Загадка по имени Кристобаль Баленсиага - Мария Фернандес-Миранда

шить. Я бы смог скопировать надетое на вас платье, если бы у меня была такая ткань».

«Дайте мне неидеальное тело, и я его сделаю идеальным»

Это одна из тех фраз, которую дизайнер повторял чаще всего. Об этом Мэри Блюм, автору книге о Баленсиаге The Master of Us All. His Workrooms, His World, рассказала Флоретт Шело, одна из его парижских продавщиц.

«Кутюрье должен быть архитектором кроя, художником цвета, музыкантом гармонии и философом меры»

Именно эта цитата появляется на стенах музея Кристобаля Баленсиаги в Гетарии. Это самое популярное высказывание дизайнера. «Он часто повторял Густаву Цумстегу, швейцарскому производителю текстиля, что хороший дизайнер должен быть одновременно и архитектором, и скульптором, и художником, и музыкантом, и философом. Без этого он не сможет решать различные задачи, касающиеся планирования, формы, цвета, гармонии и пропорций», – объясняет Лесли Эллис Миллер в своей книге «Кристобаль Баленсиага» (1895–1972).

«Сеньора, моей вины в вашем положении нет»

Именно эти слова произнес дизайнер, обращаясь к маркизе де Янсоль. Этот факт был подтвержден ее дочерью, Сонсолес Диес де Ривера, во время одного из нескольких разговоров, которые у нас были, пока я писала эту книгу. Эта цитата доказывает, что Кристобаль, которого все хроники показывают очень серьезным человеком, также обладал прекрасным чувством юмора.

«Никто даже представить не может, насколько трудна и изнурительна эта работа, несмотря на всю роскошь и гламур. И правда, c’est la vie d’un chien!»

Заявление для английской газеты The Times в статье, опубликованной 3 августа 1971 года авторства Пруденс Глинн, озаглавленной «Баленсиага и la vie d’un chien», с подзаголовком «мировой эксклюзив». Текст был опубликован на английском языке, но фразу “la vie d’un chien” оставили на французском, которую Баленсиага, вероятно, использовал как вольный перевод испанской фразы “una vida de perros1”. Полная цитата звучала так: «Когда я был молод, один профессионал сказал мне, что мне никогда не стать кутюрье, потому что я показался ему слишком нежным. Никто даже представить не может, насколько трудна и изнурительна эта работа, несмотря на всю роскошь и гламур. И правда, c’est la vie d’un chien».

«Важен не успех, а репутация»

Сразу несколько источников утверждают, что Баленсиага верил в это утверждение. Об этом говорит, например, Юбер де Живанши в прологе к каталогу Музея Кристобаля Баленсиаги: «Он часто говорил мне, что успех не равен репутации. Как же он был прав! В любом случае, у него самого был и успех, и репутация». В своей докторской диссертации Ана Бальда пишет: «Он имел обыкновение говорить своим работникам, что была важна не слава, а репутация».

«Шитье подобно морю: оно всегда разное и в то же время одинаковое»

Эту поэтичную фразу маэстро сказал одному из своих самых близких сотрудников, Хуану Мари Эмиласу, по словам его дочери Мариу. «Они любили сидеть рядышком на скамейке в Игельдо на берегу моря. Мы, северяне, знаем, как сильно меняется Кантабрийское море из-за приливов и отливов. Итак, однажды они сидели там, и Баленсиага вдруг сказал моему отцу: "Смотри, Хуан Мари, шитье подобно морю, оно всегда разное и в то же время одинаковое". Это чудесная фраза, ведь в ней так много мудрости. Мой отец очень часто ее повторял, я тысячи раз слышала ее в нашем доме; не думаю, что в его жизни была хоть одна неделя, когда бы он не упоминал Баленсиагу».

«В моем возрасте жизнь изменить еще можно, но не призвание»

Этим заявлением завершилось интервью Баленсиаги, появившееся 10 августа 1968 года во французском издании Paris Match. Текст, состоящий всего из нескольких параграфов, наводит на мысль, что у его автора, Виржини Мерлин, было совсем мало времени на разговор с дизайнером. На развороте, озаглавленном “Balenciaga deviant un visage” (Баленсиага становится лицом), есть также три фотографии баска в Ла Рейнери, его загородном доме, расположенном недалеко от Орлеана, во Франции. «Он приобрел эту недвижимость более тридцати лет назад, но у него так и не нашлось минутки туда съездить, потому что все выходные он предпочитал проводить в Париже, работая в тишине своих пустынных мастерских», – отмечает журналистка. Она описывает это жилье как «усадьбу с отштукатуренными стенами розового оттенка», расположенное «в глубине парка на берегу Луары».

Заметки

ПРОЛОГ

[1] Некоторые источники утверждают, что у Владзио были франко-польские корни; другие же считают, что он имел франко-русское происхождение.

ГЛАВА 1

[2] Хосе Баленсиага Басурто был назначен мэром Гетарии в 1895 году либеральной партией (в тот же самый год родился его младший сын Кристобаль). Согласно книге «Кристобаль Баленсиага. Кузница маэстро (1895–1936)» Мирен Арсалус, после переизбрания в 1897 году Хосе оставался на посту до 1898 года.

[3] Мирен Арсалус исследовала генеалогию маркизов де Каса Торрес, а также изучила убранство их дворца в Гетарии. По ее словам, там висели картины Веласкеса, Пантохи де ла Крус, Гойи и многих других художников.

[4] Чарльз Фредерик Уорт считался отцом высокой моды. Он создал Chambre Syndicale de la Couture Parisienne1, защищавшую интересы создателей моды во Франции. Уорт скончался в 1895 году (кстати, в том же году родился Кристобаль), управление модным домом Уорта перешло к его детям.

[5] Неизвестно, какое конкретно платье маркизы скопировал маленький Кристобаль, но модный редактор Беттина Баллард уверяла в своих мемуарах, что речь шла о модели Поля Пуаре. Этот творец основал свой бизнес в Париже в 1903 году. В интервью, опубликованном в газете The New York Times в 1913 году (то есть позднее той даты, что я упоминаю в книге), он сказал: «Я художник, а не портной». Вопреки словам Баллард, модный фотограф Сесил Битон отметил в своей книге «Стекло моды», что речь все же шла о платье работы Дреколла2. Другие источники уверяют, что это был дизайн Редферна.

[6] Некоторые источники считают, что этот первый дизайн Кристобаля Баленсиаги предназначался Марии Микаэле Элио, прабабушке Фабиолы де Мора-и-Арагон. Другие же, однако, указывают на бабушку королевы бельгийцев, Бланку Каррильо де Альборнос. В моем повествовании я придерживалась второй гипотезы. В интервью, которое кутюрье дал Paris Match в 1968 году, он говорит (или, по крайнее мере, так напечатали в издании) о l’arrière-grand-mère будущей королевы Фабиолы, то есть о ее прабабушке. Но также Баленсиага упоминает шкафы и гладильщиц маркизы. В действительности дворец Альдамар принадлежал семье Сесарио