Гулы - Сергей Кириенко

Через пару секунд комиссар решил подойти к Аз Гохару, чтобы обсудить с ним увиденное, однако в этот миг произошло то, что заставило его замереть, — внезапно над деревьями, окружающими пьяцца дель Фуоко, взметнулся огненный шар. Он поднялся раза в два выше, чем столбы пламени, появлявшиеся у реки, и на мгновение стал похож на раскаленный рубин. Комиссар отметил кровавые сполохи, какие возникают лишь при взрыве тротила, а через пару секунд, потребовавшихся звуку, чтобы дойти до горы, все стоящие на площадке услышали грохот. Четыре человека метнули взгляды в центр Террено, где желтое пламя съеживалось, словно умирающая медуза, а черный дым поднимался над ним щупальцем осьминога, секунду молчали, а затем комиссар процедил:

— Ну, на этот раз это точно не гулы!

Он посмотрел на старика. Аз Гохар коротко взглянул на него, но ничего не ответил.

Минуту спустя со стороны автострады, ведущей в Милан, раздалась пулеметная очередь, приглушенная серией взрывов, а еще через двадцать секунд над взлетным полем местного аэропорта поднялась точка. Люди, наблюдавшие за городом со склона горы, узнали в ней самолет, полтора часа назад уничтоживший жителей Террено. Поднявшись над городом, самолет направился к пьяцца дель Фуоко и, не долетая до нее двух километров, принялся выбрасывать газ, двигаясь по спирали…

Часть шестая. Черная рукопись

Глава тридцать седьмая

Краски и звуки… Краски — то блеклые и смазанные, словно на выцветших на солнце картинах, то яркие и кричащие, как на полотнах сюрреалистов. Звуки — глухие, неясные, доносящиеся из какого-то параллельного мира, отстоящего на световые годы от этого, а уже в следующий миг они оглушают, рвут перепонки и хочется зажать уши, чтобы не слышать их многократного эха. Краски и звуки сменяют друг друга, переплетаясь, словно в странной игре, и порой трудно разобрать их значение: картина, металлические голоса, вспышка… новая картина, взрыв криков, вспышка… еще одна картина, вспышка…

Он за рулем машины, едет по улицам Вилладжо-Верде. Его что-то тревожит, но он не знает, что именно. Взгляд его прыгает с тротуара на подворотни домов, пытаясь что-то найти, но того, что он ищет, нет, и это увеличивает его тревогу. Внезапно из темной арки старого дома на мостовую выскакивает парень со светлыми волосами, он успевает вывернуть руль, но встречная машина сбивает его, и парень летит по воздуху на удивление долго и медленно — словно во сне, — наконец падает вниз. Не выходя из машины, он приближается к сбитому, вглядывается в его лицо и понимает, что где-то видел его, краем глаза отмечает людей, выбравшихся из покореженного автомобиля, но ему не до них — он пытается вспомнить, где видел этого типа. Внезапно светловолосый поднимает голову и говорит голосом, напоминающим звон разбитого колокола: «Тебе придется умереть, Тревор Адамс!.. Тебе и твоей женушке!..» Слова эти разрывают реальность, и в этот миг в конце улицы появляется полицейский автомобиль. Его мигалка словно отрывается от машины и плывет к ним сама по себе. Ее яркие блики нарастают, их блеск режет глаза, и вот уже на них нельзя смотреть без боли. Вспышка…

