Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

– Это ты-то бедный? – разозлился Иван. – Совесть поимей, я же тебе целых шесть гиней отвалил!

Бродяги уставились на рассыльного. Тот стушевался, принялся что-то бормотать, потом заорал, что "мистер всё врёт, он и дал-то два паршивых шиллинга!". А Иван, пользуясь тем, что визави на какое-то время отвлёкся, осторожно нащупал у пояса "гайдук". И, едва двигая кончиками пальцев, потянул из ножен, рукоятью вверх, в рукав. Стоит разжать пальцы – и нож послушно скользнёт в ладонь…

Шляпа в левой руке, просительно прижата к груди – перепуганный подросток перед толпой гопников.

"..Ну, ничего, я вам покажу, кто тут перепуганный…"

– Это вас так зовут, мистер… Шэнк*? – спросила вдруг Варя. Она нервно тискала в руках платок, и Ивану показалось, что в него завёрнут какой-то предмет. Небольшой, угловатый, размером… с пистолет? Вздор, откуда, ведь им запретили…

Бродяги заржали.

– Нет мисс, это его так зовут! – щербатый подкинул на ладони нож, лезвие которого и правда, было тронуто ржавчиной. – Старина шэнк умеет убеждать самых упрямых, так что вы уж его не злите, совет вам даю!

– Что-то многовато советов, любезный. – не сдержался Иван. – Пожалуй, я тоже дам совет – идите-ка вы своей дорогой вместе со своим Ржавым Хэнком… или Шэнком!

И на чистом русском языке добавил, куда щербатому следует отправляться. Варя, услышав то, что выдал напарник, слегка зарделась – она не терпела матерщины.

То ли моряку доводилось встречать их соотечественников, то ли он сам бывал в российских портах – щербатая пасть расплылась довольной ухмылкой.

– Русский, значит? Ну, за это вы мне заплатите вдвое, мистер! Думаете, я забыл, кто выбил мне три зуба в кабаке, в поганом французском Тулоне, чтоб его Дэви Джоунз[13] сволок в пучину целиком? Ваш, русский боцман и выбил, а вы, мистер, мне за это заплатите, или я не декки Бэнди, и не глотал пять лет кряду синюю книгу![14]

И добавил пару оборотов по-русски, от которых напарница Ивана сделалась совсем пунцовой.

Р-раз! – шляпа полетела в ухмыляющуюся рожу. Два! – «гайдук» звякнул, отбивая в сторону Ржавого Шэнка. Три! – безжалостный удар ногой в пах свалил завывающего главаря на мостовую.

Налётчики, получив отпор, не собирались отступать разошлись в стороны, прижимая Ивана к стене дома. Их ножи тускло поблёскивали в отсвете газового фонаря. Поганец Билли держится позади, а старик-шарманщик, невольный свидетель стычки, торопливо ковыляет по переулку. Длинная палка, на которую опирался его инструмент, путается в ногах – бедняга споткнулся и чуть не свалился на мостовую, серый попугай забил крыльями и хрипло заорал. Иван отскочил назад; "гайдук" он перехватил на испанский манер, лезвием к себе. Долговязый вдруг оказался совсем рядом – Иван отшатнулся, но кончик ножа успел пробороздить щёку полоской боли.

"…вот гад, в горло целит!.."

Влево, прыжком, чтобы оба были на одной линии….

Долговязый дёрнулся вслед, но едва не упал, налетев на подельника. Тот прошипел что-то невнятное, присел и боком, по-крабьи, пошёл на Ивана. Нож в его руке выписывал восьмёркии дуги, отсвет газового фонаря играл на клинке.

"…влипли! С двоими нипочём не справиться, а бежать нельзя

– Варька в этих дурацких юбках…"

– Вань, глаза! Берегись!

Ударило – раз, другой. Он едва успел зажать глаза ладонями. Сдвоенный грохот прокатился по улочке, где-то зазвенело стекло, рассыпался пронзительный женский визг – как сквозь три слоя ваты, уши заложило акустическим ударом. Иван отнял руки от лица – перед глазами плавали чёрные круги. Боковым зрением увидел, как напарница поднимает руку – и зажмурился изо всех сил.

Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.

– …я едва успел зажмуриться, а когда открыл глаза – Билли, гад такой, улепётывает, а двое других мечутся, как вспугнутые курицы. Два светошумовых патрона, с трёх шагов, в физиономии – тут кого угодно переклинит!

Я говорил торопливо, взахлёб, придерживая у щеки марлевый тампон. После стычки в лондонской подворотне не прошло и четверти часа. Мы с Варей так напугались, что пробежали три квартала, свернули в переулок между домами с вывеской зеленщика и облупленными железными воротами – и нос к носу столкнулись с ротмистром Нефёдовым. Нас прикрывали, как и было обещано, и спасибо моей напарнице, которая, перед тем, как кинуться наутёк, нажала кнопку на брелоке экстренного вызова.

Подъехал кэб, на козлах которого сидел тип атлетического телосложения – ясное дело, один из нефёдовских оперативников. Варя в полуобморочном состоянии повалилась на сиденье; я уселся рядом, чувствуя, что ноги, внезапно сделавшиеся ватными, вот-вот откажутся держать. Едва я хлопнулся на тощую кожаную подушку, как кэб тронулся и затарахтел по вымощенным булыжником лондонским мостовым. Куда мы ехали, где оказались в итоге, я так и не понял; помню только двухэтажный, тёмно-бордового кирпича, особняк в глубине запущенного сада, и воздух, густо напитанный влагой, креозотовой вонью и амбре подгнившей рыбы, помоев и водорослей от Темзы, несущей свои гнилые воды неподалёку.

– Этому "декки Бэнди" ещё повезло – усмехнулся Нефёдов. – Ну, получил ботинком по чувствительному месту – бывает, зато глаза не пострадали. Оглох, конечно, на время, не без этого…

– А я не оглохла? – возмутилась напарница. – До сих пор в ушах звенит! А как я перепугалась, вы бы знали! Вот набежали бы констебли – что, и от них прикажете отстреливаться?

Она повернулась ко мне

– А всё из-за тебя: я же говорила, нельзя давать этому прохвосту столько денег!

"…ну вот, приехали… Кто бы сомневался, что во всём окажусь виноват я…"

– Ладно, господа, хватит ссориться – примирительным тоном сказал Нефёдов. – А вы, барышня, молодчина, чётко действовали.

Варя слабо улыбнулась. Ротмистр тем временем подошёл ко мне, осторожно, по одному, разжал мне пальцы правой руки и забрал нож. И только тут я осознал, что всё это время держал, выставив перед собой "гайдук". Выходит, я так и бежал по улице с ножом в кулаке, распугивая добропорядочных лондонцев?

– Кстати, откуда вы взяли эту штуку? – поинтересовался Нефёдов. – Насколько я помню, господин барон ясно сказал: никакого огнестрельного оружия, тем более… мнэ-э-э… не отсюда.

Я потупился. Сам же пару месяцев назад подарил Варе этот "сувенир из будущего" – и вот, забыл…