Главный хирург Н. Н. Бурденко - Марк Мирский

Таким образом, лечение раненых происходило последовательно в различных медицинских учреждениях, куда их эвакуировали с фронта, или, как говорят военные врачи, на различных этапах медицинской эвакуации: отсюда и произошел термин «этапное лечение».

При этапном лечении с эвакуацией по назначению лечение раненых и эвакуация их в тыл связывались в единый процесс.

Система медицинского обслуживания бойцов Красной Армии, в основе которой лежали единые идеи и принципы советской военно-полевой медицины, явилась наиболее совершенной, передовой. Своими успехами она была обязана прежде всего героической, умелой работе

советских военных хирургов. Их возглавлял главный хирург Красной Армии, корврач, генерал-лейтенант, а затем генерал-полковник медицинской службы академик Николай Нилович Бурденко.

ГНЕВНЫЙ ОБЛИЧИТЕЛЬ

Всю свою жизнь Бурденко посвятил благородной цели — борьбе с болезнями, облегчению человеческих страданий. Спасти раненого, помочь больному — для него, как подлинного советского врача-гуманиста, всегда являлось естественной потребностью, первейшей обязанностью и священным долгом.

Легко представить себе, как он был потрясен сообщениями об издевательствах и пытках, которым гитлеровцы подвергали захваченных ими раненых красноармейцев.

Еще в ноябре 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР назначил Николая Ниловича Бурденко членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний фашистских захватчиков.

С сознанием высокой ответственности и большой важности возложенной на него задачи приступил Бурденко к своей миссии.

Еще в первые дни злодейского нападения гитлеровцев на мирную советскую землю, приезжая с фронта в Москву, он с гневом и возмущением рассказывал о бесчинствах и зверствах фашистских захватчиков.

«Фашистские изверги, попирая все законы человеческой морали, подвергают невиданным мучениям попавших им в руки тяжело раненных красноармейцев. Они выкалывают им глаза, отрезают нос и уши, обливают керосином и сжигают людей, в которых еще теплится жизнь. Коричневые негодяи не жалеют даже собственных раненых солдат… Пленные показывают, что фашисты подбирают на поле боя только тех из раненых, кто еще может быть возвращен в строй. Своих же солдат с безнадежными ранениями рук и ног гитлеровцы уничтожают. Этой бесчеловечной морали мы противопоставляем величайшую заботу о раненом бойце. Наши славные санитары проявляют чудеса храбрости и самоотверженности».

Бурденко привел примеры героического выполнения своего воинского долга. Санитар-комсомолец Иван Коку-люк спас жизнь десяткам раненых. Этот санитар работал на поле боя несколько суток, отказываясь от смены. Санитарный инструктор комсомолец Кравченко спас жизнь младшему лейтенанту Александрову, бойцу Иванову, сержанту Охрименко. Большую отвагу проявил на поле боя санитарный инструктор комсомолец Иван Богдан, награжденный орденом Красной Звезды. Он вынес из огня трех тяжело раненных бойцов, лежавших у самых вражеских окопов. Огонь был настолько силен, что санитарный инструктор вынужден был по меньшей мере раз двадцать менять направление, чтобы проползти пятьдесят метров, отделявших его от раненых.

В то же время фашистские снайперы, писал Бурденко, охотятся за нашими санитарами. Немецкие пилоты специализируются на обстрелах санитарных машин и поездов. Впервые за все время существования организации Красного Креста ее официальный знак — красный крест, знак призыва к пощаде раненых — стал мишенью для фашистских пулеметчиков и стрелков.

С этими гневными обличительными словами Николай Нилович обратился через «Комсомольскую правду» к молодым воинам Красной Армии, и прежде всего к санинструкторам-комсомольцам, призывая их не оставлять на поле боя ни одного раненого, напоминая, что товарищеская выручка всегда была священной традицией русских воинов.

По заданию правительства Бурденко руководил расследованием преступлений фашистских захватчиков в Смоленской и Орловской областях. Кроме того, он возглавлял специальную правительственную комиссию по установлению обстоятельств расстрела немцами военнопленных польских офицеров в Катынском лесу.

…В Смоленск Бурденко прибыл сразу же после изгнания оттуда вражеских войск. Густая пелена дыма обволакивала развалины города. Весь центр, все общественные здания, большие дома были взорваны и сожжены. Из 8 тысяч домов уцелело на окраинах несколько сот. Разрушенные электростанции и водопровод, искалеченные трамвайные пути, уничтоженный железнодорожный узел — таким предстал Смоленск глазам своих освободителей.

