Серая Мышка. Первый том о приключениях подполковника Натальи Крупиной - Василий Лягоскин

Крупина не стала ждать, когда милиция займется своим непосредственным делом и, перескакивая сразу через две ступени, быстро поднялась на мост. Уже там она увидела, что так сильно заинтересовало транспортных стражей порядка. Меньше чем в полукилометре от этого, пешеходного моста, через пути перекинулся автомобильный. И там творилось что-то неладное. С обеих сторон моста выросли внушительные пробки, которые почти упирались в красно-белый троллейбус, перегородивший мост. Еще там мелькали сиренами милицейские автомобили, и Наталья невольно пожалела гаишников – выбираться из этой кучи-малы им будет ох как непросто.

Каким бы не был прискорбным сам факт дорожно-транспортного происшествия, Крупиной он был на руку. Соответствующим органам сейчас было не до нее. И следующая мысль Натальи была совсем не злорадной:

– Это вы еще, ребята, не знаете, что произошло в пятом вагоне электрички…

По ее расчетам известие о бойне в том вагоне должно было достигнуть правоохранителей совсем скоро. Словно в подтверждение этого из-за угла вокзала – там находился отдел транспортной милиции – выскочил еще один милиционер. Этот был без фуражки, явно забытой от волнения. Он скорым шагом, а затем вовсе бегом ринулся туда, где в окружении других стражей, наверное, находилось начальство. Через минуту он еще резвее бежал назад – уже вместе со всей толпой.

Дожидаться каких-либо действий с их стороны Наталья не стала. Она и остановилась-то на мосту, чтобы решить – как добираться до больничного комплекса, рядом с которым и располагался коттедж. Вариантов было два – троллейбус, или маршрут номер одиннадцать, то есть пешком. Авария на мосту однозначно отвергла первый вариант, и Крупина перебросила тяжелую сумку в другую руку – путь до коттеджа был неблизким. Через мост, пробки к которому росли угрожающими темпами, вели все шесть троллейбусных маршрутов, и все они сейчас остановились.

Собственно говоря, по статусу районного центра и количеству жителей Коврову никаких троллейбусов не полагалось. Благодарить за этот удобный и экономичный транспорт, так выручивший горожан в годы бензиновых кризисов, они должны были своего бывшего депутата – маршала Устинова. Но Наталья, как уже говорилось, ковровчанкой себя не считала, так что благодарить сейчас никого не собиралась.

Спорым шагом она пошла по мосту, уже на ходу услышав обрывки разговора двух мальчишек, один из которых комментировал аварию:

– Я тебе точно говорю – из автоматов расстреляли. Из пятерки кучу народа вытащили, все всмятку. Скорые не ездят, так их в грузовики покидали и увезли. А тех, что стреляли, не взяли.

– А много их было? – у второго мальчишки загорелись глаза.

– Полно, – вдохновенно врал первый, пониже ростом и побойчей, – три «Тойоты-Короллы», битком набитые.

Крупина улыбнулась на ходу – распознать марку автомобиля на таком расстоянии! Мальчуган и название-то иномарки, скорее всего, в каком-то детективе вычитал. Но в глазах товарища он сейчас выглядел большим авторитетом.

Наталья шла быстро, не подозревая, что след в след повторяет маршрут Валеры. Она бы и догнала его – у самых ворот коттеджа, если бы не сбавила ход, сворачивая на улицу выросшего здесь поселка ковровских нуворишей. Третий коттедж действительно был зеленым, с островерхней красной черепичной крышей. У его железных ворот – метрах в десяти от Крупиной, шагавшей сейчас медленно, скособочившейся в сторону тяжелой сумки – встретились два человека. Мальчик, бежавший вприпрыжку впереди самой Натальи и молодой громила, который подошел с противоположного конца улицы.

Здоровяк пригнулся и первым нырнул в железную калитку. А парнишка на минутку замешкался, оглянувшись на Крупину. Наталья равнодушно смотрела мимо и его, и дома, внешне никак не отреагировав на цепкий взгляд. Однако прежде, чем коротышка нырнул в открытую дверь, повернув туда свою голову в черной шапочке с каким-то иностранными буквами, подполковник поняла, что никакой это не мальчик; что человеку со школьным рюкзачком за плечами лет, быть может, не меньше, чем ей самой.

Все так же неторопливо она прошла мимо ворот, притворно вздохнув так тяжело, что чуть не пожалела сама себя. Уже отойдя на несколько шагов, она услышала, как прошлепали легкие шаги по двору, и заскрипела внутренняя дверь. Наталья больше не оборачивалась до самого конца линии. Чуть ли не шаркая подошвами по асфальтовой дорожке, она свернула за крайний дом короткой – не больше десятка домов – улицы, обратно к шоссе; уже по соседней линии. Коттеджи соседних улиц смотрели на асфальт фасадами, стыдливо пряча от прохожих свои тылы, не такие ухоженные.

