Конспект - Павел Огурцов

Основная идея генерального плана проста и эффектна: Успеновка застраивается как центральный жилой район и благодаря этому объединяются в единый город его разрозненные части от Соцгорода до старого города. Главная улица проходит через эти районы, включая в себя главную улицу старого города и проспект Ленина в Соцгороде, и ее соединяют с Днепром ряд широких бульваров и зеленые массивы. Мы, обрадованные, показывали друг другу интересные решения, пока не присмотрелись к розе ветров, и оказалось, что господствующие ветры дуют от металлургических заводов на жилые районы. Досматривали генплан с сильно испорченным настроением. Досмотрев, стали знакомиться со схемами водоснабжения и канализации. С водоснабжением разобрались сами. Начальник отдела канализации захотел ознакомить нас со своим хозяйством и опустился на колени на разложенную схему. Когда он заговорил, мы поняли, что он — под мухой. Так и оказалось: потянувшись показать одну из станций перекачки, он свалился и сразу заснул. Противно и смешно было видеть гриф «Секретно» рядом с тем местом начальника, откуда растут ноги. Вот тебе твоя техническая интеллигенция! — подумал я с досадой.

— Да-а... — сказал Кудсяров. — Это уже такая провинция, что, как говорится, дальше и ехать некуда.

Потом мы сидели в сквере против дома с Меркурием. Я удивлялся, как это Гипроград запроектировал город с таким огромным недостатком.

— Я не обратил внимания на дату выпуска проекта, — сказал Андрей Дмитриевич. — А вы ее не заметили?

— И я не посмотрел.

— Вы, кажется, в студенческие годы видели этот проект еще в Гипрограде?

— Да, проект готовился к выпуску. Мне хорошо запомнилась огромная перспектива центра на Успеновской горе, выполненная выпускником нашего института.

— А когда это было?

— В зиму с сорокового на сорок первый год.

— Значит, когда разрабатывался генплан, заводы были построены, и Гипроград винить не приходится: там уже ничего не могли изменить.

— Может быть, могли иначе запроектировать город.

— Сейчас об этом трудно судить. Давайте подумаем, что нам теперь делать.

Мы решили сначала выяснить задымлялись ли и если задымлялись, то как сильно, жилые районы. Заводы от них далеко, и, может быть, наши опасения напрасны. Но если жилые районы задымлялись сильно, а заводы разрушены, наш долг добиться, чтобы эти заводы не восстанавливать, а строить на другой площадке. Нас призывают сделать города более здоровыми, чем они были до войны — этим мы и займемся в первую очередь. И сами посмотрим, как разрушены заводы.

В Водоканале схемы водоснабжения и канализации — в одном экземпляре.

— Придется снять копию, — говорит Андрей Дмитриевич. — Вопрос в том, где достать кальку.

— Не надо доставать кальку и не надо копировать, — говорю я. — Генплан огромный, громоздкий, для повседневной работы не годится.

— Ничего другого нет.

— Сделаем. Срисуем с уменьшением масштаба вдвое. Было бы на что. Достать бы полуватман.

— Срисуем? Вы представляете, какая это работа? И неизбежны если не ошибки, то неточности.

— Почему? Срисуем по сетке.

— А, по сетке! Хорошая мысль. Вот только сетку придется нанести на одну из схем Водоканала. Ничего, легонько нанесем карандашом, а потом сотрем. Договоримся. Возьметесь?

— Возьмусь. Вот только что срисовывать с подосновы? Если каждый домик, то эта египетская работа займет много времени.

Условились срисовать рельеф, — это главное, — улицы, дороги, зеленые массивы, высоковольтные линии и все, что там будет, кроме домов.

В типографии газеты «Червоноказачинская правда» Кудсяров через облисполком разжился газетной бумагой — лучшей достать не удалось. Газетной бумаги было больше, чем достаточно, и я в Водоканале, постелив ее на полу, лежа срисовывал генплан. На другой день пришел Андрей Дмитриевич, улегся рядом, стал срисовывать генплан с другого конца и рассказывать о своих расспросах — задымлялись ли жилые районы. Кармазь сказал, что он живет в своем доме в Ласкавой балке, по ней изредка тянуло дымком, до старого города дым не доходил. Успеновка иногда задымлялась то в одном месте, то в другом, а больше всего задымлялся Пятый поселок, то есть Соцгород. Примерно то же говорили и другие.

Когда я принес уменьшенную копию генплана, Андрей Дмитриевич собрался с ней в типографию: он договорился, что нашу копию наклеят на картон и сделают ее складной. Я запротестовал:

— Газетная бумага быстро сотрется, и от генплана ничего не останется, а если в типографии найдется светлый картон, то я лучше прямо на него нанесу генплан — это много времени не займет.

Кармазь подошел к нам и взглянул на генплан.

— Так он у вас совсем небольшой. На такой размер у меня найдется хорошая чертежная бумага, — сказал он, вышел и принес нам два листа полуватмана.

Через день, вернувшись из типографии с аккуратно сделанной складной папкой, Андрей Дмитриевич сказал:

— Теперь хоть по Червоноказачинску есть с чем начинать работу.

До сих пор начальство нас не трогало, а мы к нему не напрашивались. Теперь Андрей Дмитриевич позвонил заместителю председателя облисполкома Прохорову — нашему шефу, и мы пошли к нему, захватив генплан. Представив меня, Андрей Дмитриевич вкратце рассказал о задачах нашего отдела, а я вынул из кармана и протянул Прохорову немного потрепанную вырезку из газеты с письмом Калинина. Прохоров извинился, прочел письмо и попросил разрешения оставить его на время у себя, чтобы перепечатать.

— Ознакомиться с ним кое-кому никак не помешает.

Потом Андрей Дмитриевич раскрыл на столе Прохорова генеральный план Червоноказачинска. Генпланом Прохоров заинтересовался, задавал вопросы — возможно, он раньше генплан не видел, возможно, — был здесь, как и мы, человеком новым. Не на все вопросы мы смогли ответить, а это вызывало новые вопросы, но уже не по генплану, а по нашей работе, в том числе и такой: с чего мы собираемся начать свою работу?

— С тщательного ознакомления с Червоноказачинском и другими городами области, — ответил Кудсяров.

Когда мы вышли, я сказал Кудсярову, что все время ждал — скажет ли он о том, что, может быть, придется переносить металлургические заводы.

— А вы сказали бы?

— Нет. Мы еще не готовы к постановке этого вопроса и не знаем, что собой представляет Прохоров.

— Правильно. Без хорошей артиллерийской подготовки в атаку не ходят. Да и атаковать, наверное, придется кого-то повыше Прохорова. А пока давайте сами познакомимся с разрушенными заводами.

Километр за километром — взорванные корпуса и непонятные сооружения, закопченые стены сожженных зданий, обрывки трубопровода на кое-где уцелевших опорах, бесчисленные проемы в шлакоблочных оградах, ржавеющие рельсовые пути, кучи мусора, вспучивающие и ломающие асфальт... Чтобы больше увидать, отклоняемся то в одну, то в другую сторону. Идем час, другой, и нет конца этому хаосу, над которым кое-где возвышаются уцелевшие заводские трубы.