Главный хирург Н. Н. Бурденко - Марк Мирский

Это стремление вперед, этот великий дух жизнеутверждения наперекор разложению и смерти движет сейчас славными нашими воинами в их смертельной схватке с врагом человечества. И никаким «тиграм» и «фердинандам» не пожрать его, не истребить!

Три недели я пробыл среди вас, дорогие наши поборники права и справедливости, защитники нашей жизни, чести и свободы.

Каждый раз, когда я побываю на фронте, я уношу с собой могучий заряд бодрости, уверенности в себе, жажды трудиться над общим делом не покладая рук. Теперь, когда я был с вами, меня еще раз осенила славными своими крылами победа, ведущая вас через великие трудности к конечному торжеству над врагом.

Я видел кровавые слезы зверя, изгоняемого вами из пределов нашей страны, страшные следы дикой оргии человекоподобных, в слепой ярости уничтожающих все, чем удалось было им вероломно завладеть и с чем вы заставляете их теперь расстаться навсегда.

Я видел трупы замученных, слезы оставшихся в живых, лишенных всего, что им было дорого и мило, незабываемые руины городов, зловещие остатки деревень. Я видел такую бездну человеческого горя, что старое, видавшее виды сердце мое, пережившее японскую, первую мировую и гражданскую войны, содрогнулось от боли.

Но я знаю, что кровожадного зверя уже настигает справедливое возмездие. Во множестве устилают дороги отступления вражьи трупы, его поверженная богатая техника, с которой пришел он побеждать наш народ. Идет великое истребление хищника, позарившегося на нашу землю. Святой огонь мщения горит в глазах наших бойцов. Слова ненависти п презрения шлют они вдогонку своему недостойному противнику, опозорившему навеки себя и свой народ кровавыми злодеяниями.

И мы знаем, как встречают вас, освободителей, наши исстрадавшиеся братья и сестры. На руках у бойцов улыбаются дети. Навстречу вам из лесов и подземелий выходят уцелевшие люди и сквозь слезы пережитого из глаз иx светится радость. Немедленно принимаются они за восстановление разрушенного, и тотчас же братскую руку помощи протягивает им великий народ со всех концов необъятной нашей страны. И я твердо знаю — на кладбищах, в которые превратил лютый враг цветущие города и села, снова многоцветными красками засияет свободная счастливая жизнь.

Так идите же неустанно вперед, дорогие воины! Там, впереди, с нетерпеливой надеждой ожидают вас изнывающая под тяжким игом многострадальная Белоруссия и оставшиеся еще в кровавых лапах зверя города и села жемчужины СССР — Украины.

Спешите! Не давайте злодеям множить свои преступления над ни в чем неповинными советскими людьми. Каждый час дорог!»

Страстные слова ученого дошли до сердец воинов-фронтовиков — об этом свидетельствовали многочисленные письма с фронта, приходившие к Бурденко.

Николай Нилович использовал каждую возможность, чтобы рассказать гражданам нашей страны, всего мира о кровавых преступлениях фашизма.

11 июля 1943 г. в Москве, в Колонном зале Дома союзов, состоялся второй антифашистский митинг советских ученых. Академик Бурденко, оправившийся после болезни, выступил на этом митинге с небольшой, но страстной речью. Это была гневная речь свидетеля, обвинителя, судьи.

Он перечислял факты — они вскоре обошли печать многих стран. Он рассказывал о больных детях, выброшенных немцами из инфекционной больницы на улицу, о разрушенных детских яслях, о замученной и растерзанной вместе с десятимесячной дочерью женщине-враче Ладыгиной, о сожженных живыми раненых красноармейцах, о десятках тысяч семей, насильно угнанных в рабство.

— Фашистские разбойники, — говорил Бурденко, — ответят за каждое свое преступление против мирных советских граждан и военнопленных. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков выясняет, кто несет непосредственную ответственность за истребление и увод в рабство советских людей, за расхищение их собственности.

— Не уйдут от ответа и представители так называемомой медицинской науки гитлеровской Германии. Врачи, которые насильно берут кровь у советских детей в смертельной для доноров дозе для переливания раненым немецким офицерам, — это не служители науки. Это — убийцы. С ними разговор может быть только как с преступниками.

