Догнать любовь - Наталия Миронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем старше она становилась, тем шире делалась география поездок. К концу школы Европа уже не была чем-то загадочным и далеким. Но на Алину эти новые возможности не произвели никакого впечатления – она выкладывалась на физподготовке, соревновалась так, словно от этого зависела ее жизнь, и старалась много спать. Сон восстанавливал силы. И когда все бродили по улочкам Милана или любовались польскими Татрами, Алена спала, шла в спортзал или изучала книжки по спортивной медицине. Она давно поняла, что травмы неизбежны и бороться с их последствиями ей придется в одиночку…
Вот и сейчас, пока все из окна автобуса рассматривали улицы красивого Мюнхена, Алина вытащила брошюру и стала изучать методику массажей при растяжении стопы.
Семенова покосилась на нее и сказала:
– Слушай, тебе мрачно плевать на все, что там за стеклом. Давай местами поменяемся, я у окна хочу сидеть.
Новгородцева уступила ей свое место.
– Спасибо, – поблагодарила Семенова, – но ты зря так. Приедешь, даже рассказать не сможешь, где была, что видела. И самой тоже надо знать…
Конец фразы Алина не услышала, потому что зацепилась за ее начало. «Приедешь, даже рассказать не сможешь, где была и что видела…» – повторила она про себя и представила, как они встречаются с Быстровым. «Вот о чем я с ним буду разговаривать! Вряд ли кто-то из наших бывал в этих местах», – с удовлетворением подумала Новгородцева. И тут же пожалела, что поменялась местами с Семеновой.
Через полтора часа автобус съехал с автобана на неширокую дорогу, миновал тоннель, над которым возвышалась гора, и остановился на небольшой площади. Первым со своего места поднялся тренер:
– Выходим, не забываем багаж и собираемся вон у того дома.
Все посмотрели в окна автобуса, чтобы разглядеть дом.
– Красота какая! Просто сказка, – восхищенно пропела Семенова. Алина только хмыкнула.
Но когда она вышла и огляделась, сердце ее замерло. То, что она сейчас увидела, поразило даже ее скептическую и чуждую умиления натуру. Вокруг были горы. Они короной возвышались над городом. На одних были ледники, другие зеленели, третьи выглядели сурово в сером каменистом убранстве. Внизу же, там, где сейчас все они стояли, расположился город. От площади расходились лучи улочек, вдоль которых стояли милые, разукрашенные всяк на свой лад дома. Фасады были аккуратными, свежими, словно только сейчас мастера разобрали строительные леса и начисто вымыли тротуары. Дома украшали цветы – красные шапки пеларгоний, фиолетовые петуньи и желтая календула. Вывески витиеватым шрифтом, окошки в кружевных занавесочках… И все это было залито солнцем.
– Ну, все выгрузились? Все свои вещи разобрали? Тогда идемте. – Ульянкин подхватил свой кофр и зашагал через площадь. – Мы живем в пансионе, который называется «Три мавра». Раньше здесь было общежитие для монахов. Рядом монастырь, теперь они себе построили еще одно здание, а тут пансион открыли. Недорогой, но приятный. Напомню, что надо соблюдать порядок, не мусорить, поддерживать чистоту в комнатах, в душевых. А еще не сушить свои вещи на балконах, они здесь не для этого.
– А где же сушить? – спросила Семенова.
– И стирать? – подал голос кто-то другой.
– Обычно в немецких домах, в гостиницах и пансионах тоже, в цокольном этаже располагается комната, где можно постирать, высушить и погладить вещи. Понимаю, после тренировок все мокрое и грязное, но вот сделать все можно там.
Новгородцева раз десять уже слышала все это – не первая ее поездка за границу. Ульянкин повторял для новеньких, таких как Семенова.
В холле отеля их уже ждал управляющий. На английском он поговорил с тренером, тот отвечал запинаясь, но, судя по всему, управляющий его понял.
– Так, нам на второй этаж. На третьем живут спортсмены из Болгарии. А на первом, то есть где мы с вами стоим, – администратор, гостиная и ресторан, где мы будем есть. Да, и как я сказал, стирать, сушить и гладить внизу.
Все загалдели и стали подниматься наверх.
– Можно с тобой в одном номере поселиться? Всех же по двое распределяют, – спросила Алину Оля Семенова.
– Валяй, – пожала та плечами. Новгородцевой было все равно, кто у нее в соседях.
– Спасибо, – заулыбалась Оля, – ты такой бывалый человек, а я ведь не так часто езжу. Результаты не те. Но я всегда изучаю историю тех мест, куда собираюсь.
– Дело хорошее, – рассеянно кивнула Алина, а потом вдруг спросила: – А зачем тогда занимаешься лыжами? Если результаты плохие? Бросай. Если сейчас середняк показываешь, значит, потом хуже будет. Не теряй времени. Иди куда-нибудь учиться.
– Да? – растерялась Семенова. – Я же тренируюсь…
Новгородцевой стало ее жаль:
– Я шучу. Я иногда шучу.
– А, ну ладно… – успокоилась Семенова. Она была впечатлительным человеком, но долго обижаться или расстраиваться не могла. Еще она много читала, и на каждую собственную историю у нее находилась подобная из книжки. Это Семеновой тоже помогало.
Номер, в который их поселили, был достаточно большой. Он состоял из прихожей и двух маленьких спален.
– Вполне прилично, – сказала Семенова.
– Ага, выбирай, где устроишься, в какой комнате.
– Все равно, – поторопилась ответить Семенова.
– Мне тоже, – пожала плечами Новгородцева, – я засыпаю быстро, мне ни телевизор, ни свет не мешают. Могу и в проходной расположиться.
Стены в комнатах были белеными, мебели почти не имелось – резная тумба с телевизором, коврик на полу и небольшой шкаф. В углу каждой комнаты висело распятие, на полке рядом – Библия. На других стенах – маленькие картины. Алина на полотна не обратила внимания, как и на распятие с Библией, а Семенова сразу стала все рассматривать.
– Это старые фотографии. Видимо, популярные места этого города.
– Это – деревня.
– Пусть. Но выглядит лучше города. Наш Южнореченск на море стоит, туристов полно, а местами такая грязь и разруха… Тут же, смотри, каждый
