Темные тайны - Джинни Майерс Сэйн

кромешная тьма. Света нет ни в спальне, ни в ванной комнате. Вероятно, электричество вырубилось.

Я слышу, как на улице бушует гроза, барабанит в окно дождь, а возможно, даже град, ударяясь о стекло, они создают жутковатый дребезжащий звук.

Моя рука затекла, потому что я отлежала ее на твердой и холодной кафельной плитке. А потом реальность исчезает, пол в ванной растворяется подо мной, и…

Байу переполняется водой, которая накрывает меня почти с головой. Воды все больше и больше. Я стараюсь не вдыхать ее, но воздуха не хватает. Я ловлю ртом кислород, но вместо него попадает вода. Я кашляю и давлюсь, и всякий раз, как мое тело требует воздуха, получаю только воду.

Паника заполняет меня изнутри.

Я не могу видеть.

Не могу думать.

Не могу дышать.

Не могу…

Мое горло в огне. Вода жжет легкие, словно я вдыхаю бензин.

Илистое дно уходит из-под ног, и я чувствую, как меня сносит потоком воды.

Я кувыркаюсь, вращаюсь.

Жидкая грязь попадает в нос, рот, глаза. Не за что ухватиться.

И затем все погружается в черноту.

Моя голова ударяется об дужку унитаза, я поднимаюсь на четвереньки на темном полу ванной. Грудь болит, все болит.

Я кашляю, горло опять горит, к нему подкатывает вода.

Меня рвет, я снова кашляю.

Вода.

Вода повсюду.

Она подкатывает и подкатывает и изрыгается из моего горла, течет из носа.

Ребра уже болят, а меня продолжает тошнить водой, которая уже растекается по полу и собирается вокруг пальцев ног.

Я исторгаю воду из своего желудка. Выкашливаю ее из легких.

Снова и снова.

Так много воды, достаточно для того, чтобы утопить человека.

Достаточно для того, чтобы утопить Элору.

Когда все прекращается, я сворачиваюсь в клубок и держусь за свои болящие бока. Мои ноздри наполняет запах болота. Я хватаюсь за край раковины и на ощупь выбираюсь из ванной, ноги дрожат, босые ступни плещутся в луже.

Темнота.

Я не могу больше находиться в доме, здесь нечем дышать. Мне срочно нужно на воздух.

Наружу, на крыльцо, где свежий воздух.

Время позднее, уже за полночь. Я ковыляю через темный книжный магазин, и Сахарок цокает из кухни, чтобы посмотреть, в чем дело. Я слышу позвякивание его ошейника, поэтому прикладываю палец к губам, будто он человек и сможет меня понять, шепчу, чтобы шел обратно спать. Затем открываю парадную дверь. Медленно и осторожно, чтобы колокольчик не разбудил Лапочку.

И все стихает. Ветер. Дождь. Гром и молния. Все это просто… прекращается. Ни движения, ни ветерка. Мертвая тишина.

Но я слышу едва заметное позвякивание китайских колокольчиков.

Когда я выскальзываю на парадное крыльцо, наступаю на крохотные кусочки льда – градины размером с горошину. Я поднимаю несколько штук и держу их в руке, но они тают на летней жаре.

Я пересекаю дощатый настил и выхожу на причал. Харт бы очень рассердился, но его здесь нет.

Я обхожу сгнивший, обнесенный сигнальной лентой участок и двигаюсь на противоположную сторону платформы, чтобы посмотреть на темную Миссисипи.

Спрашиваю себя, уж не русалка ли я? Как Элора.

Внезапно странный вихрь закручивается вокруг меня. Влажный воздух гудит и потрескивает, по рукам бегут мурашки. Колокольчики Евы перешептываются громче и громче, пока не начинают звенеть, как церковные колокола.

И я знаю, что это он.

Я оглядываюсь через плечо – он стоит прямо за мной. Светлые волосы и льдисто-голубые глаза, которые горят огнем.

Он так близко, что если я протяну руку, то смогу коснуться его. Мне нужно бояться его, но что-то говорит мне не делать этого.

Я смело поворачиваюсь к нему лицом, за мной – сила великой, широко раскинувшейся реки, загадочное спокойствие охватывает меня, и я не чувствую никакого страха.

– Я не хотел напугать тебя, Грей.

Интересно, все ли наши разговоры будут начинаться с этих слов?

У него открытая и искренняя улыбка.

Я внимательно присматриваюсь к нему, в нем нет ничего, что напоминало бы мне рисунок Сандра, того безликого незнакомца. Тот чужак – сама пустота, а в глазах Зейла столько ослепительного света.

На нем только потертые джинсы. У него чудесная золотистая кожа. А светлые волосы, расхристанные бурей, в лунном свете сияют как шелк. Мне приходит в голову, что он был бы очень уместен на обложке какого-нибудь слащавого любовного романа. Одного из тех, которые Лапочка держит в своей прикроватной тумбочке, о которых мне не положено знать.

– Кто ты? – спрашиваю я.

– Зейл. – Я замечаю небольшую щель между его передними зубами. И каким-то образом это делает его более реальным. – Я уже говорил тебе, не так ли?

У него глубокий, как океан, голос.

– Откуда ты знаешь Элору?

Нечто похожее на печаль мелькает на его лице, и он смотрит мимо меня, на реку.

– Я сказал тебе, что она была моим другом. Это то, что нас объединяет, Грей. Нас с тобой.

– Ты знаешь, что с ней случилось?

Зейл опять переключает внимание на меня, и у меня ухает сердце, будто я катаюсь на американских горках.

– Я не убивал ее, если ты об этом меня спрашиваешь.

У него легчайший намек на каджунский акцент. Не такой сильный, как у Кейса, но я все равно его слышу.

– Как я могу это проверить?

Он пожимает плечами:

– Наверное, никак.

Но теперь я знаю, кто убил Элору.

Разве нет?

Окровавленная медаль со святым Себастьяном лежит в моем ящике для белья, и на ее обратной стороне выгравировано имя убийцы.

– Откуда ты приехал?

– Я родился здесь. Так же, как и ты.

– Тогда почему никто о тебе не знает?

Глаза Зейла темнеют.

– Я долгое время отсутствовал, – объясняет он. – Вернулся прошлой зимой.

– Никому даже неизвестно о твоем существовании.

– Тебе известно. – Зейл улыбается.

– И Элоре, – добавляю я.

– Да, она обо мне знала. – Что-то меняется в его голосе, и я слышу в нем глубокую утрату.

– Ты за мной следил. – Это не вопрос, за последние две недели я так часто ощущала на себе этот взгляд.

– Я просто хотел удостовериться, что ты в безопасности.

– Почему?

Зейл пожимает плечами:

– Думал, что этого хотела бы от меня Элора.

Я пытаюсь сложить в голове фрагменты головоломки.

– От чего ты собрался меня защищить?

– Не знаю, Грей, сам бы хотел знать.

На мою руку приземляется светлячок, мерцая, точно сигнальный огонь маяка.

– Почему я должна тебе верить?

Зейл склоняет голову набок, словно размышляет над этим вопросом.

– Вероятно, не должна, – произносит он. – Но я надеюсь, что поверишь. Мы могли бы помочь друг другу.

– Я не знаю. –