— …Мы ежедневно сталкиваемся с фашистскими войсками — этой ордой убийц и палачей. Сколько раз советским хирургам приходилось производить операции, рискуя жизнью! Несмотря на четкие опознавательные знаки, немецкие летчики, пикируя, сбрасывают на госпитали бомбы. Гитлеровцы с первых дней войны охотятся за санитарными самолетами и санитарными поездами. Зверскими мучениями они стремятся отомстить отважным советским медицинским сестрам за их героическую помощь раненым…

С напряженным вниманием слушали участники митинга выступление академика Бурденко.

— Велик счет советского народа, тружеников науки, работников медицины к гитлеровской Германии и ее приспешникам, — сказал в заключение ученый. — Придет день, и по этому счету начнется расплата. Весь советский народ работает не покладая рук для приближения этого дня.

Свою речь на митинге Бурденко закончил боевым призывом:

— Ученые и врачи! Всеми своими знаниями, своим беззаветным служением народу поможем скорейшему разгрому врага свободолюбивого человечества, врага культуры!

Материалы, собранные во время Великой Отечественной войны Чрезвычайной государственной комиссией, в том числе и материалы академика Бурденко, стали известны всему миру. В 1946 г. эти материалы, содержащие страшную правду о преступлениях фашистов, фигурировали на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников.

МУДРЫЙ НАСТАВНИК

…После разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, а затем под Курском в ходе Великой Отечественной войны наступил коренной перелом. Стратегическая инициатива прочно перешла в руки Красной Армии. Советские войска развернули широкие и смелые насту» нательные операции.

В этих условиях потребовалось пересмотреть формы и методы организации медицинского обеспечения войск. Приближение медицинской помощи к полю боя, всемерное расширение объема медицинской помощи, прежде всего в войсковом и армейском районах, — вот что было характерным в это время.

В первом периоде войны, в связи с вынужденным отходом войск Красной Армии, основная масса полевых медицинских учреждений была сосредоточена во фронтах и в центре. Из-за этого нередко приходилось резко сокращать объем медицинской помощи в войсковом районе и основное внимание направлять на вынос раненых с поля боя и подготовку их к эвакуации. Поэтому-то даже первичная хирургическая обработка ран осуществлялась, как правило, в армейских госпиталях и даже эвакуационных госпиталях ближнего тыла.

Теперь, в ходе наступления Красной Армии, хирургам удалось «развернуться»: они начали работать более качественно. В медико-санитарных батальонах дивизий и в хирургических полевых госпиталях первой линии резко поднялась активность военных хирургов. Например, в 1942 г. под Сталинградом в медсанбатах удавалось оперировать лишь 42,8 проц. раненых; в 1944 г., во время Белорусской операции, врачи медсанбатов оказывали хирургическую помощь уже 62,1 проц. раненых.

Почему же так важна была ранняя хирургическая помощь раненым?

Когда-то Н. И. Пирогов в своей знаменитой книге «Начала общей военно-полевой хирургии» писал: «Свойство ран, смертность и успех лечения зависят преимущественно от различных свойств оружия, и в особенности от огнестрельных снарядов».

Вспоминая эти слова великого Пирогова, Бурденко всегда призывал врачей учитывать разрушающую силу огнестрельного оружия: ведь в Отечественную войну огнестрельные ранения составляли 95,3 проц. всех ран.

Дело в том, что огнестрельные раны резко отличаются от всех других. Еще Пирогов указывал, что молекулярные сотрясения, которые испытывает область ранения и весь организм раненого, не проходят бесследно. Вызываются такие сотрясения либо непосредственно взрывной волной, либо возникают при прохождении через ткани человеческого организма движущегося с большой скоростью ранящего снаряда. Из-за этого в ране возникает некроз (омертвление тканей), способствующий развитию наиболее грозного осложнения — инфекции.

Подобные осложнения — от гнойной инфекции раны до сепсиса (общего гнойного заражения), а также гнилостная и анаэробная инфекция и столбняк — были самыми страшными врагами раненых.

Получалось, что омертвевшие ткани были как бы инородным телом, которое надо было каким-то образом устранить из раны, чтобы, как говорят хирурги, направить раневой процесс в нужную сторону. Большую роль в этом и играла так называемая хирургическая обработка (с использованием сульфаниламидных препаратов, а в конце войны — и антибиотиков).