Судьбы хуже смерти (Биографический коллаж) - Курт Воннегут

Свадьбу мы с Джил устроили в отеле "Ридженси", всего в квартале от собора. (Тем, кто с такими целями снимает банкетный зал в "Ридженси" и заказывает свадебный торт, бесплатно предоставляется номер для новобрачных, - пока мы выпивали, в этом номере проводили время мои внуки.) Одиннадцать лет назад, когда происходила описанная церемония, нам с Джил казалось, что детей у меня уже и так достаточно (трое собственных да три племянника, которых я усыновил). Но потом мы удочерили чудесную девочку (ей было всего три дня) по имени Лили, и она стала самым мне близким человеком. (Вырастет станет художницей, которая по лени ничего не пишет, привыкла уже, что любой ее рисунок я превозношу так, словно это "Пьета" Микеланджело или потолок Сикстинской капеллы.)

Джил в этом году исполнилось пятьдесят лет, а Лили скоро будет восемь. По случаю юбилея Джил -я устроил празднование и преподнес ей специально для этого случая составленный альманах с чувствительными стихами, заметками, шутками и приветствиями от друзей и родственников. (Кроме того, торжественно ей сказал, что она - это точно - годами старше всех женщин, с которыми я жил.) Альманах содержит мое предисловие, вот оно:

"Каждому, кого это может заинтересовать: перед вами продукт человеческой деятельности, изготовленный в первый год последнего десятилетия второго тысячелетия по рождении Иисуса Христа, и данный продукт представляет собой сборник запечатленных на бумаге поздравлений моей дорогой высокоталантливой жене Джил Кременц, которая отмечает свое пятидесятилетие 19 февраля 1990 года, в понедельник. Указанное событие отмечено обедом на пятьдесят персон - родственники и друзья, - устроенным в "Таверне" на Зеленой аллее в Центральном парке, остров Манхэттен, Нью- Йорк.

Джил, дочь Вирджинии и Уолтера Кременц, родилась на этом острове, однако ее детство прошло в Морристауне, штат Нью-Джерси. В день, когда она родилась, я был школьником выпускного класса - в Шортридж-скул, Индианаполис, - и готовился осенью поступать в Корнеллский университет, чтобы учиться там химии. Когда мне было девятнадцать, произошла бомбардировка Перл-Харбора, а Джил тогда достигла нежного возраста два года без двух месяцев.

В свои пятьдесят Джил выглядела и держалась как наследницы большого состояния, какими их, идеализируя, воображают себе американцы, и дать ей можно было года тридцать два, не больше. Она и правда училась в частных школах, где ее окружали богатые наследницы и наследники, проводила в их обществе каникулы, однако сама к их кругу никогда не принадлежала. Все достояние, каким она обладала к пятидесяти годам, было создано ее собственным трудом профессионального фотографа, автора книжек для детей (например, "Совсем юная танцовщица") и о детях - особенно тех, кому выпало пережить тяжелое горе (например, "До чего больно, когда родители умирают").

Мы познакомились в 1970 году на спектакле "С днем рождения, Ванда Джун" в театре "Де Лис", Гринвич-Вилледж, где шла эта моя пьеса. Она к тому времени успела поработать чуть ли не во всех странах мира, была первой женщиной, ставшей штатным фотокорреспондентом большой нью-йоркской газеты "Дейли трибьюн", с камерой в руках провела год в Южном Вьетнаме, делая военные репортажи, и выпустила шедевр - альбом, замечательный и в фотографическом, и в этнографическом отношении, называется он "Сладкий горошек: черная девушка из южной глубинки" и посвящен одной из наставниц Джил, Маргарет Мид. При всем том Джил занимала квартиру, которую, скажем так, не стоит сравнивать с Букингемским дворцом. Квартира находилась на пятом этаже без лифта - Первая авеню, сразу за Пятьдесят первой стрит, там внизу бакалейный магазин.

Про одного своего кавалера - думаю, таких у нее было много - она мне рассказывала, что, одолев все эти лестничные пролеты, он минут десять не мог потом отдышаться.

Джил родилась почти на исходе Водолея, когда уже чувствуется приближение Рыб. То есть от природы была прекрасным пловцом, хотя и не любила перенапрягаться, а вину предпочитала воду. Однако еще существеннее, что родилась она на исходе той эпохи, которую применительно к нашей стране надо бы назвать патриархатом, - в тот момент, когда уже чувствовалось приближение эпохи битв за права женщин. Битва разгорелась как раз к тому времени, как Джил стала взрослой. Поэтому на работе, на деловых встречах и так далее Джил держалась так, словно не имеет никакого значения, что она женщина, - а она ведь привлекательна невероятно. Мужчины, занимавшиеся примерно тем же и так же, как она, вознаграждались за это хорошими деньгами и признанием - она хотела для себя в точности того же. И обычно Этого добивалась, оттого и пошли разговоры, что она совсем не похожа на женщин.

Окончив в 1958 году Мастерс-скул в Роббс-Ферри, штат Нью-Йорк, Джил сделала своим университетом Манхэттен, а затем весь мир. Сама пробивала себе дорогу, какими бы уроками ни приходилось расплачиваться, и для начала старалась попасть на любую должность, только бы находиться в окружении журналистов и вообще людей из газетного мира. А ее высшее образование ограничилось одним-единственным курсом в Колумбийском университете - курсом антропологии.

До этого ее особо чтимым кумиром была Маргарет Бурк-Уайт, рисковавшая точно Так же, как рисковали работавшие в "Лайф" корреспонденты-мужчины, а снимки делавшая не хуже их, если не лучше. На смену ей пришла, став новым кумиром, Маргарет Мид, и еще задолго до нашей встречи Джил сделалась первоклассным ученым: жизнь общества она изучила так же хорошо, как тайны фотожурналистики. Подобно мне, ей тоже пришлось ждать почти до пятидесяти лет, прежде чем люди с академическим престижем, обладающие способностью смотреть непредвзято, оценили ее книги об американцах-подростках и для американцев-подростков, - тогда выяснилось, что мало кто постиг, как она, всю боль и все радости, испытываемые, когда тебе еще нет шестнадцати лет.

Сейчас, когда ей пятьдесят, возблагодарим небо за то, что свое образование Джил приобрела столь неформальными способами. Ей, слава Богу, не дано было выбора - оставалось лишь выслушивать молодых и верить им на слово, так как ее не научили все на свете объяснять и интерпретировать. Она умела только две вещи: записывать за подростками, что бы они там ни мололи, да снимать их камерой.

Ее книги - никакая не теория. Они - свидетельство, только и всего, причем абсолютно органичное свидетельство - растет прямо из влажной, голубовато-зеленой земли, словно яблоня.

В будущем ученые мужи примутся гадать, подверглись ли фотографии из ее альбомов ретуши. Нет, не подверглись. И уж пусть там судят.да рядят, как умеют, отчего это Джил становилась чем старше годами, тем прекраснее".