Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Хроники неотложного - Михаил Сидоров

Хроники неотложного - Михаил Сидоров

Читать онлайн Хроники неотложного - Михаил Сидоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 52
Перейти на страницу:

— О. Генри, «Пимиентские блинчики».

— Точно. Ёлки-палки, давно я такого кайфа не получал! Хорошо, что ты к нам пришел.

— Только я так чувствую, что это мой последний сезон на скорой.

— Чего так?

— Да что-то не в радость становится. У меня дружок — хирург в райбольнице, так с ним в городке все от мала до велика здороваются, а ко мне на «ты» даже реанимированные обращаются. Надоело. До лета дотяну и завязываю. Валю, одним словом.

— Куда?

— Туда, где людей мало. Я раз в Черкесии на кордоне у егеря ночевал, в горах, и к нему сосед пришел пообщаться, тоже егерь. Целый день через два перевала пилил. Вышел из темноты с карабином, чайник чая выпил, поговорил не спеша и утром назад наладился. А тут вокруг пять миллионов, и ты как рубль во время инфляции. Кишмя кишат, их даже на кладбищах друг на дружку кладут — в могилах лежат, как в метро едут.

— Только что не ругаются.

— Да нет, переругиваются, я думаю, под землей. Так что все эти игры, в которые играют люди, лучше с трибуны смотреть — они на арене рубятся, а ты в амфитеатре попкорном хрустишь.

— Чувствуется влияние «Гладиатора».

— Есть немного. Я его, кстати, впервые на турецком языке посмотрел. Ехал из Сельчука в Бергаму в междугородном, а в нем как раз «Гладиатора» крутили, по видео. И представляешь — я в ту ночь именно в амфитеатре заночевал. Там, над Бергамой, на горе римский город — цитадель и театр десятитысячный…

Глаза слипались. Веня вещал что-то про белеющие во тьме колонны, про мощенные гулкими плитами улицы, про куски мрамора со стертыми буквами, про заброшенный, как в «Марсианских хрониках», город, про лунный свет и во-о-от такие мурашки…

Я отрубился.

Алехина

— Вставай давай.

— Ммм.

— Вставай, говорю, поехали.

— Что там?

— Девяносто семь лет, ушибы.

— !

Он рывком сел. Разлепил веки и ошалело уставился на меня. Потом пришел в себя.

— Блин, Леха, убью на фиг!

— Вставай, завтрак готов.

— А Веня где?

— В душе. Надевай штаны.

Черемушкин

Творог, кофе, яичница. Блины со сгущенкой. Круто.

— Садись, наливай себе.

Вот не знал бы, что Леха давеча в лоскуты нарезалась, не поверил бы. Сидит в Вениных шортах и во вчерашней футболке — хороша, чертовка! За окном дрянь, серь, опять все растаяло, а у нас благодать: тепло, светло, Майк Олдфилд наигрывает…

Пришел Северов.

— По сколько блинов?

— По два. Можешь мой один взять, я не съем столько.

Как там дела?

— Хреново. Дело собираются заводить. Белка заяву написала, по собственному.

— А что Центр?

— А что Центр? Центру пох. Он как товарищ Сталин— нет человека, нет проблемы. Я вот только не всасываю: Белку-то за что топят?

— Это, Вень, у них под монголо-татар закос: провинился взвод — казнят роту. Типа, клиент всегда прав, а бабы нам еще нарожают.

Леха держалась спокойно. Похоже, вчера отпереживала.

— Что делать будешь, Ларис? На неотлогу[62] пойдешь?

Она помотала головой.

— Брось. Перекантуешься год-другой, потом опять к нам вернешься.

Леха, по-прежнему молча, подтвердила желание стоять насмерть.

— М-да, глухо… Пошли курить.

Порывы ветра бросали на стекла крупные капли. Капли собирались с силами и, помедлив, сползали куда-то вниз. С сиплым, как выдох астматика, «ш-ш-шухх» налетал шквал, холодная волна затапливала балкон, у кого-то внизу хлопала форточка. За спиной звенели «мелодии ветра».

У Лехи вдруг задрожали губы и из глаз — я такое впервые видел — посыпались слезы. Обхватив нас руками, она громко заплакала.

— Ребята…

Она всхлипывала, у нее сжимало дыхание, она тыкалась то в меня, то в Веню, то снова в меня.

— Ребята, милые… Как же я без вас? Как же мне без вас-то теперь?

Часть вторая

Зима

Северов

Метет. Ветер крутит поземку, бросая в стекла колючим снегом. Развороченная земля исполосована окаменевшими колеями; пасть котлована щерится шеренгами балок. Всюду траншеи и рытвины. Уткнувшись в грунт, чернеет подбитыми танками мерзлая техника. Из-под снега торчит рука с белыми, сведенными в птичью лапу пальцами.

— Бля, Сталинград!

— Не говори, прямо «Горячий снег». Хотел было вторым бронебойным по нему лупануть, да на меня самого семь штук перло… Настенька, ты Бондарева читала?

