Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ) - Владимир Тимофеев

– Здесь Рак. Докладывай.

Выслушав доклад неведомого абонента, он кривится, дергает плечом, но всё же справляется с нервами, уточняя:

– Значит, оба прокололись? И Пескарь, и Карась?… Что? Карась надбавку требует? За участие в боевых действиях?

Секунд пять человек молчит, а затем неприятно усмехается в трубку:

– Передай этому шляхтичу недоделанному, пусть у русслийца надбавку попросит. Тот точно надбавит. А вообще убирай оттуда Карася. И чтоб больше никакой самодеятельности. И так уже ни одного жучка не осталось… Что? Расходы?.. Нет, бюджет у нас не резиновый. В общем, работай автономно. В контакте, но очень-очень мягко. Доклад потом, по результатам. Справишься?.. Хорошо, действуй.

Глава 19. Два плюс два

На презентацию мы всё-таки опоздали. Минут на пятнадцать. Однако, как оказалось, всё не так страшно, и, вообще, мероприятие еще не началось. «Ну да, тут все же не Хелимания, а Голубой Купорос. Тут даже пальмы на ветру притормаживают». То есть, с одной стороны, мы вроде как опоздали, а с другой – раньше срока пришли. Парадокс, однако.

Это обстоятельство меня слегка огорчило – могли бы ведь и в номере чуток задержаться и еще кое-что успеть, сами понимаете. А вот Жанна, наоборот, обрадовалась. Не тому, естественно, что мы со своего пятого-седьмого этажа сбежали, а тому, что она здесь Виолетту Матвеевну углядела. Та тоже, видать, польстилась на халявную «закусонь», факт. Иначе б не было ее тут, и не махала бы она нам ручкой, приветствуя. Не меня, конечно, приветствуя, а жену мою, с которой лишь час назад познакомилась. Да уж, женщины, женщины, парой фраз перекинулись и всё – лучшие подруги. А муж теперь, выходит, никому и нафиг не нужен. Такие вот, понимаешь, пироги. Н-да.

Впрочем, как выяснилось, не только у жены тут знакомые водятся. У меня они тоже есть. Имеются, так сказать, в наличии. Точнее, имеется. Потому что один. Знакомец.

– Здорово, Андрюха!

– Здоровеньки булы, Иван Семёнович, – бодро поприветствовал я закусальца, лишь через пару секунд поняв, что же меня в нем смутило. Однако задать законный вопрос уже не успел, поскольку пан Костенко моментально расставил все точки над «и», пояснив с легкой грустью:

– И никому-то здесь мова моя не потрибна. Не любят тут мову, ох не любят.

– С чего бы это вдруг?

– А-а, – махнул рукой закусалец и, тяжко вздохнув, неожиданно посмотрел на мою жену, прислушивающуюся к «мужскому» разговору. Многозначительно посмотрел. Так, что даже я понял, что он хотел сказать.

«Леди, сеньора, фрау, миссис. Покорнейше прошу простить меня, но в настоящий момент я просто вынужден отнять у вас вашего мужа. Буквально на пару слов. Вопрос жизни и смерти. И делайте потом со мной, что хотите», – вот что-то примерно такое я и «услыхал» во взгляде Ивана Семёновича. Жанна, видимо, тоже, поскольку, кивнув закусальцу, бросила аналогичный взгляд на меня: «Пять минут, не больше. Впрочем, чтобы договориться о пиве, вам хватит и трех. Короче, если через минуту не освободишься, пеняй на себя – я очень сильно расстроюсь».

Мысленно поцеловав любимую, я обернулся к Ивану Семёновичу.

– Тут такое дило, Андрюх, – заговорщически прошептал тот, оглядываясь по сторонам. – Я тут, знаешь, спробував к жинке одной подкатить. Видная така, Виолеттой зовут. И… э-э…

– Короче, послали тебя, – подытожил я.

– Ага, – грустно подтвердил Иван Семёнович. – Послали. Не любит она, знаешь ли, Закусалу. Ось и приходится теперь на вашем москаньском розмовля… э-э, гутарить.

– Не на москаньском, а на нормальном русслийском, – поправил я пана Костенко.

– Та яка ризныця, – отмахнулся мой новый знакомый. – Тут инше дило. Мени б до ней еще бы разочек того, пидйихаты.

– Ну так, подъезжай, чего ждешь? – удивился я.

– Та ни, нэ зрозумив ты. Я ж это, хочу, щоб ты мене йий прэдставив.

– Я?!

– Ну так. А що?

– Що, що, не знаю я ее. Совсем не знаю. Так что, извини, помочь не могу, – отрезал я.

Однако Иван Семёнович не сдавался:

– Так, може, жинка твоя допоможе? Жанна Викторовна? Вони ж, здаеться, знакомы.

– А откуда ты знаешь, как мою жену зовут? – поинтересовался я, с подозрением глядя на закусальца. Но тот даже бровью не повел.

