Лабиринт - Яэко Ногами

— Как что?

Хидэмити, привыкший к причудам старшего брата, не предполагал, однако, что Мунэмити может дойти до таких дерзких высказываний; он постарался скрыть свою растерянность и принялся кашлять.

— Да, что они думают? Их безрассудство может привести черт знает к чему!.. Уж, кажется, должны были обжечься на Китае!

— Но Америка и Китай — это змея о двух головах. Ударив по одной, ничего не оставалось, как ударить и по другой. Иного пути не было. И ведь уже достигнуты замечательные успехи. По-моему, наши действия заслуживают высоких похвал.

Хидэмити успел подготовить свой ответ, пока старательно кашлял, прикрывая рукой рот, обрамленный пышными усами с тонкими кончиками. Он не посмел сказать, что именно эти победы, которые вызывали у японцев судорожный восторг, побудили его, несмотря на болезнь, выйти из дому, но, окрыленный ими, он не проявил обычной своей угодливой почтительности перед старшим братом.

Слишком большой для узкого лица Мунэмити рот чуть искривился, как у человека, страдающего нервным тиком, и в глазах появилось насмешливое выражение. Мунэмити Эдзима чуждался света, но на общественные события реагировал гораздо острее многих других. Младший брат был для него удобным источником информации, и в Сомэи его принимали благосклонно, подобно тому как на стоянках первобытных племен принимали путников, приносивших свежие новости. Против обыкновения Мунэмити пренебрег осторожностью и не заставил брата писать свои сообщения, а принялся расспрашивать его.

— Ямамото Исороку 170, видно, еще годится в дело, а?

— Только во флоте. А так вряд ли. Однако он как будто не очень был за то, чтобы начать войну.

— О-о!

— Говорят, он сказал, что, если уж так настаивают на его участии, он послужит года два, а дальше-де не взыщите. Судя по действиям в Пирл-Харборе, он, вероятно, и впредь намерен прибегать к тактике молниеносных ударов, чтобы быстро закончить войну.

-— На войне не все зависит от желания одной стороны. Мы решим так, а противник навяжет нам затяжную войну — и получится второй Китай. .Черчилль ведь что-то говорил по этому поводу.

— Насчет запасов нефти у Японии и у Америки?

— Ну да. Он ведь в цифрах показал такой разрыв в годовой добыче нефти, который никак не сократить, хоть вывернись наизнанку. На это Англия и Америка и рассчитывают. У нас не хватает не только нефти. Не хватает и железа. Наши противники, несомненно, с этими нехватками и связывают конечный исход войны. Они подготовились к войне серьезной и длительной. Первые успехи — это еще не победа, и торжествовать рано.

— С точки зрения логики все верно. Расчеты с нефтью и железом действительно не в нашу пользу. Но разве не существует такое великое чудо, как государственная мощь Японии?

Хидэмити снова прикрыл седые усы рукой и раза два кашлянул. Вот так же он откашливался, прочищая горло, перед выступлением с трибуны верхней палаты. В его тираде появились усвоенные им в парламенте интонации, и она зазвучала более уверенно. Еще в клубе, будучи в приподнятом настроении, он произнес целую речь на эту тему, и сейчас ему оставалось лишь повторить уже подготовленную и прорепетированную декларацию.

— Не в этом ли сокровенная суть нашего национального духа, которого не понять, если подходить к нему с европейским или американским материализмом? А для нас это неисчерпаемый источник сил. Кроме того, успешно проведя военные операции в Малайе и на Яве, мы получим возможность свободно распоряжаться богатейшими ресурсами стран Южных морей. И если обратиться к истории, то, как доказано опытом японо-китайской и японо-русской войн, Япония постоянно сражалась с превосходящим ее по численности и ресурсам противником и постоянно выходила победительницей.

Когда с уст младшего брата слетело слово «история», старший брат еще раз поморщился, но глаза не сощурились насмешливо, а раскрылись широко и взгляд стал колючим, «И ты воображаешь, что разбираешься в истории, самодовольный наглец?» — казалось, говорил этот взгляд. Однако лицо Мунэмити тотчас же приняло сосредоточенное выражение, ибо разговор перешел в область, которая после театра Но, основного увлечения сомэйского чудака, интересовала его больше всего.

— А разве не английский и американский кошелек помог нам кое-как выиграть японо-китайскую и японо-русскую войны? Сводить все это к национальному духу весьма ошибочно.

— Но можно ли так примитивно решать вопрос! Хоть я должен считаться с мнением своего старшего брата и высоко ценю вас как знатока истории, но мне ваши слова представляются преувеличением.

— Ну, я не стану рассеивать твое заблуждение насчет моих познаний,— сказал редко когда позволявший себе шутку Мунэмити.

Похвала дилетантским познаниям часто радует человека больше, чем высокая оценка его работы, в которой он действительно является специалистом. О театре Но Мунэмити, вероятно, не дал бы младшему брату и рта раскрыть, но то, что Хидэмити назвал его знатоком истории, польстило ему, и он продолжал:

— Вспомни, пожалуйста, корейский поход Тоётоми Хидэёси. Почему он, несмотря на наличие огромной силы, которая вначале была у него, был наголову разбит и бежал? Хотя поход и носил название корейского, но основной-то его целью был Китай — государство Мин. Недаром перед его войсками, вторгшимися в Корею, несли огромные полотнища с надписями, разъяснявшими цель похода: «Пропустите нас спокойно! Мы идем на Китай. Через Корею мы хотим лишь пройти». В общем это было нечто вроде плакатов, с которыми расхаживали наши левые до войны. Хидэёси их предвосхитил.

— Это для меня факты новые, неожиданные и весьма любопытные.

Хидэмити, хоть он и нахватался знаний в разных областях, никакими специальными познаниями не обладал и теперь с неподдельным вниманием слушал своего своенравного старшего брата, которого считал настоящим кладезем премудрости. Факты, которые мимоходом сообщил ему Мунэмити, были интересны и сами по себе, а кроме того, небесполезны: при случае можно будет привести их, щегольнув своей осведомленностью, и таким образом поддержать свою репутацию эрудита.

Зато уж ему пришлось выслушать все до конца, вплоть до выводов. Оказалось, что поражение войск Като Киёмаса и Кониси Юкинага, напавших на Корею, было следствием недооценки государственной мощи богатой Минской империи, стоявшей за спиной Кореи, и что войны не выигрываются, если нет превосходства в оружии и в материальных резервах.

Хидэмити, который в верхней палате представлял сторонников так называемой активной континентальной политики, конечно, не мог с этим легко согласиться; он считал Тоётоми Хидэёси великим государственным деятелем своего времени, блестяще проводившим эту самую «активную континентальную политику», и полагал, что его пример вполне мог вдохновлять потомков не только в японо-китайской