Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

полагалось поддерживать подол, не пачкая рук, ни мальчишки с метёлками, спешившими очистить тротуар перед важной дамой в надежде на медный фартинг[6]. И вот – снова ждать, трястись в опротивевшем кэбе, а напарник будет сибаритствовать в роскошном номере! Удивительно несправедливая штука – жизнь…

Но сначала ей предстояло ещё одно важное, дело. Следовало прогуливаться по Сент-Джеймс Стрит и дожидаться, когда сэр Рэндольф или его гость подъедут к White's. Задача была непростой – прилично одетой юной леди не пристало в одиночку разгуливать по Клабленду, этой цитадели мужской жизни аристократического Лондона. Конечно, никто не станет ей мешать, но зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Варя взяла кэб – на этот раз, закрытый, четырёхколёсный экипаж, так называемый "кларене" – вручила вознице полкроны, и велела встать напротив клубного особняка. Заподозрил кэбмен что-то, или нет, так и осталось загадкой; "кларене" простоял на противоположной Сент-Джеймс стрит битых полчаса, не вызвав у окружающих ни малейшего интереса. Разве что, пару раз подходили прилично одетые мужчины в поисках свободного экипажа. Но кэбмен решительно мотал головой – "занят"!

Секундная стрелка в очередной раз обежала циферблат. Варя вглядывалась в подъезжающие особняку экипажи. А если она не опознает сэра Рэндольфа и его гостя? На яхте она не слишком хорошо их разглядела, и теперь, через улицу, со спины, в сумерках, немудрено и перепутать…

Тревоги оказались напрасными. Девушка сразу узнала круглое лицо бывшего министра по делами Индии. Пройдя через палисадник к ступенькам парадного входа, он небрежно кивнул швейцару и исчез за дверью. Артур Худ прибыл вслед за ним, и Варя торопливо зашуршала складками платья, где пряталась рация.

– П-ш-ш-ш… Вань, оба на месте.

отлично, езжай оттуда, в девять тридцать жду. Конец связи.

И никакой тебе культуры радиообмена! Похоже, напарник забыл строгие предупреждения Корфа…

Ну и ладно! В конце концов, если мужчине нет до этого дела – с чего она, девушка, должна забивать себе голову подобной ерундой?

"Кларенс" тронулся, прокатился до конца Сент-Джеймс стрит, свернул на Пэлл Мэлл и затарахтел по брусчатке в сторону площади Ватерлоо – туда, где замерли фигуры королевских гвардейцев в высоких медвежьих шапках, на века отлитые в русской пушечной бронзе.

* * *

– Как ваш отпрыск, Рэнди? Помнится, многообещающий юноша… вы, кажется, отдали его в Хэрроу?

– Да, Арчи, я нарушил семейную традицию. До сих пор многие поколения рода Мальборо учились в Итоне, но Уинстон не блещет успехами в учёбе. Да и здоровье он, откровенно говоря, не очень – в позапрошлом году едва-едва выкарабкался после жесточайшей крупозной пневмонии.

– Ничего, Рэнди, господь и Святой Георгий хранит Англию и род Мальборо! – успокоительно прогудел голос первого морского лорда. – Хэрроу – отличное учебное заведение, и оно, уверен, станет первым шагом к блестящему будущему.

В наушнике послышалось стеклянный звон и металлическое бряканье – нож или вилка задела бокал с кларетом, или краешек тарелки тончайшего китайского фарфора. Иван поморщился – звук заглушил начало фразы лорда Рэндольфа. Не страшно, потом можно прогнать через компьютерный фильтр, отсеять посторонние шумы…

– … задумался о карьере военного. Даже увлёкся фехтованием – слава Богу, у нас не в ходу ужасные манеры германских буршей.

– Да, не хватало ещё ему щеголять шмиссами[7], как иные молодые люди, польстившиеся на континентальное образование. Геттинген – это солидно, но настоящее знание жизни приобретаешь, только надев красный мундир и пробковый шлем.

– Ваша правда, Арчи. Служба в колониях даёт нашей молодёжи то, чего не получишь даже в Королевском флоте. Я имею в виду, прежде всего, навыки администрирования – и в этом плане служба в Индии или в Южной Африке особенно полезна.

Снова тонко звякнуло – серебро, фарфор, хрусталь.

А ведь они говорят о Уинстоне Черчилле, сообразил Иван. Старшему сыну лорда Рэндольфа сейчас четырнадцать, и всё у него впереди – и война в Судане, и бурский плен, и Нобелевка по литературе и главное, политическая карьера величайшего политического деятеля Великобритании всех времён. И непримиримым врагом России он тоже пока не стал, это у юного Уинстона впереди.

– Кстати, о флоте, Рэнди. Французы из Jeune Ecole[8] оказались правы – броненосный флот не может надёжно блокировать побережье противника. «Родней» и крейсера, игравшие за французов, сумели прорваться в океан. Будь это не манёвры, а настоящая война – они бы уже сеяли панику на побережье и налагали бы контрибуции на порты западной Шотландии. Ваши броненосцы, дорогой мой, пожирают слишком много угля, а пополнять запас в открытом море моряки, оказывается, не умеют. Я уж не говорю о мытарствах команд миноносцев и торпедных канонерок – они измотаны постоянной болтанкой в открытом море, треть кораблей нуждается в доковом ремонте. А миноносцы условного неприятеля отстаивались на своей базе и могли атаковать, когда им вздумается! На броненосцах блокирующего флота не спали ночей, ожидая торпедной атаки, и уже через несколько дней команды напоминали сборище живых мертвецов. Офицеры до того истрепали себе нервы, что совершали непростительные ошибки при маневрировании – остаётся удивляться, что наши «большие мальчики» не перетопили друг друга таранами!

– У королевы много![9] – со смешком ответил собеседник. – Да, кое-какие из скелетов повылезали из шкафов и вдоволь погремели косточками. Низкобортные «адмиралы» не могли использовать орудия главного калибра при волнении – стволы зарывались в волны, захлёстывающие полубак. На достраивающиеся «Нил» и «Санс Парейль» надежда тоже плоха. Вы правы, лорд Рэндольф, нам нужны другие корабли.

В наушнике раздался вздох.

– А это снова деньги. Радует хотя бы то, что первый морской лорд сознаёт, сколь иллюзорна наша военно-морская мощь. Так что, простите, я не верю в успех экспедиции на Балтику. Да и в океанах у нас не всё в порядке: русские уже два с лишним десятка лет строит клиперы и броненосные фрегаты для разбоя на наших торговых линиях, а их Сибирская флотилия…

Остаток фразы заглушили стук, шуршание, скрип. Голоса зазвучали глуше, будто говорившие отошли от микрофона. Иван принялся тыкать пальцем, переключая канал на другие «жучки». Лучше не стало.

"Отодвинули кресла от стола, поближе к камину…"

– … базируются во Владивостоке и постоянно курсируют между Балтикой и Тихим океаном. И, случись