Все лечебные учреждения, школы, музеи, памятники старины древнего Смоленска — все было стерто с лица земли фашистами. Не ограничиваясь этим, они решили держать под угрозой смерти всех, кто вступит в город и после его освобождения: улицы были минированы.

Комиссия тщательно подсчитала стоимость разрушенного и разграбленного. Она исчислялась многими сотнями миллионов рублей.

«Но есть еще более страшные цифры, — писал тогда Н. Н. Бурденко в «Правде». — Эти цифры вообще не выразишь ни в каких суммах.

Я имею в виду те сто тридцать пять тысяч зверски замученных и уничтоженных оккупантами мирных жителей Смоленска и военнопленных, трупы которых мы обнаружили в восьмидесяти семи ямах-могилах города и его окрестностей.

Специальная комиссия судебно-медицинской экспертизы, работу которой мне было поручено возглавить, произвела эксгумацию и судебно-медицинское исследование трупов в местах погребения. Комиссия установила, что оккупанты систематически истребляли советских граждан, зверски убивали их ударами по черепу, отравляли их газом, морили голодом, прежде чем отправить свои жертвы в могилу…»

В только что освобожденном Орле была такая же картина. Скелеты домов еще дымились. В разных концах города то и дело земля сотрясалась от взрывов: взлетали в

воздух дома, оставленные в качестве «приманки», — с минами замедленного действия.

Первая забота Бурденко была обращена на спасенных — мирных советских людей и раненых бойцов Красной Армии. Они нуждались в медицинской помощи, и Бурденко, не медля ни часа, организовал ее.

В эти же первые дни в разговорах с уцелевшими жителями Орла стали выясняться страшные подробности зверств, которые чинили здесь гитлеровцы. Массовые казни в лагере и в тюрьме, расстрелы тысяч мужчин и женщин…

Несколько дней Бурденко руководил раскопками могил, сам обследовал трупы, сам вглядывался в тела маленьких ребятишек, которых, как было установлено, гитлеровцы закапывали в землю живыми. Он был в эти дни, как никогда, молчалив и сосредоточен. До глубины души его потрясли огромные масштабы злодеяний.

Нужна была большая физическая и нервная выдержка, чтобы до конца выполнить свой долг, хладнокровно, с объективностью ученого-эксперта, подсчитать все до единой человеческие жертвы, раскрыть всю страшную механику фашистской фабрики смерти.

Возвратившись в Москву, Бурденко обратился к войнам-фронтовикам с взволнованными словами:

«Дорогие братья! Великое счастье выпало на долю нашего поколения, стоящего на рубеже двух эпох. Нам привелось пережить, всем существом своим перечувствовать ломку старых отношений между людьми и рождение новой жизни народов, населяющих обширную территорию нашего Отечества. Эта новая Россия, созданная светлым гением Ленина… сейчас в грандиозных, невиданных в истории человечества боях отстаивает свое право на существование.

Мы имеем возможность сравнивать. И мы со всей определенностью говорим: «Эта Россия не может не победить!»

Все самое низкое, подлое, злое, что было в старом мире, породившее фашизм, собрало свои темные силы по ту сторону громыхающего смертоносным металлом фронта. Все лучшее, благородное и справедливое, что живет в человечестве, встало грудью навстречу страшному губительному натиску кровавого фашизма. Велика разрушительная сила старого мира, наносит она человечеству глубокие раны в безумном стремлении повернуть его вспять, к истокам цивилизации, в мрачное царство рабов и господ. Но несокрушима созидающая, животворная сила нового мира, ведущая род человеческий по пути вечного прогресса.

Это стремление вперед, этот великий дух жизнеутверждения наперекор разложению и смерти движет сейчас славными нашими воинами в их смертельной схватке с врагом человечества. И никаким «тиграм» и «фердинандам» не пожрать его, не истребить!

Три недели я пробыл среди вас, дорогие наши поборники права и справедливости, защитники нашей жизни, чести и свободы.

Каждый раз, когда я побываю на фронте, я уношу с собой могучий заряд бодрости, уверенности в себе, жажды трудиться над общим делом не покладая рук. Теперь, когда я был с вами, меня еще раз осенила славными своими крылами победа, ведущая вас через великие трудности к конечному торжеству над врагом.