Король Неверленда - Никки Сент Кроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мудила.
– Вали отсюда, – говорит ему Пэн.
Вейн в последний раз бросает на меня взгляд и уходит.
– Дарлинг, – произносит Пэн, и я наконец смотрю на него. – Никогда больше меня не выводи.
Руки у него до сих пор в крови, и до меня наконец доходит, что он только что убил человека, а потом трахнул меня.
Что вообще творится?
И почему, чёрт побери, мне от этого так хорошо?
Это тоже способ довести меня до безумия? Вознося к новым вершинам удовольствия и разврата?
Нет, вряд ли.
Они же не трахались с девчонками Дарлинг.
По крайней мере, до меня.
– Поспишь сегодня с близнецами, – кивает мне Пэн. Добавляет для них: – А вы двое не выпускайте её из виду.
– Идём. – Кас предлагает мне руку. – Хочешь в душ?
Я оборачиваюсь через плечо на Питера Пэна. Он уже убрал член в штаны, но так и не застегнулся. Растрёпанный и дикий, мифический герой с мифического острова.
Не мальчик и не мужчина.
Король.
Я точно не ожидала такого от этой ночи.
И я больше не чувствую себя потерянной.
Кажется, меня наконец-то нашли.
Глава 18
Кас
Мы отводим Дарлинг в её комнату и отпускаем в душ. Пока бежит вода, Баш забирается на кровать и откидывается на подушку. Повинуясь движению его запястья, на потолке возникает сумеречное небо, в котором мерцает падающая звезда.
Мы оба не случайно отдаём предпочтение одной и той же иллюзии. Она напоминает нам сумеречный зал во дворце фейри.
Хотя иногда больно даже просто думать о доме.
Я усаживаюсь в кресло, закинув ноги на подоконник. Во внутреннем дворике, где лежит мёртвый Потерянный Мальчик, очень тихо. Кто-то должен там прибраться, но это буду не я.
– Как думаешь, почему Пэн поддался ей сегодня? – спрашиваю я.
Баш достаёт из кармана верёвку и начинает завязывать узлы.
– Не знаю. Но я рад, что так вышло.
Ночь уже поздняя, океанский бриз становится прохладнее. Ветерок, проникающий в комнату, приятно освежает мокрый от пота загривок.
– Думаешь, Вейн когда-нибудь уступит ей?
Баш фыркает и туго натягивает верёвку за оба конца – получается узел, похожий на клевер.
– Даже плюнуть Дарлинг в рот – с его стороны одолжение. Она не хочет, чтобы Вейн уступал. И он это знает. Поэтому так себя и ведёт.
Я слегка возбуждаюсь от одной мысли о том, как красивый маленький ротик Уинни вбирает мой член.
Чёрт, она лучше всех девок, что у меня были. Может быть, потому, что трогать её запрещалось до нынешнего вечера. Может, по какой-то другой причине.
– Надо было сегодня получше за ней присматривать.
– Если бы мы за ней присматривали, братишка, Пэн бы не психанул, а если бы он не психанул, то не трахнул бы её, пытаясь преподать ей урок, а если бы он её не трахнул…
– Ладно. Господи. Остановись, я понял.
Он затягивает новый узел.
– Хочу её связать и делать с ней всякие очень-очень плохие вещи.
Баш лучше меня управляется с верёвками, но мне не меньше нравятся связанные девушки.
– Не сегодня, – говорю я.
– Нет, я полагаю, с неё хватит на сегодня.
Душ выключается. Я слышу, как Уинни вытирается полотенцем, чувствую пьянящий аромат: Черри принесла ей лавандовое мыло.
Сегодня мы ей воспользовались. Нам не привыкать использовать чью-нибудь киску для собственного удовольствия.
Но есть и что-то ещё.
Уинни другая, не знаю почему.
Я щёлкаю пальцами, и в воздухе разливается магия фейри. По половицам расстилается бархатный ковёр лесного мха, усеянный мерцающими цветами. Свет довольно слабый, но комната всё же озаряется неверным розовым сиянием.
Баш садится на кровати.
– Ты её разбалуешь.
– Пусть думает, что мы можем быть ласковыми.
– Зачем? Она только разочаруется лишний раз, когда поймёт, что это не так.
Глава 19
Питер Пэн
Во всём теле бушует неудержимая энергия.
Всё поставлено на карту, а Дарлинг хочет играть в свои грёбаные игры.
Я догоняю Вейна перед домом.
– Хочу убить кого-нибудь. Присоединишься?
– Естественно.
Мы отправляемся в город пешком. Вейн может летать, я – нет.
Прошла уже такая долбаная прорва времени, что я даже не могу вспомнить, каково это было – подняться в воздух.
Как и тепло солнца на коже.
Я холоден как лёд и намертво привязан к земле.
И всё время вне себя от ярости. Ненавижу всё это.
– Куда мы? – спрашивает Вейн.
– Прикончить парочку пиратов.
– Без проблем.
Дорога от дома вьётся через лес, пересекает Таинственную реку и, наконец, упирается прямиком в Дарлингтонский порт.
Дарлингтон – город, основанный на моей крови и магии.
Он расположен на юго-восточной окраине острова, на побережье.
– Куда дальше? – спрашивает Вейн.
– Пираты вечно околачиваются в «Чёрном голубе».
Мы минуем гавани, через которые проходят корабли с других островов. У доков тоже есть несколько баров, но пираты облюбовали кабак в самом городе, ближе к границе моей территории, чтобы можно было быстро улизнуть при необходимости.
В этом районе мало уличных фонарей, поэтому промежутки кромешной темноты длиннее, а тени гуще. Над мостовой висит туман – это прохладный ветер с океана сталкивается с жарким воздухом из центра города.
Вейн прикуривает сигарету и длинно затягивается.
– Теперь, значит, мы трахаем девчонок Дарлинг, да?
Я понимал, что так и будет. Щёлкаю пальцами, и он протягивает сигарету мне.
– Я не должен перед тобой объясняться.
– Нет. Конечно, нет. Но получается, теперь все правила нарушены, так?
Я поглядываю на спутника боковым зрением.
В профиль видны только неровный шрам через глазницы и чёрная радужка. Вейн никогда не рассказывал, как получил эту рану, и я не спрашивал, но из того, что тень завладела его глазом, всё и так ясно.
Я делаю ещё одну затяжку и возвращаю сигарету.
– Не знаю, Вейн. Если мне скоро погибать, почему бы не поддаться искушению?
– Ты не умираешь.
Навстречу нам по булыжной мостовой движется кучка пьяниц, они разражаются было гоготом и улюлюканьем, но потом узнают Вейна.
– Просим прощения, Тёмный. – Они поспешно кланяются, отступая. – Прощения просим и у нашего короля, – добавляют, замечая следом меня.
Тёмный. Такое нелепое именование. Не знаю, кто это придумал, но прекратить уже невозможно.
Я обнаружил, что на каждом острове в нашем архипелаге того, кто заявил права на Тень Смерти, всегда называют Тёмным.
И почти везде тот, кому принадлежит Тень Жизни, носит титул короля.
Но спустя столько лет это слово кажется чуждым. Будто язык, на котором разучился говорить.
В любом случае я никогда не воплощал это
