Завещание - Алексей Петрович Зимин

и как, ведь свет являл собой глоток свежего воздуха, спасением посланным свыше. Кто-то на верху, наверное, любит меня и мысленные молитвы, посланные в этот момент, достигли адресата. Не захочешь, поверишь. Свет становился всё ярче и характерный сопутствующий звук тоже усиливался, давя на уши, проникая глубоко, наводя шорох во внутреннем ухе. Отворачиваться нельзя. И я терпел до того момента, пока резкая вспышка, не отбросила меня от стекла, заставляя закрыться руками. Всё прекратилось, мёртвый туман исчез, свет из задней части уазика больше не выжигал сетчатку и лишь небольшой звук электрического поля ещё оставался.

Я проморгался, потёр глаза тыльной стороной ладони и замер, даже не убрав руки от лица. На месте каталки стоял гроб, внутри которого находилось тело, головой направленное на задние двери авто, а ногами ко мне. Тело внутри вздрогнуло, затем дёрнулось ещё раз и как кукла манекен приподнялось. Голова словно на шарнирах, от инерции заболталась из стороны в сторону, но потом зафиксировалась в одном положении. Внутри гроба лежала, нет, не баба Клава что было бы логично в быту последних событий, а даже трудно такое вообразить – Олеся. Нижняя челюсть девушки задвигалась, издавая мычащий звук. Она пыталась открыть зашитый рот. Лицо начало воротить не естественным образом, челюсть щёлкнула и искривилась в левую сторону приоткрыв уголок рта. На левое плечо Олеси опустились пальцы, затем на правое. Из-за спины показался человек. Он приобнял девушку и тут же обратился ко мне:

– Как мило, Ангел хочет что-то сказать, – в голосе хорошо прослеживались нотки восторженной радости. – Дадим же ей такую возможность.

«Неизвестный» просунул три пальца в рот девчонки и дернул вниз. Челюсть поддалась не сразу, но вторым рывком с хрустом открылась и оттуда посыпался ворох влажной земли. Она беззвучно мотала головой, оголяя рот с зубами и пыталась выдавить из себя хоть что-то помимо стона. Застрявшая в глотке земля, затрудняла процесс. Хлопнув пару раз ртом, она всё же закричала во весь голос, растягивая слово.

– Пооомооогииитееее!

– Оооууу. – С досадой на лице, отреагировал сидящий с ней человек и зацыкал.

Мужчина приподнялся, обнял голову девушки и поцеловал в макушку. Сальные, измазанные в грязи волосы, начали ошмётками падать на пол машины, часть осталась между его пальцами, а один клок прилип к губам. Он за мгновение переместился к стеклу, не отрывая от меня взгляда. Медленно его улыбка сошла на нет, и мужчина обрёл серьёзный, угрожающий вид.

– Ты же не хочешь заставлять её страдать Кирилл?

ГЛАВА 6. ОЛЬГА

Никогда ещё август не был таким дождливым. На протяжении месяца, с интервалом через день, тучи сгущали летние краски и выплёскивали содержимое на жителей городка. Всем порой хочется выговориться, выплакаться и природа выбрала свой способ, обильно поливая стеной дождя всю округу. Правда это не мешало августовскому солнцу на следующий день всё подчищать, а семьям с детьми, влюблённым парам, буйной молодежи и старикам, гулять на улице. И заболоченное тучами небо, сквозь густоту которого пробивались золотистые лучи светила, отблёскивающие в капельках дождя, смотрелись вечером особенно органично. Так и сподвигало двинутся в путь. Но только не бегущего, запыхавшегося паренька, скачущего через лужи и торопящегося домой. Он уляпал спортивки и старенькие кроссовки, стрелой проносился, оставляя квартал за кварталом позади, пока из-за маленьких домов, не появился край пятиэтажки, где он жил. В худых руках прижав к самой груди он нёс завёрнутый в пёструю обёртку подарок. Сегодня праздник его любимого человека, стоит поторопиться.

В замочной скважине щёлкнуло, он дома. Здесь всегда царила чистота и порядок, всё прибрано, на своих местах, не успевала осаживаться даже пыль. Полный дзен и Фэн-шуй, как говорят люди, когда всё в порядке. Но последние одиннадцать месяцев, картина написанная некогда светлыми, яркими красками, сменила палитру, холст истрепался, контуры стёрлись – безразличие стало заглавным названием художественного произведения. В коридоре в два ряда стояли помидоры, огурцы, компоты и разносолы, закрученные под крышку на зиму. Всюду разбросанные вещи: на креслах, диванах, висели на стульях, даже те что постираны и поглажены стопкой лежали на гладильной доске. На кухне в раковине, всё чаще оставалась кладезь грязной посуды с тарелками, кастрюлями и сковородками. И ещё куча мелочей в таком ключе, собирающихся в огромный ком. До крайностей редко доходило и в конце концов всё прибиралось, но ненадолго.

Всем порядком в доме заправляла мать семейства, и она поддерживала чистоту на высоком уровне до недавнего времени. Никто не требовал и не принуждал её это делать, она сама любила стараться для дорогих ей людей. Так было заведено, и никто в семье, не муж не сын не лез на эту территорию. Но одиннадцать месяцев назад, глава семьи погиб. Сын остался без отца, а жена… А жена потеряла частичку себя. Так бывает, когда с восемнадцати лет любишь одного человека. И даже в моменты трудностей и глубокого кризиса в отношениях, он остаётся для тебя центром мира, а ты для него. Единственным выбором до конца дней, о котором ни секунды совместной жизни не жалеешь. А как же сын в таком случае? Он всегда занимал отдельное место, самое лучшие в сердцах родителей, но… Но горе и тяжесть воспоминаний оказались крепче вина, которым женщина, последние полгода глушила свою память и всё чаще оказывалась на дне опустошённой бутылки. Вдова запустила не только квартиру, с не большим беспорядком можно прожить, но и себя. Перестала краситься, укладывать причёску, у женщины великолепный каре чёрного цвета, забыла о парикмахерской, бывало ходила в мятой одежде, а взгляд потускнел и даже в те редкие моменты когда улыбалась, оставался таковым. Кирилл видел это, знал, понимал, как мать тоскует. Он не раз слышал, как она плачет по ночам думая, что сын уже спит. А потому взял уход за домом на себя.

Кирилл прошёл по длинному коридору. «Она снова занавесила все шторы», подумал парень «Так душно». Дверь в зал закрыта, а значит она точно там, знал наверняка, однако остановился что бы прислушаться. Тишина.

– Мам, ты там?

Последовало шуршанье.

– Мам, я вхожу.

Парень дёрнул ручку и заглянул в зал.

– Заходи Кирилл, – спешно вытирая глаза, отозвалась женщина. – Я тут смотрела наши семейные фотографии и…

– Мам! – Прервал Кирилл. – Ты помнишь какой сегодня день?

Женщина немного задумалась, сгребая фотографии, раскиданные по всему столу в одну стопку.

– Сегодня вторник. – Наконец выдала она и отпила из бокала с вином.

– Верно, сегодня вторник, но не просто вторник, а вторник двадцать третье августа две тысячи шестнадцатого.

На лицо женщины резко вылезла досада и стыд за то, что она напрочь забыла какое сегодня число.

– Я совсем забыла.

– Вот это как раз не страшно, главное я не забыл. Мам с