Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов

– Щёлк, щёлк, щёлк, – этот звук стал уже чем-то привычным, и Марк перестал обращать на него внимание.

Одного юноша не мог понять: почему корабли плывут, но никак не могут причалить, а люди не подходят ближе, стараясь держаться на безопасном для себя расстоянии? Каждый раз он надеялся, что что-то изменится, но всё оставалось прежним.

– Может быть, мало света? – спросил Марк своих друзей.

– Хм, – Артур задумался, глядя на сложную конструкцию. – А ты думаешь, его можно как-то усилить?

– Попробовать же можно, – Виктор не стал ничего ждать и пошёл к рубильнику.

Анна ничего не сказала, поскольку была увлечена рисунком: девушка пыталась как можно точнее изобразить открывавшийся вид.

– Подожди, ты там сейчас не то дёрнешь, и всё погаснет, – Марк поспешил за другом.

– Что я могу здесь не то дёрнуть? Вот покажи! – на стене висела прямоугольная металлическая коробка с одним-единственным рубильником. – Тут даже попробовать нечего.

– Нечего, – согласился Марк. – Тогда у меня нет вариантов.

– Будем ждать, – сказал Артур, выглядывая из-за двери. – Они же должны рано или поздно приплыть. Так не бывает.

– Мне начинает казаться, что бывает, – с разочарованием заметил Марк и вернулся к друзьям.

Сон исчезал, и юноша возвращался к своей привычной новой жизни. За одну неделю он умудрился прочитать ещё четыре книги, и это совершенно не надоедало. Волшебные миры поглотили его целиком, и он продолжать черпать в них не только интересные истории, но и знания о человеческих душах, о мирах за пределами родного города. С каждой прожитой страницей Марк становился сильнее.

Ещё через несколько дней перед сном к нему заглянула мама. Она нерешительно пересекла порог комнаты и присела на край кровати, держа в руках «Тень ветра».

– Я только что дочитала.

– Да? И как тебе? – Марк старался не показывать своего нетерпения.

– Поначалу было очень странно. Я несколько раз откладывала. Знаешь, читала и не могла понять, для чего, ведь это всё не настоящее, а чьи-то выдумки.

– Но?

– Но потом не заметила, как втянулась, и уже не могла оторваться. Спасибо, – в этом слове было так много неподдельной искренности и благодарности, что трудно передать. – На самом деле, я даже не знаю, что сказать. Не знаю, что я чувствую. Ты, наверное, не поймёшь.

– Я постараюсь, – поспешил заверить её сын.

– Как будто бы я очень-очень долго спала, а сейчас проснулась. Когда закончилась последняя страница, я не сразу поняла, где вообще нахожусь. Не могла узнать наш дом, да даже саму себя. Это так странно.

– Мам, я понимаю, – Марк крепко обнял её, ожидая, что она его оттолкнёт.

Но ничего подобного не произошло. Ева и сама удивилась, ведь поняла, что этого ей очень не хватало. Почувствовать тепло объятий родного человека оказалось бесценным. Словно ей кто-то всю жизнь запрещал даже думать об этом, но этим кем-то была она сама.

– Хочешь, дам другую книгу? У меня есть ещё, – Марк полез под кровать, где лежало его сокровище, дожидаясь своего часа.

– Погоди, не знаю. Мне надо обдумать, прийти в себя.

– Ладно, – он не хотел давить, боясь, как бы не включился защитный механизм. – Тогда как-нибудь потом.

– Да, я скажу, – мама встала с кровати, собираясь уйти.

– А папа?

– Что папа? – она не сразу поняла вопрос.

– Ты ему не давала читать?

– Я не уверена, что он оценит. Видишь ли, твой папа – очень хороший человек, но сейчас я понимаю, что он сознательно не хочет иметь дело ни с чем подобным. Я уже думала об этом. Между нами есть одна небольшая разница: я не знала, а он старается не вспоминать.

– Да, нечто подобное он мне говорил.

– Раньше я как-то не замечала или не обращала внимания, но это так очевидно, – в её глазах читалась грусть.

Когда ты долго живёшь в замкнутом мирке, для тебя есть только иллюзия того, каков мир за его пределами. Ты строишь выводы, глядя на тени, что отбрасывают другие люди и предметы за пределами твоего мира. Стоит выглянуть наружу, и иллюзии рассеиваются. Проблема в том, что ты начинаешь замечать не только, насколько прекрасен мир, но и что плохого в нём есть. У всего на свете своя цена. Оттого Еве и было грустно. Вздохнув с облегчением, она ощутила порыв холодного ветра её жизни.

– Мне кажется, ты такой, потому что пошёл в своего отца. Он передал тебе это со своими генами.

– Думаю, да. Поэтому я всё-таки ему предложу.

– Твоё дело, но я тебя предупредила. Пойду спать. Доброй ночи, – мама исчезла так же тихо, как появилась.

Наутро уверенный в себе Марк, уже представляя, как отец с восхищением принимает из его рук книгу, пришёл на кухню.

– Доброе утро, – первым делом сказал Эдгар.

– Доброе утро, – Марк сел, положив перед собой книгу.

– Если ты пришёл предложить мне её прочитать, то зря тратишь время, – отец долил себе ещё кипятка в чай.

– Почему?

– Марк, я знаю, что это. Я за свою жизнь повидал множество книг и знаю про отдел художественной литературы в библиотеке. В детстве не раз там бывал. Но я вырос. Мы же говорили с тобой об этом. Когда становишься старше, понимаешь, что важно, а что нет и почему не стоит попусту тратить время. Когда я увидел книгу у твоей мамы, то догадался, откуда она, но ничего не сказал. Если вам хочется, читайте, но это всё ерунда.

– Пап, но почему? Если ты там был, то значит, и читал много?

– Да, много. Тогда это казалось интересным и важным. Сейчас у меня не хватает времени на то, чтобы побыть вместе с собственной семьёй, а ты предлагаешь мне его тратить на чьи-то выдумки. Не надо. Когда ты вырастешь и наиграешься, мы ещё поговорим об этом, но не сейчас, – отец поставил пустую чашку в раковину и пошёл в коридор обуваться. – Хорошего дня.

– Хорошего дня, – поникшим голосом ответил Марк.

В словах отца юноша увидел долю истины. Нет, не в том, что он назвал книги ерундой, а в том, что у него не было на них времени. Кому-то удаётся устроиться на несложную работу с хорошим окладом, у кого-то она не занимает большую часть дня, а папе не повезло ни с тем, ни с другим. Наверняка в этом была и его вина, ведь он сам выбирал путь в жизни, но суть дела это не меняло. Он был вынужден тратить слишком много сил и времени на работу. Мог ли он поменять её? Возможно. Марк точно не знал. Но, скорее всего, отец не