– Тэж мени, схроны гишпанского двору. Он дывысь, бачишь на дывани гид готельный сыдыть? Так у ней в планшети вси, хто впрыижджають и выижджають, запысани.

– А ты, значит, через плечо ей в планшет заглядывал? – усмехнулся я.

– Ну а що? Що ж мени, очи заплющити чи шо?

– Понятно, – протянул я задумчиво.

Впрочем, размышлял я недолго. Отчего бы ведь и не помочь своему брату-таксис… пардон, новому знакомому. Он вроде мужик неплохой.

– Ладно. Пошли, Семёныч. Будем знакомить тебя… с дамой видной.

Народу в баре было немного. Десятка полтора отдыхающих. И все, вероятно, такие же, как мы, любители халявы. То бишь непуганые синеговские граждане, возжелавшие бесплатной «закусони» с коктейлем. Скучковавшиеся в самом центре полутемного помещения, мающиеся в ожидании начала планового мероприятия по «раздаче слонов».

Кстати, обычные стулья в заведении общепита отсутствовали. Все посадочные места здесь были представлены исключительно мягкой мебелью: разнокалиберными диванами, креслами, пуфиками. А еще здоровенными кожаными мешками, набитыми чем-то податливым, моментально принимающим форму седалища того, кто рисковал на них опуститься.

Вы спросите, почему стульев нет? Куды их всех подевали? Ну, это-то как раз легче всего объяснить. И почему, и куды. Здесь ведь всё просто. Просто, как всё гениальное. Хозяева бара, они же не дураки какие – в университетах, небось, основы психологии изучали. Им ведь что от клиента-то нужно, в первую очередь? Чтоб прибыль он компании приносил. Немаленькую такую прибыль. И, значит, вместо того, чтобы быстренько хлопнуть пару рюмашек и столь же быстро ретироваться, каждый посетитель должен спокойно прийти, устроиться с комфортом, расслабиться. Так, чтобы уходить не хотелось. А дальше… Дальше коктейльчик, другой, потом, глядишь, и закусочку какую закажет. И официант в нужный момент нарисуется, поможет с правильным выбором. Или официанточка заговорит, запудрит мозги бедолаге, чтоб с денежкой расстался без особых переживаний, да еще и доволен потом остался обслуживанием грамотным. А вы говорите «стулья». Ха, стулья – это давно уже даже не прошлый век, а прошлое тысячелетие. Мягкие кресла и уютные диваны – вот нынче основа основ и краеугольный камень в стандартной общепитовской схеме. Схеме окучивания клиента дорогой забегаловки. Клиента, который, как известно, всегда прав. Хоть на стуле он сидит, хоть на диване.

Жанну я, кстати, как раз на одном из этих самых диванчиков и нашел. Место рядом с ней было свободно (для меня она его, видать, хранила), чем я, собственно, тут же и не преминул воспользоваться, устроившись подле своей прекрасной половины. Вплотную, наслаждаясь тонким ароматом духов. Тех самых, что, помнится, подарил ей полгода назад, и которые она завсегда себе на шею брызгала (или капала, или… короче, черт его знает, не в курсе я, как правильно производится это священнодействие), когда лично мне приятное доставить хотела. Да, она – молодец, помнит о вкусах любимого мужа.

С другой стороны от Жанны расположилась Виолетта Матвеевна. Только не на диване (диванчик-то совсем небольшой, места на нем только двоим хватает), а в кресле. Еще одно кресло, то, которое через столик, оккупировал Иван Семёнович. В итоге получилась классическая картина маслом – дамы о чем-то шепчутся, а мужики… мужики сидят себе тихонько и не отсвечивают. Как идиоты, ожидающие, когда на них, наконец, внимание обратят. Благосклонное. Н-да, непорядок, однако. И потому…

– Я пришел, – выдохнул я на ушко любимой.

Жанна обернулась и удивленно посмотрела на меня, мол, вижу, что пришел и чего? Чего надо-то?

Смущенно прокашлявшись, я передал ей (опять же шепотом) просьбу Ивана Семёновича. Ту самую, что касалась Виолетты Матвеевны. Выслушав меня, жена усмехнулась, смерила снисходительным взглядом замершего напротив пана Костенко, а затем… весело подмигнув закусальцу, вновь повернулась к подруге и принялась что-то ей тихо втолковывать.

«Ну вот, кажется, сладилось, не будет моя благоверная препоны чинить. Ей, видать, и самой интересно, что дальше произойдет». Сами понимаете, такую возможность – немножко посводничать – наши женщины никогда не упустят. Факт.

Перешептываться дамы закончили где-то секунд через двадцать. Мадемуазель Маленькая откинулась на спинку кресла, придав себе вид гордый и неприступный, а Жанна, посмотрев на меня, едва заметно кивнула в сторону Ивана Семёновича. «Ну, стало быть пора».