Установление и Империя - Айзек Азимов

отрицать, господа, что вы недавно гостили у генерала Риоза? Разве можно отрицать, что вы с

изумляющей легкостью сбежали из самой гущи его войск? Разве можно отрицать, что вы обладаете

некоторым состоянием в банкнотах, обеспеченных поместьями Лорда Бродрига? Короче говоря, разве

можно отрицать, что вы – пара шпионов и убийц, посланных сюда, чтобы… Впрочем, вы сами нам

расскажете, кто заплатил вам и за что!

– Знаете ли, – заявил Барр с деланным гневом, – я отрицаю право какого-то несчастного

комиссионера обвинять нас в преступлениях. Мы уходим.

– Вы не уйдете, – комиссионер поднялся, и его близорукости как не бывало. – Вам нет нужды

отвечать на вопросы сейчас; это можно оставить на более позднее и удобное время. К тому же я не

комиссионер: я – лейтенант имперской полиции. Вы арестованы.

Пока он улыбался, в его руке, поблескивая, возник бластер.

– Сегодня арестовали куда более серьезных людей, не чета вам. Нам предстоит расчистить

изрядное осиное гнездо.

Деверс оскалился и медленно потянулся за своим бластером. Полицейский лейтенант

улыбнулся еще шире и надавил на контакт. Разрушительная силовая линия уничтожающим сиянием

поразила Деверса в грудь – и бессильно расплескалась мерцающими лепестками света, ударившись о

его персональную защиту.

Деверс выстрелил в свою очередь – и голова лейтенанта свалилась с исчезнувшей у них на

глазах верхней половины туловища. Все еще улыбаясь, она лежала в неровном пятне солнечного

света, проникшего через дыру, которая только что образовалась в стене.

Они скрылись через задний выход.

Деверс хрипло бросил:

– Быстро на корабль. Они не замедлят объявить тревогу, – он выругался яростным шепотом. -

Еще в одном плане осечка. Могу поклясться, что сам космический демон восстал против меня.

Снаружи они заметили шумную толпу, окружившую огромные телевизоры. У них не было

времени на задержку, а на доносившиеся до них отрывочные выкрики они не обратили внимания. Но

Барр успел схватить выпуск "Имперских Новостей" перед тем, как заскочить в громаду ангара.

Корабль прожег в крыше огромную дыру и вылетел сквозь нее.

– Сможете ли вы уйти от них? – спросил Барр.

Десять кораблей транспортной полиции в бешенстве гнались за суденышком, сошедшим с

обозначенной радиомаяками трассы отлета, и нарушившим при этом все мыслимые правила об

ограничении скорости. Поодаль уже взлетали бесшумные, обтекаемые суда Секретной Службы,

получив задачу настичь подробно описанный корабль, управляемый двумя опознанными убийцами.

– Следите, – сказал Деверс и, не дрогнув, сместил корабль в гиперпространство в двух тысячах

миль над поверхностью Трантора.

Сдвиг в такой близости от планетной массы поверг Барра в бессознательное состояние и

вызвал страшную, туманящую зрение боль у Деверса – но после того, как они удалились на несколько

световых лет, космос вокруг них оказался чист.

Скрытая гордость Деверса за свой корабль прорвалась наружу. Он сказал:

– Меня никогда не догонит ни один имперский корабль!

Затем он с горечью добавил:

– Но нам некуда больше бежать, и мы не можем драться с такой громадой. Что остается

делать? Что вообще возможно сделать в такой ситуации?

Барр слабо шевельнулся на койке. Воздействие гиперсдвига еще не прошло, и все его тело

ныло. Он еле выговорил:

– Делать никому ничего не надо. Все кончено. Вот!

Он протянул Деверсу экземпляр "Имперских Новостей", который все еще сжимал в руке.

Торговцу было достаточно одних заголовков.

– "Отозваны и арестованы – Риоз и Бродриг", – пробормотал Деверс и тупо уставился на Барра.

– Почему?

– Здесь не говорится. Но какая разница? Война с Установлением прекращена, и к этому

моменту Сивенна уже восстает. Читайте и смотрите сами, – его голос слабел. – Потом мы остановимся

в одной из провинций и узнаем подробности. А сейчас, если вы не возражаете, я посплю.

И он заснул.

Прыгая, подобно кузнечику, все дальше и дальше, торговый корабль пересекал Галактику,

возвращаясь на Установление.

10. Война заканчивается

Латан Деверс испытывал явное недовольство и смутную досаду. Он получил причитавшуюся

награду и с молчаливым стоицизмом выдержал напыщенную речь мэра, которой сопровождалось

вручение пурпурной ленты. На этом его роль в церемониале закончилась, но приличия вынудили его

остаться. И именно эти самые приличия – из-за которых он не мог ни громко зевнуть, ни с удобством

закинуть ноги на стол, – заставляли его мечтать о космосе, которому он принадлежал.

Делегация Сивенны со знаменитым Дуцемом Барром во главе подписала соглашение, и

Сивенна стала первой провинцией, непосредственно сменившей политический контроль Империи на

экономический контроль Установления.

Пять линейных кораблей, захваченных Сивенной, восставшей в тылу Имперского

Пограничного Флота, засверкали в вышине, огромные и массивные. Проносясь над городом, они

громко отсалютовали ему.

Оставались еще напитки, этикет, беседы…

Деверса позвал чей-то голос. Это был Форелл: человек, который, как сознавал Деверс, мог на

свой ежеутренний доход купить двадцать таких мелких сошек, как он сам. Но сейчас Форелл с

добродушной снисходительностью манил его пальцем.

Деверс ступил на балкон под холодный ночной ветер и вежливо поклонился; недовольное

выражение его лица было скрыто густой бородой. Улыбающийся Барр тоже был на балконе. Он

сказал:

– Деверс, вы должны придти мне на спасение. Меня обвиняют в скромности – ужасном и

совершенно неестественном преступлении.

– Деверс, – заговорил Форелл, вытащив толстую сигару, зажатую в уголке рта, – Лорд Барр

утверждает, что ваше путешествие в столицу Клеона не имело никакого отношения к отзыву Риоза.

– Никакого, сударь, – кратко ответил Деверс. – Мы так и не увидели Императора. Отчеты о

процессе, собранные нами на обратном пути, указывают, что то был чистейший спектакль. Там было

много чепухи о связях генерала с лицами при дворе, замышлявшими свержение Клеона.

– А он был невиновен?

– Риоз? – вмешался Барр. – Конечно! Клянусь Галактикой! Бродриг был предателем по своей

природе, но и он не был замешан в предъявленных ему обвинениях. Речь идет о судебном фарсе – но

фарсе необходимом, предсказуемом и неизбежном.

– Неизбежном согласно законам психоистории, как я полагаю, – Форелл звучно, с шутливой

непринужденностью, отчеканил эту фразу, как что-то давно знакомое.