Третья пуля - Стивен Хантер

Он припарковался на Хьюстон-стрит, избегнув фонарного света, на другой стороне от книгохранилища возле переезда через рельсы, идущие вдоль Пасифик-авеню. Отсюда был хороший обзор, а для них он оставался невидимым. Признаков настороженности он не замечал. Старший из собеседников не оглядывался, язык его тела не выдавал напряжённости, он не сглатывал и не облизывал губы, выказывая нервозность. На нём были пиджак хаки, джинсы, красная бейсболка и пара ботинок. Он серьёзно говорил и серьёзно слушал.

Однако, разговор подходил к концу. Цель встанет и, куда бы она ни пошла — русский последует за ним на некотором расстоянии. Главным секретом успешного наезда был расчёт времени. Дорожного движения в такое время не будет, а сканер полицейских частот показывал, что в округе патрульных машин нет. План был такой: подождать, пока он перейдёт улицу и пойдёт дальше вдоль квартала. Затем быстро крутануться вокруг квартала, будучи внимательным на поворотах, чтобы поймать его на следующем перекрёстке, добравшись туда раньше него и встать с погашенными фарами. Когда он дойдёт до перекрёстка, он посмотрит в обе стороны, и, наверное, подождёт, пока загорится зелёный (даже в это пустынное ночное время), после чего начнёт переходить дорогу. Тут нужно было лечь на угол перехвата, ускориться, соблюдая курс («Додж» разгонялся до шестидесяти миль за 3,7 секунды) и раздавить его. Скорость будет порядка шестидесяти пяти миль. В последний момент, когда он обернётся на рёв, нужно будет ослепить его фарами, отчего он потеряет ориентацию и замрёт на месте. Ему конец, среагировать он не успеет.

Он ждал, ждал, ждал. Мимо проехало случайное такси, направлявшееся в богатую пассажирами зону Вест-Энда, лежавшую неподалёку. По соседству горел свет, звучала музыка, но для русского это ничего не значило. Он сидел в темноте улицы в тёмной машине, а по обе стороны от него возвышались два квадратных кирпичных строения, столь же тёмные. Ни малейшего понятия о том, что это были за дома, он не имел.

— Думаю, Донахью подошёл ближе всего, — сказал Ричард. Они сидели на освещённой скамейке словно на сцене возле отражающего свет пруда под вяло шевелящимися кронами дубов. Прохладный ветер шелестел листьями в ночи, создавая идеальную атмосферу для секретного разговора.

— Он рехнулся под конец, — продолжал Ричард, — но в его безумии была логика. Он пытался ответить на твой вопрос: почему взорвалась третья пуля? Его ответ был таким: агент Секретной службы в следующей за ними машине с какой-то штукой, которая называется AR-15,[64] бывшая новейшим изобретением в 63 м — не знаю, что это такое — встал в машине и случайно выстрелил после второго выстрела Освальда. Именно эта пуля и попала в Кеннеди.

— И будучи тонкооболочечной высокоскоростной пулей калибра 5.5бмм, прилетевшей практически в упор, она повела себя абсолютно не так, как гораздо более тяжёлая «Каркано» 6,5мм с расстояния вшестеро большего, поскольку была создана для того, чтобы разрываться? Так?

— Да.

Суэггер хмыкнул.

— Что-то не так?

— Мне трудно поверить, что а) агент мог выстрелить из оружия, выглядящего как космический бластер перед двумя тысячами людей, да так, что никто не увидел и не услышал ничего, и б) при всём этом волею вселенского случая ствол должен был смотреть точно в голову Кеннеди.

— Это теория с множеством трудностей, да. Я бы сказал— дискредитированная.

— Ты говорил. Я думаю, дело в том, что он глубоко проанализировал «Каркано» и застрял на том, как объяснить поведение третьей пули. Эта AR-15, которую позже назовут М-16, отвечает на все вопросы касательно пули, но он не понял, что этими ответами поднял ещё больше новых вопросов.

— Есть также свидетельства, что некоторые люди ощущали запах пороховой гари, находясь на Дили. Это также объясняет «прикрытие» со стороны правительства: они не хотят признавать, что ДФК был убит выстрелом своего же человека.

— Ну, в это я не поверю. Понятно, что с оружием могут происходить самые невероятные случайности, приводящие к большим потрясениям. К примеру, сорок пятый калибр, никогда до того не двоивший, внезапно делает двойной выстрел или случается рикошет, который и за миллион лет не повторишь. Бывает. Но тут у тебя сразу две таких случайности в одном выстреле на глазах у двух тысяч свидетелей, и никто этого не видел?

— Да, вопросы остаются. Всё же ты бы прочитал его книгу. Первая сотня страниц тебе многое прояснит. Думаю, это согласуется с твоей идеей, если я правильно её понимаю и насколько я способен судить. Но ты хотел меня видеть, и я так понял, что тебе не только мой рассказ был нужен, а тут что-то срочное.

— Меня вот что взволновало… новая мысль появилась насчёт углов.

