня есть.

Мое сердце ровно бьется в груди, когда Динь ведет нас сквозь толпу к бару. Она щелкает пальцами, и фея за стойкой смешивает напитки, а затем разливает сияющую розовую смесь по бокалам в форме желудей. В качестве украшения в последнюю секунду добавляется жучок-фея, который жужжит у края бокала, светясь темно-оранжевым.

Я уже немного опьянел от волшебного вина, поэтому не обращаю внимания на напиток.

Динь берет свой бокал в руку и отпивает, наблюдая за мной поверх краешка, пока жучок-эльф кружит у нее перед носом.

Мое сердце бьется немного сильнее.

– Ты помнишь, как мы сидели на берегу лагуны и просили ее рассказать нам свои секреты? – Ее крылья откидываются назад, почти соприкасаясь, и она опирается бедром о стойку бара. – Ты помнишь секрет, о котором ты просил ее снова и снова?

Я сглатываю.

– Я задавал много вопросов, Динь.

Но я знаю, к чему она клонит. Это единственное, что я не забыл из прошлого: тоска, от которой я страдал, пустота, которую невозможно было заполнить.

– Духи лагуны, – говорит Динь, передразнивая меня в прежней версии. – Есть ли у меня мама? – заканчивает она трелью смеха и делает еще глоток своего напитка. Ее ногти накрашены в тот же оттенок, что и мой пиджак. Ее платье тоже такого же оттенка.

Когда мы были маленькими, мы шили одежду из опавших листьев и представляли, что Неверленд – это необитаемый остров, а мы – выброшенные на берег дети.

У Динь умерла мать, а у меня была только дыра на том месте, где могла быть моя мать.

Остров был нашим суррогатом.

Я не хотел тосковать по матери и поэтому притворился, что никогда ее не хотел, с головой окунувшись в дикость Неверленда, жаждя приключений и свободы, а позже и власти.

– Я никогда не захочу взрослеть, – сказал я Динь.

– Я тоже, – сказала она тогда.

– Давай останемся молодыми навсегда.

Тогда она тоже рассмеялась, и ее смех прозвучал пронзительно, как перезвон колокольчиков на ветру.

– Хорошо, Питер, – сказала она.

Эмоции застают меня врасплох, и Динь хмуро смотрит на меня поверх своего бокала.

У меня слезятся глаза, поэтому я моргаю и отвожу взгляд.

– Я узнала ответ на твой вопрос, – говорит она и подходит ближе, понижая голос. – Пока я все эти годы лежала на дне лагуны, слушая разговоры духов, я услышала их ответ.

Я не хочу знать.

И все же нет ответа, хочу ли я большего.

Лирница группы практически танцует на своем месте, ее тело