Масонство и закон - Роско Паунд

и готовое масонство из рук и из уст другого масона, должен создать свое личное, собственное масонство для самого себя путем исследований и размышлений над символами и практической работы над ними. Он отстаивал право и обязанность каждого масона развиваться самостоятельно. Он отстаивал то масонство, которое строит внутри себя каждый масон – сам для себя – на твердом фундаменте зрелых личных убеждений. Этот масонский протестантизм, как мы его имеем полное право называть, особенно примечателен у того, кто был настолько пропитан французскими масонскими сочинениями.

Во-вторых, он дал нам исконные толкования символов, которые пришли в масонство через труды философов-герметистов. Хатчинсон и Престон, даже Оливер, откровенно говоря, вовсе не понимали этих символов. По правде говоря, Престона вообще интересовало не то, чем эти символы были в действительности, а как именно их можно использовать в качестве инструментов практического образования в его время и в его местности. Закономерно, что и Престон, и Оливер зачастую придавали абсолютно неадекватные объяснения и невежественные толкования древним символам. А Пайк изучил их истоки и становление. Он усвоил их дух и осознал их место на лестнице эволюции человеческого духа. Поэтому он смог заменить грубый символизм конца XVIII века подлинной наукой о масонских символах.

В-третьих, он не только дал символам толкование, но и обогатил символизм Цеха за счет своего подробнейшего ознакомления с древней и новой литературой о символизме и мистицизме. Так он донес до нас мысль, что наука о масонских символах есть лишь ветвь гораздо большей сферы, что она не самодостаточна, что всякий серьезный масонский ученый должен изучить гораздо больше трудов, чем хранится в стенах даже самой полной и богатой масонской библиотеки.

Мне остается изложить вам то, что является, как я полагаю, ключом к пониманию масонской философии Пайка. Начать определенно стоит с того, что в Америке XIX века философию считали, явно вследствие влияния Герберта Спенсера[58], соединением всего знания. Далее, метафизический метод первой половины XIX века, когда формировалось мировоззрение Пайка, пытался объяснить всё «умозрительным метафизическим путем через духовный логический принцип». Но так уж сложилось в истории, что фактически вся Античность шла по тому же пути поиска Единого – однако это было другое Единое. Ранние греческие философы искали один-единственный первоэлемент, к которому может быть сведена вся Вселенная. Ионические философы искали эти элементы в воздухе, огне, воде или, по словам одного из них, в «первобытной слизи». Восточные мыслители в основном искали абсолютное слово, которое призвано было стать ключом ко всему сущему. И другие философы древности тоже искали принцип Абсолюта. Путем огромного труда Пайк свел воедино все то, что думали и писали мыслители античности и древнего Востока, а также все то, что думали и писали мистики с тех времен и до наших, а затем, взяв за основу мысли философов античности и Востока, принялся вырабатывать собственную систему.

Пайк исходит из триады. Эта мысль выводится им из древней концепции о том, что число три воплощает завершение и совершенство. Единичность, двойственность, множественность, нечетные и четные числа, – вот, собственно, и вся древняя система нумерологии. А триада была воплощением совершенства в его простейшей форме; это был архетип и символ совершенства. Он находит триаду повсюду в мыслях древних авторах и во всех системах оккультной и даже мистической философии. Он находит ее во всех масонских символах и в каждом из наших наставлений. И соответственно, он стремится показать, что, по своей сути, во все времена и во всех формах это одна и та же триада. Мудрость-Сила-Красота; Ум-Усилие-Гармония; Разум-Воля-Действие; Нравственность-Закон-Порядок; Вера-Надежда-Милосердие; Свобода-Равенство-Братство, – все эти триады он считает одной и той же триадой, принимающей различные формы. Есть плодотворный пассивный принцип, который оплодотворяет и питает энергией активный творческий принцип, порождая некий плод. Он показывает, что Осирис, Исида и Гор воплощают этот процесс у древних египтян, а затем демонстрирует, как вся Вселенная сводится к этому процессу в любой античной мифологии и в идеях любого философа. В «Морали и догме» он приводит все возможные случаи применения этого принципа к политике, нравственности и религии. Он видит его в любом виде человеческой духовной деятельности и приводит сему крайне многочисленные и глубокомысленные иллюстрации.

Но сама по себе эта идея была бы пустотелой и привела бы к одному лишь плюрализму. И он мыслит далее, полагая, что три этих элемента суть эманации, «истечения», а скорее проявления Абсолюта. И эту идею он снова подвергает испытанию применением ко всему, что было передумано и написано мистиками за все время. В Абсолюте мы находим Единство. Но как объединить в нашем опыте множество, бесконечность проявлений Абсолюта? Может ли здесь вообще быть некий единый Принцип? Пайк считает, что он есть, и что этот объединяющий принцип есть Равновесие, или Эквилибриум. Итог действия творческой активной энергии в отношении плодотворного пассивного реципиента есть гармония, равновесие, баланс. Затем он применяет эту идею равновесия ко всем сферам знания. Здесь будет достаточно одной пространной цитаты.

«Это Тайна Вселенского Равновесия:

Равновесия во Боге между Беспредельной Божественной Мудростью и Беспредельной Божественной Силой, из которого проистекает стабильность Вселенной, неизменность Божественного Закона и принципов Истины, Справедливости и Праведности, являющихся его составными частями…

Равновесия между Беспредельной Божественной Справедливостью и Беспредельным Божественным Милосердием, порождающего Беспредельное Божественное Равенство, нравственную гармонию, или красоту, Вселенной; именно за его счет оказываются способны существовать пред Совершенным Богом несовершенные Его твари…

Равновесия между Необходимостью и Свободой, между деяниями Божественного Всемогущества и деяниями свободной воли человека, в силу какового грехи и низменные пороки, злые слова и мысли оказываются преступлениями и прегрешениями, справедливо наказуемыми по закону Воздаяния, или причинно-следственных связей, хотя ничто во Вселенной не может быть сотворено или осуществиться помимо воли Бога; вне этого Равновесия были бы невозможны сосуществование Свободы и Необходимости, свободной воли твари и всемогущества Творца, существование религии и законов о том, что есть добро, а что – зло, что есть заслуга, а что – проступок, существование справедливости и людских законов вообще…

Равновесия между Добром и Злом, Светом и Тьмой в мире, убеждающего нас в том, что все сущее есть творение Беспредельной Мудрости и Беспредельной Любви, что нет и не было восставших демонов Зла или какого-то Первопринципа Зла, сосуществующего и вечно противящегося Богу, то есть Первопринципу Света и Добра; обретая знание этого Равновесия, мы оказываемся способны глазами своей веры увидеть, что существование Зла, страданий, греха и горя в мире находится в полном соответствии с Беспредельной Добротой и Беспредельной Мудростью Всемогущего; симпатия и антипатия, притяжение и отталкивание, всякая природная сила, противоположности, существующие в человеческой душе и во всех сферах