— Что насчёт углов?

— Все, кто ничего не знает о стрельбе, считают, что всё дело в расстоянии. Стрелять близко— легко, а вдаль— трудно. Ну так вот, это неправильно, и особенно неправильно если стреляешь с упреждением.

— Упреждение? No comprendo.[65]

— Упреждение. Оно нужно, когда стреляешь по движущейся мишени. То должен понять угол и найти траекторию, которая приведёт не в цель, а в место пересечения. Вогнать пулю в то место, где будет находиться цель. Похоже, что никто из тех, кто когда-либо писал об убийстве Кеннеди, не стрелял уток влёт, так что всё выстраивалось на суждениях, догадках и подозрениях.

— Хммм… протянул Ричард. — Интересно. Итак, я клюнул. Рассказывай, к чему ты пришёл.

Боб изложил свои мысли Ричарду.

— Так что, есть тут смысл? Как по-твоему? Думаю, никто до сих пор не додумывался до этого. Как бы мне это проверить? Связано ли это с чем-нибудь ещё? Кто-нибудь думал в этом ключе?

— Джек, мне нравится твой подход к делу и то, что всё это стало настолько важным для тебя, что тебе нужно это обсудить в, — он посмотрел на часы, — десять минут первого ночи. Я думаю, тут что-то новое.

— Я думал— у тебя фотографическая память?

— Я тоже так думал. Однако, сейчас ты проверяешь её границы, так что позволь-ка мне об этом завтра подумать, заодно проверю кое-что. Да и дела нужно вести, как ты знаешь. Поздно уже, и я уже не такой мономаньяк, как ты: я просто человек, которому нужно спать. Но я всё проверю, а ты позвони мне через несколько дней и вскоре опять увидимся. Ладно?

— Извини, Ричард. Отлично, так и поступим.

— Подбросить тебя куда-нибудь?

— Нет, я такси поймаю. Ловко ты мне намекнул, при этом ни на что не намекая. Твоя мама вырастила достойного человека.

— Благодарю, Джек. Даже не буду пытаться уговорить тебя доехать со мной. Буду ждать твоего звонка.

Они оба встали, пожали друг другу руки и направились каждый в свою темноту.

Русский наблюдал. Высокий человек пересёк Хьюстон и пошёл вниз по Элм, направляясь к высоким зданиям ближе к окраине. Он заметно хромал, как будто бы ему кто-то бедро прострелил. Должно быть, тут какая-то история скрывалась. Хромота заметно замедляла старика. Русский поморщился при мысли о дискомфорте, который он испытывал при ходьбе. Подождав, пока старик дотащит свои несчастные, кривые кости до угла дома слева от него и не скроется за ним, русский подождал ещё двадцать секунд, включил фары и медленно тронулся в сторону Элм, уйдя на неё левым поворотом. Высокая фигура человека к тому времени находилась в половине квартала от него, излучая движениями болезненную неуверенность и хромая, не думая о безопасности, будучи погружённой в какую-то всепоглощающую внутреннюю драму.

Превосходно рассчитав время, русский заставил себя не смотреть на человека, поскольку у некоторых людей есть странный дар ощущать на себе присутствие чужого взгляда, пока оба они были на углу и свернул налево. На тридцати милях он доехал до следующего квартала, свернул направо и здесь притопил, лишь краем глаза отметив, что он двигается по рельсам, идущим вдоль Пасифик-авеню, разогнавшись до шестидесяти пяти за три секунды и долетев до следующего перекрёстка, нашёл идеальный угол и не сбросив скорости ни на милю в управляемом заносе на горящей резине вложил машину в правый поворот. Не доехав до перекрёстка следующего квартала порядка сотни футов, он остановился, установил нейтраль и погасил фары. Всё шло отлично, не было никаких проблем.

Он снова ждал. На охоте время иной раз тянется медленно. Но наконец-то добыча подоспела, войдя в поле зрения той же расстроенной походкой старика, комически деформированная хромотой. Русский слегка улыбнулся забавному передвижению старикана.

У него также был дар моментального расчёта угла пересечения. Он знал, что не надо давить на педаль, как только человек шагнёт на проезжую часть или даже через секунду после этого. Нужно было взять время на то, чтобы убедиться в отсутствии лучей света фар приближающихся машин и убедиться в том, что никакого движения нет. На третий шаг мишени он принял из глубин мозга команду стартовать и рванул машину с места на первой передаче, виртуозным прикосновением играя со сцеплением и долей секунды спустя моментально перебросил коробку передач на вторую скорость, заставив табун трёхсот семидесяти лошадей броситься в ревущий галоп и доставить его туда, куда было нужно с той скоростью, которую не могло развить ничто на всей земле кроме рождённого для драга автомобиля. Звук двигателя, пожирающего горючее, раскатывался густым басистым рёвом и посредством какой-то алхимии моментально становился скоростью. Казалось, рывок автомобиля был настолько мощным, что размыл чёткие очертания реальности в дымку.