Каникулы - Ирина Анатольевна Кавинская

закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях, вдыхая запах ржавчины, все еще исходивший от моих пальцев. Я успела вымыть руки несколько раз, но кровь запеклась под ногтями. Чтобы отыскать в чемодане маникюрный набор, пришлось включить свет, хотя единственное, чего мне хотелось, это распластаться на матрасе и забыть обо всем. Я решила, что после почти бессонной ночи мне полагалась небольшая передышка, но ошиблась.

Джи Хе вошла без стука. Здесь вообще никто и никогда не стучал, появляясь на пороге. Даже внезапно распахнувшаяся дверь в душевую была нормой. Им от общины скрывать нечего – так все здесь это объясняли. В тот момент у меня тоже не было причин прятаться, но я вздрогнула, вновь увидев ее. Это все нервы и отсутствие сна.

– Я просто хотела уточнить твои задания на сегодня, – объявила Джи Хе. – Помимо тех, что я прислала тебе, ты должна будешь следить за самочувствием Су А, до того как за ней приедут.

Само собой… Вместо того чтобы освободить меня от заданий, она навешивает дополнительные. Я стиснула зубы.

– Ужасная ночь, – ответила я. – Так хочется спать…

– Спать? – взвизгнула Джи Хе. – Как ты можешь думать о сне в таком положении? Мы чуть не потеряли Су А! Сейчас каждый должен все силы отдавать общине! Наша сила – в единении!

Я молча кивнула, и она вышла, хлопнув дверью. Как будто я в чем-то виновата! Может быть, в том, что всю ночь просидела, скрючившись, над Су А? Как же это бесит! А Джи Хе – настоящая паучиха! Я даже улыбнулась внезапному осознанию: да, так и есть, ее жутко длинные руки и ноги, и еще маленькая голова – все как у паука. Ядовитого паука. Силу ее яда я знала по случаю с Ха Енг. Этот окрик только что и не укус вовсе – она даже не обнажила зубы. Но… Она это сделает. «Чуть не потеряли Су А!» – как будто хоть кому-то здесь есть дело до нее! Фух… Вдох-выдох. Надо держаться. Катя вернется, и мы сбежим. Да, сбежим. Уже этой ночью. А пока надо еще потерпеть.

Только на подходе к столовой я поняла, как сильно голодна. Сладковатый пряный аромат уже не вызывал тошноту, наоборот, как и в день нашего приезда, снова манил и заставлял живот негодующе урчать. Но до завтрака было еще больше часа – как и вчера, я должна была помогать на кухне.

Да Вун поручила мне и Тэк Бому убрать в столовой и накрыть на стол. Я знала, что он и Чан Мин провожали Катю в «клинику» – через лес здесь никто не ходил в одиночку, – а раз он вернулся, значит, Катя уже на месте. До сих пор волонтеры возвращались поздно, но я не буду спать, пока она не придет.

Хрясь! Нога подвернулась, и я упала на колени, а черенок швабры, которой я подметала, ударил мне в лоб. Тэк Бом резко убрал выставленную вперед ногу. Его рот, не прекращая жевать, скривился в неприятной усмешке. Живот свело от голода. И почему этот урод все время жует?! Я поднялась, красная от злости, но промолчала. Он ждал моей реакции, но я медлила, отряхивая колени. Да Вун ничего не видела. Если я стану жаловаться, никто здесь мне не поверит. Я подняла швабру с пола и продолжила уборку. Тэк Бом усмехнулся и молча ушел. Наверное, решил, что я его боюсь и не хочу связываться. «Да провались ты!»

Когда мы расставляли на столе широкие блюда с закусками и глиняные миски с рисом, Тэк Бом несколько раз оказывался в опасной близости от меня, но я держала ухо востро – мало ли что еще он выкинет. Эта игра отчасти помогала отвлечься от чувства голода, но инстинкты не обманешь – рот переполнялся слюной каждый раз, когда аромат еды начинал щекотать ноздри.

Наш конец стола выглядел осиротевшим – стулья Кати и Су А пустовали, а Ха Енг избегала смотреть на меня. Остальные, как и прежде, постепенно взбадривались за завтраком. Зомбиподобные на церемонии приветствия и во время выполнения утренних заданий, жители лагеря оживали, только поев здешней отравы. Начинали болтать, смеяться. Ни слова о случившемся ночью. Ни слова о Су А. На миг я поймала на себе взгляд Ю Джона: кто-кто, а он-то должен бы поинтересоваться ею. «Если хочешь знать о Су А, почему не спросишь?» – подумала я. Но, перехватив мой взгляд, он тут же отвернулся.

Пользуясь тем, что мне было поручено присматривать за Су А, я выскользнула из столовой раньше остальных, собрав для той небольшой поднос с завтраком. Когда я вошла, она еще спала. Я поставила поднос на стол и сбежала. В туалете никого не было, и следующие пару минут я самозабвенно возвращала миру все съеденное за завтраком. Тренировки не прошли бесследно: я научилась делать это тихо и быстро. По крайней мере настолько, насколько это вообще возможно.

Вернувшись в медпункт, я обнаружила Су А в сознании. Она лежала, уставившись в потолок, и не ответила ни на мое приветствие, ни на предложение позавтракать. Я даже засомневалась, слышит ли она меня, снова упомянула завтрак, и Су А покачала головой. Я помогла ей усесться на кушетке, подложив под спину согнутую пополам подушку.

– Может, хочешь пить? – спросила я.

Она вновь покачала головой.

– Болит? – Я взглядом показала на ее перебинтованные, как у мумии, руки.

Она выждала пару секунд, а потом кивнула, все так же глядя мимо меня.

– Я старалась не передавливать… Но я в этом полный ноль, никогда не бинтовала ничего серьезнее ссадины на коленке. Наверное, если бы здесь был настоящий врач или тебя отправили бы в больницу, было бы лучше. По крайней мере болело бы меньше…

Я осеклась, сама удивившись тому, как глупо звучали мои слова. Мне казалось, что я должна как-то отвлечь ее, говорить с ней, хотя мне и не хотелось этого. Су А, похоже, мои разговоры тоже были в тягость. Она смотрела не на меня, а прямо перед собой. Под ее глазами легли темные тени, лицо осунулось, губы потемнели и потрескались. Неужели это она, смеясь, порхала среди нас с трепетавшими веерами? Я оставила поднос с едой на столе и вышла.

Я уже привыкла к тому, что после рвоты есть не хочется еще как минимум час-полтора, поэтому вернулась в столовую, где нас ждала лекция, рассчитывая поесть после. Джи Хе начала с ночного происшествия. Я сомневалась, что она станет жалеть Су А или хотя бы посочувствует