Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

2) желанием удержать армию в стороне от политики, чтобы она продолжала общее дело с союзниками;

3) верой в то, что Временное правительство будет править Россией более успешно, чем он (Миллер… С. 499).

Трудно сказать, на каком основании помазанник Божий пришел к выводу, что его отрешение поможет избежать гражданской войны. Министр двора Фредерикс, которому Николай II после Александры Федоровны доверял больше других, был категорически против отречения и убеждал царя, что кровопролития не избежать ни при отречении, ни при отказе от отречения (Мосолов… С. 161).

Отречение от армии, народа, России и Бога автоматически вело к хаосу в головах людей, ломке веками сложившихся стереотипов поведения, освобождению от юридических и моральных норм монархического государства, от норм православия и т. п. Церковь в течение веков приучала народ к мысли, что любая власть от Бога. Отрекаясь от власти, помазанник Божий отрекался от божественной санкции на престол, мистической связи, соединявшей его с Богом, совершал тягчайшее клятвопреступление. Русский царь при короновании давал клятву быть царем, судьей и слугой своего народа (царское служение подданным) (Йен Воррес. Последняя великая княгиня. СПб.: Нева, 2003. С. 227), то есть нести крест, возлагаемый на него Господом. Сказал же Христос: «Кто не несет Его крест и не следует за Ним, тот не достоин Его» (Эразм Роттердамский. Философские произведения. М.: Наука, 1986. С. 131). Отрекаясь, Николай II отрекался от креста божественного служения, возлагаемого на него Богом. Николай II, совершая клятвопреступление, провоцировал подвластный ему народ на игнорирование устоявшихся православных истин, анархический образ поведения. Что и стало повсеместным явлением вскоре после обнародования манифеста. Отречение стало прологом всеобщего неповиновения, ибо авторитет Временного правительства был чрезвычайно невелик. А образование параллельного ему Совета рабочих и солдатских депутатов, обладавшего реальной силой, только усугубило общий хаос. Невежественная солдатская масса по-своему отреагировала на отречение царя: «Да, мы должны иметь республику, но и хорошего царя во главе…» (Мэсси… С. 358).

Легкость отречения от власти лишний раз свидетельствует о том, что Николай II за все годы императорства никогда не задумывался о моральном долге, возлагаемом на него саном власти, об адекватном поддержании этого сана при любых общественных коллизиях, даже самых катастрофических. Любой император должен знать о превратностях своей судьбы и свою Голгофу встречать по-царски достойно. Как говаривал Марк Аврелий: «…в тебе есть божественное, стоящее выше малодушия…», иначе — император за престол должен бороться до конца или отказаться от него на достойных для себя условиях, но никогда не сдаваться на милость победителя. Николай II сдался и готов был униженно просить потом у Временного правительства разрешения работать даже крестьянином в дальнем углу России (Вырубова… С. 293).

Сегодня немало спекуляций вокруг отречения Николая II. Одни доказывают, что отречения не было, другие — что отречение стало следствием измены генералов и, отрекшись от престола, Николай II предотвратил смуту. Чтобы добраться до истины, вернемся в 22 февраля 1917 года.

22 февраля. Царь осведомлен, что в Петрограде неспокойно, даже ближайшие сановники отговаривают его покидать столицу. Монарх непреклонен и отправляется в ставку. Любой ответственный правитель на его месте попытался бы приложить все усилия для разрядки социальной напряженности. Но Николай II плюет на все и, оставляя столицу в состоянии брожения, бежит в ставку.

23 февраля. Как будто кто-то ждал отъезда царя из столицы. До 23 февраля забастовки пошли на убыль, были лишь отдельные невыходы на работу. А 23 февраля начались волнения, забастовало до 50 предприятий с 87 500 рабочими (Архив русской революции (далее — АРР. Б.), издаваемый И. В. Гессеном. Берлин, 1922. Т. 4. С. 25).

24 февраля. Бастовало уже до 197 000 рабочих. В центре стали скапливаться толпы народа, власть отказалась стрелять в народ (Хабалов), у казаков не было нагаек, у кого-то патронов. Зато толпа активно избивала полицейских (указ. соч., с. 26–27)… Батарея училищ не имеет снарядов (указ. соч., с. 37). У казаков в казармах конного полка лошади не поены и не кормлены (указ. соч., с. 41).

Вот так Николаша беспокоился о собственной безопасности: у сил правопорядка нагаек нет, патронов нет, снарядов нет, лошади не поены, не кормлены, а он в ставке «козла забивает» и бредит вечной к нему любовью народной…

25 февраля. Телеграмма из Петрограда в ставку о забастовках на заводах на почве нехватки продовольствия. Ставка не реагирует, там еще не осознан смысл происходящего в столице.

26 февраля. Телеграммы из Петрограда от военного министра Беляева и командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова об отказе войсковых частей стрелять в народ, переходе их на сторону народа, о ненадежности петроградского гарнизона. О присылке воинских частей. Телеграмма от председателя Госдумы Родзянко: аресты офицеров, переход воинских частей на сторону народа, просьба о срочной присылке надежных частей.

Начальник штаба ставки генерал Алексеев посылает телеграммы в штабы Северного и Западного фронтов приготовить для отправки в Петроград по бригаде пехоты с артиллерией и бригаде конницы.

26 февраля вечером и 27 февраля утром телеграммы от Родзянко о немедленном увольнении всех министров и формировании ответственного министерства.

27 февраля — приказ генералу Иванову с батальоном георгиевских кавалеров отправиться немедленно в Петроград с неограниченными полномочиями.

27 февраля — 12 часов, звонок от великого князя Михаила Александровича, который передал Алексееву просьбу доложить Николаю II о серьезности положения, немедленном роспуске правительства и формировании ответственного министерства. Николай II выслушал Алексеева и просил передать великому князю Михаилу Александровичу, «что он сам знает, как надо поступить» (АРР. Т. 2. С. 16–17).

27 февраля днем телеграмма от председателя совета министров князя Голицына с тем же предложением, что и от великого князя Михаила Александровича. Алексеев доложил о ней Николаю II, тот прочитал ее и сказал, чтобы более подобных телеграмм ему не приносили, он ничего менять в правительстве не будет и требует лишь немедленно принять решительные меры для наведения порядка, придав предсовмину неограниченные права в этом вопросе (АРР. Т. 2. С. 18). С такими же правами Николай II отправил в Петроград генерала Иванова, то есть назначил двух диктаторов! Царь явно уже утратил смысл событий и адекватную на них реакцию.

Вечером 27 февраля Николай II решил ехать в Царское Село, а перед этим главкому Северного фронта отправил телеграмму о немедленной отправке войск в Петроград. Генерал Лукомский (главный квартирмейстер при ставке) пытался решительно отговорить Николая II от поездки в Царское Село, ибо будет утеряна связь с ним и из-за непредвиденности событий в дороге. Лукомский разбудил также больного Алексеева и просил убедить царя отказаться от поездки в