Проходя мимо третьего дома на этой линии, она бросила внимательный взгляд на двери… Хозяин здесь больше доверял старой, дедовской технике – в петлях висел огромный старинный замок. Наталья остановилась и оглянулась. Улица пыла пуста. Сумка в одно мгновение переместилась на плечо, освобождая руку, и Крупина взлетела по решетчатым воротам, спрыгнув сверху в сторону, на мягкий не стриженый газон. Дома на этой улице были построены давно; садик за коттеджем уже успел набрать силу. И хотя безжалостная осень успела сорвать наряд и с деревьев, и с кустарников, здесь было где спрятаться опытному человеку. Совершенно не заботясь о чистоте своего выходного, а теперь уже единственного костюма, Наталья примостилась за большим контейнером, набитым почти доверху сухой листвой, сорняками с остатками почвы на корнях и, судя по запаху, навозом.

За этим компостником Наталья просидела минут пять. Направление следующего броска она определила сразу же – к такому же контейнеру за низким заборчиком из выкрашенных когда-то тоже в зеленый цвет строганных досок. Почти все это время она наблюдала за домом, за его окнами, терпеливо дожидаясь, когда в них мелькнет тень. Однако дом все это время оставался «слепым». Если кто и наблюдал сейчас за этой частью усадьбы, делал он это весьма умело, не подавая никаких признаков жизни. Наконец Крупина глубоко вздохнула и метнулась вперед, перемахнув через забор, не задев его. Выдохнула она уже за другим контейнером, пахнущим чем-то нестерпимо кислым. Но подполковник терпеливо сидела, оценивая точку следующего броска и не забывая следить за окнами. Одно из них, на втором этаже – узкое, окрашенное белой краской – явно вело в туалет или ванную. Звуки сливающейся из бачка воды, которые донеслись из полуоткрытой створки, подтвердили этот вывод. Туда, в это окно, и собиралась махнуть Наталья, сделав еще один глубокий вдох.

Два пустых контейнера, стоявшие друг на друге прямо под этим окном, наводили мысль о мышеловке внутри. Только очень уж изощренной должна быть фантазия у такого мышелова – контейнеры, когда-то, наверное, поставленные надежно, сейчас перекосились и готовы были рухнуть от малейшего прикосновения. Но Крупина уже наметила точку на этом неустойчивом сооружении, на которой можно было поставить ногу на краткое мгновение. Она дождалась, когда за окошком чуть слышно хлопнула дверь; еще секунд десять подождала – на тот случай, если в туалет образовалась очередь жаждущих облегчиться – и снова сделала вдох. Но теперь не такой глубокий, как прежде – из-за нестерпимого запаха.

Туалетная комната в коттедже, да и в любом другом доме обладала одним неоспоримым преимуществом – в ней, как правило, не могло находиться одновременно больше одного человека. А поскольку отсюда только что вышли, то… Наталья действительно никого не испугала своим неожиданным появлением. Этот бросок она сделала еще стремительней; может потому, что не терпелось выдавить из легких несвежий воздух. Контейнеры выдержали, и Крупина, зацепившись ладонью за край окна, открывавшегося внутрь, забросила в него свое тело. Туалет был маленьким, приспособленным для единственной цели. Кроме унитаза тут была еще раковина с мылом, зубной пастой и щеткой. Простое вафельное полотенце висело на крючке рядом с раковиной, а под ней, в углу, валялась початая упаковка пенталгина.

Больше здесь ничего не заинтересовало Наталью, и она переключила свое внимание на дверь, и дальше – на ту комнату, что скрывалась за ней. Крупина вся обратилась в слух; в одно большое ухо, которое уловило, что в комнате находится человек. И человек этот, судя по дыханию и невнятному бормотанию, сейчас спал. Наконец она поняла, что этот звук – единственное, что она может уловить за закрытой дверью. Чтобы выяснить другие подробности, нужно было открыть дверь, что Крупина и сделала, со всей возможной осторожностью. Сама она стояла сбоку, пока невидимая. Бодрствующий человек, окажись он в комнате, вполне мог решить, что неплотно прикрытая дверь отворилась сама. Сопение стало громче, но других звуков по-прежнему не было слышно. Тогда Крупина перетекла в комнату – не так, как это делают полицейские с кольтами, дергающимися в руках. Она именно перетекла – мягко, плавно – в одно мгновенье оказавшись у стены, уже по другую сторону двери. «Бизон» по-прежнему мирно лежал в сумке; с засадой, если бы таковая оказалась в комнате, Наталья разобралась бы и без него.