Настенька, молоденькая девочка из училища, очаровательно морщит лобик.

— Не-е-ет, а кто это?

— Что, даже в школе не проходили?

— Не-а.

— Сила! Видал?

Я киваю.

Мы ждем милицию. В кабине тепло. Печка гонит нагретый воздух, в приемнике перебирает струны Марк Нопфлер. Поодаль трепыхаются полосатые рыночные палатки.

Закуриваем. Джексон приоткрывает окно. Врывается песня. Из «колокольчика» на столбе, с хрипом и завываниями, прет на весь околоток «Черный пес» «Зеппелин». Мы потрясенно внимаем.

— Охренеть можно, — говорит Че, — ракынрол. Россия сделала гигантский скачок в сторону Запада — Запад даже отскочить не успел.

Я говорю:

— Я такое в Иордании слышал.

— Тоже «Лед Зеппелин»?

— Не, муэдзин намаз вершил, в репродуктор, а напряжение в сети плавало, и он от этого как Том Уэйтс пел. В Вади-Рам дело было, поселок такой в пустыне…

Непродыхаемая жара. Осязаемая стена раскаленного ветра, плотный сумрак, хруст песка на зубах. Песок везде: в голове, в ушах, в карманах, под пластмассовой крышечкой двухлитровой бутылки. Песчинки секут ноги; асфальт у мечети пересекают полосы песчаных наносов. Высоченный черный нубиец вытаскивает из холодильника мгновенно вспотевшую жестянку и протягивает мне. Я срываю кольцо, пью. Пить приходится медленно — лед. Нубиец улыбается. Он видит, что я из пустыни, видит пустые бутылки на рюкзаке и выгоревшую до белизны хаки-рубашку. Выглянув за дверь, видит пустую дорогу. Вопросительно смотрит на меня:

— Джип?

— Ля. Маашиян.

— Спик араби?

— Нуса-нус.

— Джермен?

— Руси. Сьяха мен руси[63].

Он показывает мне большой палец и, когда я протягиваю ему горсть мелочи, добродушно отмахивается: спрячь!

— На джипе?

— Пешком.

— Говоришь по-арабски?

— Самую малость.

— Немец?

— Русский. Путешественник из России.

Похоже, я хорошего дурака свалял, когда вернулся. Трех недель не прошло, как жалеть стал. Сейчас бы уже в Чаде был, потом Нигер, Мали, Мавритания — самое время, не так жарко…

— Слушай, Вень, Вади-Рам — это там, где Лоуренс Аравийский зажигал?

Я киваю.

— Ты его «Семь столпов мудрости» читал?

— Я их видел.

— Что, в натуре? Круто. Фотки есть?

— Есть.

— Покажешь?

Феликс меня замучил. Мы с ним теперь неразлучны как Блюмберг со Щеткиным. Дорвавшись, словно Бен Ган, до общения, он балаболит сутками, цитируя песни куплетами, фильмы эпизодами и книги страницами. ТТХ самолетов, фамилии актеров, даты выпуска альбомов и географические названия вываливаются на меня тоннами. Он опустошает мои книжные полки, глотает книги, возвращая их чуть ли не на следующий день; набирает горы компактов, переписывает, приходит за следующими; приносит Rolling Stone, Rock Fuzz, GEO, «Нэшнл джиографик», «Ярбух фюр психоаналитик» и еще черта лысого…

Время от времени мы заваливаемся в рокабильские заведения, где он отплясывает с какими-то наманикюренными особами и без конца покупает им пиво, всякий раз при этом возвращаясь домой в одиночку, мастерски разведенный случайными бойкими первокурсницами.

Да я его десять лет знаю — всегда таким был. Взрослый мальчик, романтик. Вместо того чтобы трахать девок, все еще поебень-траву ищет. Да ладно тебе — хороший ведь парень.

Да хороший, кто б спорил, не мужик только.

То есть? Нету в нем мужика — солидного мужика, понимаешь? Не чувствуется. Потому с ним и бабы не спят…

Вот когда я дискомфорт ощутил — когда эта старая муть всколыхнулась. Все та же песня: мужчына — эта кода дэньги есть! Как с ума посходили — не люди, а кассовые аппараты. Дешевый анекдот в принципе, и с ним под кого угодно, даже не за тридцать сребреников, а за рупь мелочью.

— Смотри, мальчик, как надо женщину обеспечивать. Золото, шуба и на курорт каждые праздники…

Это мне при всех Горгона сказала. Я за авансом зашел и на Принцесску в новой шубе наткнулся. В Хургаду она уезжала, Новый год с мужем встречать. Возле нее, как интеллигенция вокруг президента, восторженно пуськая, толпилось наше бабье — двуликое и опасное, как бинарный боеприпас.

— Ну, недорого стоит женщина, которую можно купить норковой шубой. А хочешь денег — иди в минетчицы. Ажурное белье под халатик и — опытная медсестра проведет медосмотр состоятельным господам.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 52
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Хроники неотложного - Михаил Сидоров торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться