Наказание свадьбой - Луи Бриньон

— Ты умрёшь, умрёшь, — твердил ей внутренний голос, и она почти уверилась в этом, как неожиданно почувствовала, что её никто не больше не тащит. Никто не держит. Стоя по самую шею в воде с мокрыми волосами, растерянная… Генриетта не знала, что и думать. Но через мгновение всё стало ясно. Где-то сбоку прогремел оглушительный смех. Генриетта как ужаленная повернулась в воде и застыла. На расстоянии руки от неё в воде торчала голова её злейшего врага. Он заливался хохотом, чем привёл Генриетту в полное бешенство. Она уже собиралась обрушить на него свой гнев, но внезапно осознала, где она находится. И ещё осознала, что сила явно не на её стороне. Однако она была настолько взбешена выходкой графа, что непременно высказала бы всё графу в лицо, но в этот миг насмешливый голос графа не позволил ей это сделать.

— Попалась, ведьмочка. Ну что, будешь и дальше меня оскорблять? Если да, то мне следует немедленно утопить тебя в этом красивом озере.

Луи слегка наклонил голову и, черпнув губами воду, пустил тонкую струю в лицо Генриетты. Она заслонилась вначале рукой, а затем с яростью начала бить руками по воде, забрызгивая Луи каскадом капель. Луи хохотал в ответ на явную агрессию Генриетты. Он делал вид, что увёртывается. Это продолжалось до тех пор, пока Генриетта не осознала бесполезность подобной тактики.

— Будь ты проклят, мерзкий граф, — закричала она, но тут же осеклась при виде того, как Луи помрачнел. Генриетта прикусила язык. — Только не сейчас, — умоляла она себя, только не сейчас. Потерпи немного. Только выберешься отсюда и сможешь сказать всё, что твоя душа пожелает.

— Опять ты за своё, — в голосе Луи различалось раздражение, — я ведь предупреждал тебя.

— Оставь свои нравоучения для падших женщин, — Генриетта, несмотря на собственное желание удержаться от колкостей, так и не смогла этого сделать, — низкий, подлый человек без чести и совести. Вот кто ты. И я тебя не боюсь.

— Не боишься, значит? — мрачно переспросил Луи, — ну и что мне с тобой делать? Как ты сама понимаешь, оскорбления я терпеть не буду. У меня остаётся два выхода. Либо простить тебя. Либо… наказать.

— Вы не посмеете, — Генриетта попыталась отшатнуться назад, но по понятным причинам это у неё не получилось.

— Ты знаешь, что посмею, — Луи говорил уверенно, — и, вне всякого сомнения, ты заслуживаешь наказания, но… — Луи неожиданно для Генриетты подмигнул ей, я прощаю тебя. А в обмен жду твоей помощи. Иначе говоря, у меня к тебе есть предложение.

При виде гримасы отвращения, появившейся на лице Генриетты, Луи рассмеялся.

— Надеюсь, ты не подумала о том, что я собираюсь жениться на тебе?

— Нет! — по лицу Генриетты было заметно, что именно об этом она и подумала.

— Отлично. Вижу, мы начинаем понимать друг друга. И я вовсе не собираюсь затащить тебя в постель и заняться с тобой любовью.

Генриетта непозволительно широко открыла рот, собираясь высказать этому мерзавцу по поводу его гнусных намёков.

— Хотя ты, несомненно, заслуживаешь этого, — Луи намётанным глазом знатока прошёлся взглядом по каждой чёрточке очаровательного лица Генриетты. Его взгляд слегка задержался на тонкой белоснежной шее, на которой сверкали капли воды.

— Однако в мои планы входит дружба с тобой. И если ты согласна принять её и сообщать мне… скажем, о незначительных мелочах, касающихся твоей госпожи… я смогу простить тебя с лёгким сердцем. Я не буду таить на тебя обиду. Ну как?

— Да за кого вы меня принимаете? — гневно начала было Генриетта, но тут же осеклась. До неё дошло, что именно предлагал граф.

— И вы действительно забудете все мои слова? — Генриетте казалось, что она произнесла эти слова вежливо. Хотя на самом деле они прозвучали едва ли не как ругательство.

— Целиком и полностью, — пообещал Луи и тут же добавил: — Но мне нужны гарантии, что ты намерена выполнять… честно выполнять нашу договорённость.

— Гарантии, значит? А больше ничего вам не надо, «дорогой граф»?

— Нет. Я, например, хотел бы знать… как выглядит герцогиня Орлеанская, — было заметно, что эти слова дались Луи с тяжёлым трудом, — ответив на этот вопрос, ты могла бы доказать своё доброе намерение по отношению ко мне.

— Ну держись, мелкий, честолюбивый негодяй, — Генриетта была просто счастлива такому обороту событий.

— В доказательство нашей дружбы я точно опишу вам герцогиню.

— Правда? — обрадовался Луп. Он явно не ожидал такой уступчивости от этой девицы.

— Герцогиня страшно худая. — Насколько худая?

— Худее некуда. Удивительно, что она вообще держится на ногах.

— Не очень приятное начало, однако продолжайте.

— Ноги у неё тонкие, с такими глубокими язвами. Мне постоянно приходится накладывать специальный раствор, который избавляет её от болей.

— Так у неё случаются боли?

— Она не спит по ночам. Разве вы не слышали, как она кричит?

— Не слышал. И часто это случается? — Каждую ночь!

— Проклятье! Это, надеюсь, всё?

— Только начало, дорогой граф. Как другу, я вам расскажу всё. Например, я могу сообщить о том, что такие язвочки расположены по всему телу. Из-за них она потеряла свои груди.

— Чёрт, неужто такое возможно? У неё в самом деле их нет?

— Сейчас нет. Раньше были. И очень красивые.

— Мне нет дела до того, что раньше было у герцогини. Надеюсь, это всё?

— Нет, но осталось совсем немного. — Проклятье! Чёртова старуха!

— Тело в шрамах. Прежний врач герцогини не раз делал ей кровопускание. Сами понимаете, из-за болезни, а именно, из-за этих язвочек, швы на теле не затягиваются. Из-под них постоянно сочится…

— Избавь меня от этих кровавых подробностей. Надеюсь, это всё?

— Нет. Но осталась совсем малость.

— Чёрт, должно же быть в ней что-то… нормальное?

— Она умеет плакать.

— Правда?

— Да. Она всё время плачет. Видите ли, граф, у неё и возле губ эти язвочки, поэтому она не может раскрывать рот, когда улыбается. Вместо этого она плачет.

— И как вы различаете, когда она смеётся, а когда плачет?

— Ну, когда вы проведёте рядом с ней несколько лет… — Несколько лет? Будь всё проклято. Надеюсь, это всё?

— В общем, да. У неё ещё волосы выпадают из головы. Несколько зубов… целых осталось. А в остальном всё как у обычных людей.

— Остаётся только поражаться, как она вообще выжила.

— Она крепкая. Врач, лечивший герцогиню, уверял нас, что при всех её болячках она наверняка переживёт всех.

— Я почему-то не сомневаюсь в этом. Генриетта воистину упивалась мрачным лицом Луи.

Но она даже близко не имела понятия, в каком угнетённом состоянии пребывал Луи.