Третья пуля - Стивен Хантер

Почему прицел был ослаблен? При этих ли условиях стрелял Освальд? В показаниях Фрейзера значилось, что по его мнению винты были ослаблены в Далласе для снятия отпечатков пальцев, то есть винтовка была разобрана, обработана на предмет отпечатков пальцев а затем поспешно собрана обратно. Однако, запроса в адрес лейтенанта Карла Дэя, далласского эксперта по отпечаткам не было сделано, так что остаётся неизвестным, в каком состоянии Дэй получил винтовку. Выглядит также странным, что Дэй вообще стал разбирать винтовку, поскольку он был старым, опытным профессионалом и для него должна была быть понятна маловероятность обнаружения отпечатков пальцев на нескольких сантиметрах металла прицела, закрытого кольцами, а вот целостность собранной винтовки представлялась куда как более важной. Такое поведение не вязалось с его природой.

Суэггер знал, что момент затяжки винтов очень важен: незатянутый прицел смещается от точки попадания тем дальше, чем сильнее ослабли винты и при каждом выстреле ослабленный прицел занимает новое положение. Даже небольшая слабина затяжки даёт промахи при стрельбе, а заметно разболтанный прицел делает точную стрельбу вообще невозможной.

Всё же на определённом этапе ФБР потребовалось отстрелять винтовку на точность. Как следовало из того, что прочитал Суэггер, винтовку не смогли пристрелять в ноль — то есть, привести точку прицеливания в соответствие с точкой попадания — ни при каких обстоятельствах в том виде, в котором она была представлена стрелкам ФБР. Слесарю пришлось изготовить две регулировочные проставки, которые были в определённых местах подложены между кронштейном и ресивером а также между прицелом и кольцом, что обеспечило прицелу возможность установиться под определённым углом, никак иначе не достижимым. Затем винтовка в сборе была затянута для отстрела. Если всё было именно так, то весьма высоковероятно, что Освальд, не имея возможности провести подобные регулировки, вообще не имел возможности прицелиться для попадания в голову.

Бульози считал этот момент спорным, поскольку Освальд мог использовать открытый прицел, работе с которым он был обучен ещё с «Гарандом». Это весьма маловероятно, поскольку нерегулируемые прицельные приспособления модели 38 были настроены на одну-единственную дальность, составляющую триста метров. Чтобы попасть по небольшой и удаляющейся цели в задней части лимузина с использованием открытого прицела, Освальду требовалось знать расстояние до неё, требовалось иметь опыт по соотношению точки прицеливания с точкой попадания, а также требовалось проявить недюжинные способности по быстрому, если не сказать — моментальному математическому вычислению того, насколько ниже он должен взять для попадания в цель на расстоянии в двести шестьдесят три фута, используя прицел, настроенный на восемьсот семьдесят пять футов, прицелившись в итоге по багажнику президентского лимузина за спиной президента. Ему пришлось бы взять низко, очень низко, и только тогда крайне аккуратно выжать спуск. Очень немногие люди сделали бы этот выстрел с первой попытки.

Сидя в номере без водки и курева, Суэггер пришёл к заключению: ничего невозможного тут не было, но крайне маловероятно, что у Освальда получилось бы сделать этот выстрел. И отсюда брался другой ключевой вопрос: почему стрельба Освальда по мере хода дела, нарастания его отчаяния и расстояния до цели радикально улучшилась?

Снова мясо, но теперь в другом ресторане. Этот располагался в открытой пристройке к классическому зданию старой Москвы на оживлённой улице. Клиенты здесь сидели не на стульях, а на диванах с подушками, раскидываясь, как турецкие паши, в ожидании шампуров с насаженным мясом, густо сдобренным специями и диковинными приправами. Можно было заказать кальян, и русские, которым пока ещё не напоминали о раке, жадно потягивали их или курили обычные сигареты. Снаружи экскаватор сражался с твёрдой землёй, и чтобы попасть в ресторан, вам следовало пройти по деревянному настилу, положенному поверх перекопанной земли. Если бы экскаватор вас раздавил — что ж, это был не ваш день: сложно было не заметить эту машину, напоминавшую германский танк.

— Прости, я запоздал, — сказал Суэггер, показавшись в пять минут второго.

— Не проблема, — ответила Кэти Рейли, убирая свой «Блэкберри».

— За тобой следили?

Она улыбнулась.

— Хотела бы я. Такое развлечение не помешало бы, а то сплошная рутина.

— Это вполне возможно, — сказал Боб, — и я надеюсь уберечь тебя от этого. Так вот, за тобой следили. Я следил. Потому и опоздал. Я провёл тебя к твоему зданию несколько дней назад, а сегодня принял на выходе и провёл через метро до этого места.

— Я-я тебя не заметила, — ответила она, несколько поражённая.

