Дворцовые тайны - Юна-Мари Паркер

— Да. Нам с мужем хотелось бы, чтобы у них не было времени скучать.

Роланд понимающе кивнул.

— Здесь много музеев, куда мы могли бы с ними отправиться. Взять хотя бы самый популярный из них — Музей наук. К тому же летом в Лондоне открывается множество выставок. Надеюсь также, что они любят плавать и играть в теннис. Не сомневайтесь, со мной они не соскучатся.

Селия взяла в руки папку с рекомендательными письмами и вновь проглядела их, словно желая в последний раз удостовериться в том, что не совершает ошибки. Сверху лежало письмо профессора Рауза, и, пробежав глазами по заполненным аккуратным почерком строчкам, она пришла к окончательному решению: Роланд — это, похоже, именно то, что им с Хьюго нужно. К тому же Колин и Иан скоро уже приедут, и на смотрины других кандидатов просто не оставалось времени.

— Не могли бы вы приступить к делу через две недели? — спросила она.

— Да, разумеется, — тут же ответил он, словно был заранее уверен в том, что договорится с хозяйкой дома. — Обычно я прихожу в девять тридцать утра и остаюсь со своими подопечными до шести. Такой график вас устроит?

Селия уже хотела согласиться, но тут зазвонил телефон.

— Прошу прощения, — проговорила она, поднялась со своего места и отошла к окну, где на столике стоял аппарат.

— Здравствуйте. Доброе утро. Как дела?

Это был один из помощников личного секретаря королевы. Он хотел кое-что уточнить по поводу кинопремьеры, которую на следующей неделе планировала посетить Елизавета. Разговаривая по телефону и попутно делая в блокноте заметки, Селия стояла спиной к Роланду и не видела, каким жадным взглядом тот осматривает комнату. Гостиная была в форме буквы L и имела по окну в противоположных концах. В оформлении ее преобладали кремовый и золотистый оттенки, на сверкающем лаком полулежал пестрый ковер, на обитых парчой диванах и креслах — бархатные подушки, а по стенам висели семейные портреты. Рокингемские, дрезденские и челсийские фарфоровые статуэтки, пиалы и вазы были расставлены на каминной полке, а в углу ее красовалась фамильная коллекция фигурок из красного стекла, созданная в 1720 году и искрящаяся на утреннем солнце. Комната была прелестна, в ней находилось немало предметов искусства и редких безделушек. Роланд задерживался взглядом оценщика на каждой из них, не пропуская ничего, будь то редкий жадеит, статуэтка из слоновой кости или фарфора. Большинство состоятельных людей предпочитали, чтобы их дома оформляли профессиональные дизайнеры и специалисты по интерьерам. Но в этой комнате все было сделано руками самой Селии. В результате облик гостиной нес на себе печать ее характера, представляя собой живописную смесь предметов, связанных с теми или иными событиями в жизни хозяйки дома, удивительных находок и просто красивых вещей. Причем это касалось не только ваз и статуэток, но даже тканей разных цветов и оттенков. Коллекция составлялась на протяжении многих лет и во многом состояла из вещей антикварных. А собирать антиквариат — одно из любимейших занятий английской аристократии.

От взгляда Роланда не укрылась ни одна деталь, однако когда Селия положила трубку и обернулась, он небрежно листал свежий номер «Кантри лайф».

— Извините, — сказала леди Атертон, возвращаясь на свое место. — Мне кажется, мы уже все с вами обсудили, не правда ли? — К тому времени они договорились о его зарплате, что же до оплаты услуг агентства «Робертсон и Шорт», то Селия знала: они пришлют чек. — Ведите учет всем вашим расходам, — напомнила она Роланду. — В конце каждой недели мы будем их компенсировать. Когда я куда-нибудь беру детей, это всегда стоит очень дорого, я знаю. Мы с мужем оплатим не только музеи и выставки, но также все транспортные расходы, будь то автобус или метро, ну и, разумеется, «Макдоналдс». — Она улыбнулась. — Вам это может показаться баловством, но я хочу, чтобы дети хорошо отдохнули на каникулах. Мы с мужем без них очень скучаем, когда они в школе, хотя и понимаем, что это необходимо. К тому же я порой чувствую себя виноватой за то, что не могу уделить им всего своего времени, даже когда они приезжают домой.

Роланд Шоу понимающе кивнул.

— Да, насколько я понял, вам помногу времени приходится проводить во дворце, — проговорил он.

Селия чуть вздрогнула. В разговоре с ним она ни словом не обмолвилась о том, что является фрейлиной королевы. Да и когда связывалась с «Робертсон и Шорт» ничего такого не говорила.

— Да, верно, — отозвалась она. Роланд заинтересованно подался вперед:

— Там, должно быть, очень интересно работать.

— Я бы сказала — нелегко, — ответила Селия, порывисто поднимаясь со своего места и втайне надеясь на то, что он поймет намек и не будет настаивать на продолжении этой темы. Ее друзьям было прекрасно известно, что она никогда не рассказывает о том, в чем заключается ее работа. Это было не положено. Ей строго воспрещалось повторять за стенами дворца любые разговоры, которые она вела с кем-нибудь из членов королевской семьи или могла услышать. Соблюдение полной конфиденциальности являлось залогом сохранения за собой этой должности. В противном случае она попала бы «в опалу», как выражались при дворе. И ей пришлось бы испытать на себе всю силу высочайшего гнева. А то, что королева умела сердиться, было хорошо известно всем, кто ее знал. Она могла заморозить любого на расстоянии пятидесяти шагов одним взглядом своих голубых глаз. Немного было тех, кто мог выдержать этот взгляд, не дрогнув.

Роланд тоже поднялся.

— Что ж, мне, пожалуй, пора, — сказал он, пожимая леди Атертон руку. — С нетерпением жду встречи с Колином и Ианом.

Селия расслабилась. Молодой человек знает правила хорошего тона. Она благодарно улыбнулась ему.

— Я думаю, ваше знакомство с ними будет приятным.

Элфриде и Селвин в то утро спали долго, ибо заснуть им удалось лишь в три часа ночи, когда прибывшая полиция наконец поверила в то, что их дом никто не ограбил. К тому времени как патрульная машина уехала, супруги валились с ног от изнеможения. Элфрида, однако, избавилась от дурного настроения, которое снизошло на нее после чая у королевы и, собравшись с силами, вновь была преисполнена желания покорить Лондон.

— У меня родилась прекрасная мысль, — сообщила она Селвину после завтрака, который им принесли в спальню. — Нам нужно дать бал! Летний званый вечер с шатром в саду. Мы пригласим всех, кого знаем. И прессу тоже. Что ты скажешь, а?

Селвин втайне был благодарен ей за то, что она не стала читать ему нотаций по поводу вчерашнего. Он лишь что-то нечленораздельно буркнул.

— Как ты думаешь, мы сможем зазвать к нам кого-то из настоящих знаменитостей? — не отставала Элфрида. — Журналисты охотнее пойдут, если будут знать, что у нас в гостях Майкл Кейн, Ивана Трамп или даже Элтон Джон.