Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придя в себя, он не мог понять, долго лежал или мало; слабость не отпускала его, он оставался на месте, едва шевелясь, не чувствуя ничего, не видя и неба над головою. Наконец, оглядевшись, Холблит узрел по обе стороны от себя голый камень и, поднявшись, решил, что потерял сознание от голода и жажды. Еще раз осмотревшись вокруг, он заметил, что находится в узкой долине или ущелье между скал. Голые и безводные окрестности не могли породить и зеленой травинки, однако он видел лишь стены расщелины, и ему захотелось оказаться наверху, чтобы понять, куда направить свой путь. Тут вспомнил он о дорожной суме и, опустив руку, открыл ее, полагая, что вынет пищу; и… о! вся она попортилась и заплесневела. Тем не менее при всей своей слабости он с тяжким трудом неторопливо побрел по едва хоженой тропке, уводившей вверх по ущелью. Наконец, добравшись до гребня, он опустился на камень, не решаясь какое-то время открыть глаза и оглядеть этот край, дабы не увидеть свой смертный приговор. Наконец, осмелившись сделать это, Холблит увидел, что очутился высоко в горах между пиков; перед ним и по каждую руку простирался мир, созданный только из камня; гребень за гребнем подобием зимнего моря громоздились хребты. Солнце, немного не достигнув полудня, ярко грело и припекало в этой пустыне, и не было видно знака, от начала мира оставленного здесь человеком, лишь преждереченная тропка вела вперед по скалистому склону.
Туда и сюда взирал Холблит, стараясь обнаружить нечто отличное от камня в этой пустыне, и наконец он заметил – между двух пиков по левую руку зеленое пятнышко, в великой дали мешавшееся с голубизною, и сердцем понял, что видит последний след Равнины Блаженных, Тут он громко молвил в этой пустыне, хотя некому было слушать:
– Ныне пришел мой последний час, и здесь сгинет Холблит из Дома Ворона, не совершивший деяний и желаний не утоливший, не знавший жара брачной постели. Да живет и процветает Дом Ворона, и да будет изобилен он мужами и девами, доблестными, прекрасными и многоплодными! О родичи, осените своим благо словением мужа, которому предстоит принять здесь смерть, ибо он не совершал дел, которых вы осудили бы…
Посидев немного рек он себе самому:
– Смерть не торопится ко мне; не добро ли будет отправиться ей навстречу, словно бедный пастух спешит навстречу могущественному вождю?
Тут Холблит поднялся и с трудом побрел вниз по склону, помогая себе светлым древком копья, но сразу же остановился, ибо ему вдруг показалось, что дувший вдоль склона ветер принес далекие голоса. Но тряхнув головой, он молвил:
– Вот истинно начинается сон, который будет длиться целую вечность, но ему не обмануть меня.
Тем не менее он с еще большей силой принялся бороться с ветром, дорогой и собственной слабостью; но вялость одолевала, и уже вскоре он пошатнулся, и повалился, и утратил сознание.
Придя же в себя, Холблит обнаружил, что более не находится в одиночестве: муж стоял возле него на коленях, поддерживая голову, другой же, как только молодец открыл глаза, поднес к его губам чашу с вином. Отпив из нее, Холблит почувствовал облегчение, потом ему дали хлеба, и он съел, и сердце его укрепилось, и радость жизни вернулась в него; после же он повалился назад и сладко уснул, словно на целое лето.
Пробудившись от сна он увидел, что изрядная часть прежней силы вернулась к нему, сев на камнях, он огляделся и увидел возле себя троих мужей при оружии и с мечами у пояса, но в одеждах изношенных, изветшавших в долгой дороге; один из троих был очень стар, длинные седые космы его ниспадали вниз, другой старик, не столь удрученный годами, все же видел более шестидесяти зим. Третьему мужу было за сорок, но и он казался печальным и скорбным и как бы изможденным.
Увидев, что Холблит шевельнулся, все трое обратили к нему глаза, и старший сказал:
– Здравствуй же, прежде не имевший вести для нас!
Молвил второй:
– Говори же теперь все, что знаешь.
Третий же муж в горести громко вскрикнул, глаголя:
– Где же эта страна? Где она?
Ответил им Холблит:
– Страна, которую вы ищете, должно быть, и есть та, из которой я спасаюсь. Не скрою, похоже, что я видел вас прежде – в Прибрежье Морском, – когда дни мои были счастливей.
Тут, склонив головы в знак согласия, спросили они:
– Где же эта страна? Где она?
Тогда Холблит поднялся на ноги и сказал:
– Вы излечили меня от смертельной болезни, и я сделаю, что могу, чтобы исцелить вас от скорбной хвори. Пойдемте вверх по тропе вместе со мною, и я покажу вам эту далекую землю.
Тут они повскакали, как юные и резвые люди, и Холблит повел через гребень хребта в небольшую долинку, в которой пришел в себя; оттуда он показал им клочок зелени между двумя пиками, который видел даже теперь, а они стояли рядом и плакали от счастья.
Тогда возглаголал старший из ищущих:
– Покажи нам путь в эту землю.
– Нет, – ответил Холблит. – Я не могу этого сделать, ибо, оставив ее, шел не собственной волей, но как бы перенесен был сюда. Впрочем, не знаю. Против воли Короля ушел я к пределам этой земли, он поразил меня и изгнал. Посему, должно быть, я не помогу вам; ищите страну эту сами, а меня отпустите, и я благословлю вас и выйду из этой пустыни тем путем, которым вы шли сюда, ибо у меня есть дело в мире.
Рек младший из ищущих:
– Теперь и ты подпал под ярем Скорби, и надлежит тебе поступать не так, как ты хочешь, но по ее воле; а она гонит человека навстречу жизни, а не на свидание со смертью.
Средний из ищущих молвил:
– Если мы отпустим тебя одного в эти глухие края, ты, вне сомнения, сгинешь, ибо отсюда до населенных земель, до города купцов, откуда мы едем, целый месяц пути, и вдоль всей этой дороги ты не найдешь ни мяса, ни питья, ни зверя, ни птицы, ни зелени. Мы нашли тебя умирающим от голода и посему полагали, что припасов ты не имеешь. Что касается нас самих, то и у нас их немного. Хватит на трехдневное путешествие до Равнины