— Я следил за тобой, чтобы убедиться в отсутствии слежки. И тогда, и сейчас за тобой никого не было. Так что мы чисты, я думаю. Можем продолжать, если ты всё ещё хочешь играть.

— Конечно, — ответила она. — Настоящая холодная война, мне это нравится. Ты разобрался с документами?

— Абсолютно. Я знаю, где они.

— Отлично. И где они?

— На девятом этаже. Несколько лет назад архивы были централизованы, предполагалось их все оцифровать. Но с бюджетом не заладилось, так что они до сих пор на бумаге и некоторым документам сто или двести лет. Хорошо, что нам много копать не придётся— нам нужен только один месяц одного года.

— Ты говорил— 1963й?

— Сентябрь. Может, ещё октябрь и ноябрь.

— Шестьдесят третьего?

— Да.

— И где этот архив? Девятый этаж чего?

— Лубянки.

Боб подождал. Её взгляд оставался спокойным, разве что расфокусировался на долю секунды, затем она уставилась на него в изумлении.

— Ты не шутишь?

— Нет. Понятно, надо привыкнуть к такому.

— Объясни мне.

— Нам не придётся с парашютами высаживаться на крышу или проламывать себе дорогу с оружием в руках. Мы не будем взрывать сейфовое хранилище или копать туннель. Мы на лифте туда приедем.

— Я не…

— Деньги. Через своего друга Стронского я купил подполковника СВР.[80] Заплатил ему сорок тысяч долларов, чтобы показать серьёзность намерений. Американская наличка, мои собственные, кровно заработанные. Не от ФБР, а мои.

— Суэггер, ты заплатил за это сорок тысяч со своего кармана?

— Да. И снова заплачу. Я дал слово одной женщине, что разберусь в смерти её мужа. И тут ещё кое-какие дела всплыли. Так что для меня деньги ничего не значат — я всё что есть потрачу, если надо будет. Давши слово, я впрягся во всё это, а кроме того — старая память взывает. Я делаю то, что должен сделать.

— «Свихнулся на чести»— пришло мне на ум. Ты из кино тридцатых годов взялся?

— Мисс Рейли, я не знаю, каким было кино в тридцатые. Я только знаю, что я должен делать.

— Ты настолько сумасшедший, что это впечатляет.

— Может, и так. Ну да хватит обо мне, вернёмся к завтрашнему дню. Скажу тебе— если Стронский сказал, что всё гарантировано, значит— гарантировано. Это безопасно.

Он объяснил детали.

— Подполковник сам выдаст нам удостоверяющие жетоны и проводит нас на девятый этаж, там он покажет нам место, где нам следует быть. У нас будет шесть часов. Никаких фотографий и заметок, всё только на память. То, что мы ищем, не настолько уж и значительное. Как я и сказал — русский Джеймс Бонд. Нам нужно узнать, не посещал ли он или не был ли он сотрудником в русском посольстве в Мехико-сити с сентября по ноябрь 1963 года.

— Вижу, — сказала она, — тут образуется другое дело.

— Я знаю, что другое. Ты понимаешь, к чему это.

— Я знаю, что Ли Харви Освальд посещал Мехико-сити и приходил в русское посольство в 1963 году, пытаясь получить визу или ещё по какому-то делу. Думаю, у него не вышло. И это всё уже рассматривалось.

— Рассматривалось снова и снова. Некто по имени Норман Мейлер[81] даже каким-то образом поговорил с людьми из КГБ и изучил записи. Там ничего нет, дело закрыто, вся история восстановлена, конец. Я тоже так думал — до недавнего времени, несколько недель назад.

— Ты считаешь, что русский Джеймс Бонд убил ДФК?

— Нет. У меня недостаточно сведений, чтобы во что-либо верить. Но всё же расскажу тебе, почему я думаю, что если — я подчёркиваю, если — была затеяна какая-то игра, то в этой игре участвовали русские. Большая ли у них была роль, маленькая ли — но они её сыграли.

Официант подошёл забрать посуду. Кэти заказала водки с тоником, Боб остановился на коке.

— Несколько недель назад до меня дошли сведения. Для всех остальных они не имели никакого значения. Никакой выгоды они не несли, и все эти годы их берегли совершенно обычные, занимающиеся своими делами люди, никто из которых не лез ни в какие проблемы, все они — продуктивный, здравый средний класс. Сведения состояли в том, что на спине пальто остался след от колеса. Глупо, да? Если вкратце — это говорило о том, что в ноябре 1963 года в здании «Дал-Текс» могла находиться винтовка. «Дал-Текс» находится на другой стороне улицы от книгохранилища и из его окон представляется такой же угол к лимузину на Элм-стрит как и с шестого этажа, от «снайперского гнезда» в книгохранилище. Отпечаток колеса на спине говорит о том, что там был человек, которого я знаю как блестящего стрелка из винтовки.