Он поднимается по крыльцу ресторана Гизи Валенти. Прохладный полумрак зала — словно в похоронном бюро, три могильщика сидят за столом, сам он — четвертый. «У Амелико Пандоры исчез брат, — тягучим голосом говорит главный могильщик. — Его нужно найти. Но на всякий случай приготовьте оружие…» Два младших могильщика поспешно кивают, их лица растворяются в темных углах, и они остаются вдвоем. «Что стряслось, Дик? — спрашивает главный могильщик. — Я с самого начала понял, что у тебя что-то неладно. Выкладывай!..» Он морщится и губами, которые не хотят двигаться, шепчет: «Он исчез…» «Кто исчез?..» — не понимает главный могильщик. «Он…» — он пытается вспомнить, о ком идет речь, но это не удается ему, и это вызывает боль, которую нельзя погасить. Внезапно дрожит телефон, из которого появляется лицо Рокко Траколло, бесплотный рот говорит: «Его нигде нет: ни в больницах, ни в морге…» Эти слова увеличивают боль и сгибают его пополам. Вспышка!..

Он у себя дома. Боль от последних слов сменяется жжением — он перекидывает на ладонях пышущий пончик, — и в этот момент звонит телефон. Он едва разбирает звонок — слишком тот слаб. Ему не хочется поднимать трубку — он знает, что если сделает это, произойдет что-то страшное, — но, видимо, и телефон это знает — его трубка вдруг поднимается и летит к нему, вытягивая неправдоподобно длинный, змеящийся шнур. Она подлетает к нему, обвивается вокруг головы, и он слышит голос: «Дик, я видел Гарроту!..» Он узнает этот голос — это голос его помощника Пепе. Новая боль пронзает сознание: пончик, который он держит в руке, превращается в сигарету, последняя прожигает ладонь и падает на ногу. Вспышка!..

Окрестности заброшенного монастыря. Они проходят в ворота, идут по двору и оказываются в главном здании монастыря. Здесь царит запустение: всюду многолетний слой пыли, затхлым воздухом трудно дышать. Он приказывает обыскать здание, и его люди делают это, но ничего не находят, кроме гильзы и кусков странного воска, покрывающих пол. Он поднимает один из кусков и рассматривает его: на первый взгляд, ничего необычного в нем нет, но вдруг его захлестывает пелена ужаса, сродни первобытному. Вспышка!..

Они взбираются по склону горы. Длинные ветви орешника цепляют одежду, словно пальцы покойников. Он идет быстро, почти бежит, хотя уже знает, что его ждет возле огромного валуна, где закопан светловолосый. Они выходят на поляну, и его рука протягивается к подножию камня. Кто-то вонзает в землю лопату, и древняя могила обрушивается, словно внутри нее пустота. Края осыпаются, и на дне ямы он видит сбитого серебристым «опелем» парня. «Ты лезешь не в свое дело, приятель!» — ухмыляется светловолосый и указывает на него пальцем. Внезапно тип исчезает, а там, где он стоял секунду назад, остаются пули и пропитанная кровью рубаха. «Что это значит, босс? — произносит кто-то за его спиной. — Зачем здесь закопали эту рубаху?..» Внезапно он оказывается на дне могилы и прыгает вверх, пытаясь уцепиться за ускользающие края, но дно стремительно опускается, а стены взлетают, и он понимает, что ему не выбраться из этой могилы. Он ощущает ужас, затапливающий сознание. Вспышка!..

Он в тесной комнате с парой окошек, выходящих на затененный проулок, сидит за столом. На противоположном конце стола — Эрба. Армандо внимательно смотрит на него и спрашивает: «Зачем тебе мои снайперы, Дик?» — «В Террено появились чужаки», — отвечает он. «Ты их уже видел?» — «Да». — «И ты их не знаешь?..» В глазах Эрбы светится мудрость, и он понимает, что никакие уловки не могут заслонить от него истину, но ничего не говорит. Кажется, вечность Эрба молчит, зрачки его заполняют всю комнату, а потом они вдруг исчезают, а на их месте появляются снайперы. Они удивительно похожи, хотя в то же время и не похожи совсем. Вместо левой руки у каждого из них автоматическая винтовка. Они одновременно передергивают затворы и произносят с мрачной торжественностью: «Никаких проблем!..» Щелчки затворов напоминают грохот петард. Вспышка!..