Наказание свадьбой - Луи Бриньон

— Мерзкий граф. Чудовище. Грязный пьяница. Греховодник. Прелюбодей. Низкий, бесчестный человек. Вон немедленно из дворца. Сейчас же, — ярость Генриетты изливалась и пугала всех вокруг, но граф… он в ответ на слова Генриетты лишь нагло усмехался. Так, по крайней мере, показалось Генриетте.

— Мегера, — коротко выразил своё мнение Луи, — под стать своей госпоже.

Неизвестно почему, Луи принял Генриетту за служанку герцогини.

— А ну пошла прочь с моих глаз, — Луи взял её за плечо и легко оттолкнул, — и не смей больше показываться мне на глаза, — предупредил он со всей серьёзностью, на которую был способен в данную минуту.

— Да как вы смеете? — Генриетта едва не потеряла дар речи от бушевавшей в ней ненависти. Да как смеет этот грязный пьяница обращаться с ней таким образом? Никакой пощады. Никакой. Она убьёт его. Убьёт. Только так она смоет с себя оскорбление.

— Я всегда смею, — развязно ответил Луи и, махнув рукой на Генриетту, повернулся в сторону слуг. Некоторое время он всматривался в них, затем поманил пальцем Журдена. Тот, кланяясь, подошёл к нему. Луи обнял его и заговорил трогательным голосом:

— Друг мой, Журден, знаешь ли ты, какой сегодня день?

— Нет, мой господин!

— Сегодня состоялась заупокойная месса по несчастному графу де Сансеру Несчастный скончался от горя. Он скончался в тот миг, когда узрел это отвратительное существо, именуемое «герцогиней Орлеанской». Понимаешь ли ты, мой друг? После всех этих красоток, которые и сейчас мечтают заполучить меня в постель, — она. Уродливая, отвратительная, наверняка бездушная… что говорить, — Луи безнадёжно махнул рукой, а затем показал рукой на свою развязно улыбающуюся спутницу, — она более достойный кандидат на место графини де Сансер.

Генриетта поверить не могла, что её не только оскорбляют, но и сравнивают с этой непотребной девкой. Она вся покраснела от гнева и ярости, готовая обрушиться на графа в любую минуту. Однако Луи ничего не замечал, кроме собственного горя.

— Друг мой Журден, — продолжал Луи печальным голосом, — найдётся ли во дворце пара бутылочек вина? И не согласитесь ли вы опорожнить эти бутылочки в память о графе?

— Я к услугам моего господина, — кланяясь, Журден знаком показал слугам, чтобы они вывели женщину из дворца. Журден искусно занял Луи незамысловатым разговором. Пока длился этот короткий разговор, женщину вывели из дворца.

— Графа тоже выкиньте из дворца вместе с этой женщиной, — гневно приказала Генриетта, — но прежде всыпьте ему хороших ударов, чтобы никогда впредь не смел оскорблять женщин.

Луи терял хладнокровие. Это было заметно по его лицу, когда он вновь обернулся к Генриетте.

— Похоже, ты не собираешься успокаиваться?

— Я собираюсь тебя убить! — последовал ответ.

— Своим мерзким язычком?

Луи почти вплотную подошёл к Генриетте. Она храбро встретила его взгляд и с неприкрытой ненавистью в голосе начала выливать на него поток площадной брани. Луи вначале широко распахнул глаза, потом нахмурился, а в конце речи Генриетты стал просто чёрного цвета. Жюлп была в ужасе от происходящего. На всякий случай она встала рядом с Генриеттой. Она не имела понятия, как поведёт себя граф.

— В этом дворце даже умереть не дадут без оскорблений.

— Именно, — перебила его Генриетта, — в аду тебе самое место, мерзкий граф.

— Мерзкий граф? — Луи с грозным видом наступал на Генриетту, — знаешь ли ты, что никто из ныне живущих не смел произнести и одного оскорбительного слова в мой адрес…

— Они боялись тебя. А мне вот наплевать и на тебя, и на твой грозный вид, и на твои угрозы, — Генриетта упёрлась двумя руками в пояс и с явным вызовом продолжала оскорблять Луи, — ты мерзкий, похотливый, ничтожный развратник. Грязный пьяница, свинья, никому не нужное отребье. И это ты уродливый и отвратительный, — срываясь на крик, воскликнула с ненавистью Генриетта, ты…

— Достаточно, — заревел от негодования Луи, — ну всё, моё терпение исчерпалось. Я тебя научу хорошим манерам… я вырву твой мерзкий язычок.

Луи бросился на Генриетту. Генриетта вскрикнула и рванулась прочь от него, к лестнице. Луи, спотыкаясь, побежал за ней. Генриетта буквально взлетела по ступенькам наверх. Луи, последовавший за ней, не учёл своего состояния и, споткнувшись о первую ступеньку, растянулся у подножья лестницы. Услышав грохот, Генриетта резко остановилась и обернулась. Грудь её бурно вздымалась. Сердце бешено отсчитывало один удар за другим. Луи сумел по-настоящему напугать Генриетту. Даже сейчас, когда он лежал, растянувшись на полу, и не подавал признаков жизни, Генриетта опасалась его. Она с явным беспокойством поглядывала на него. Она не произнесла ни единого слова, пока слуги поднимали и уносили графа. Оставшись наедине с Жюли, Генриетта ещё некоторое время стояла на лестнице, затем торопливо направилась в свою опочивальню и заперлась.

Следующее утро стало для Луи едва ли не самым мрачным за всю его жизнь. Едва сон покинул его тело, как Луи застонал. В голове плясали тысячи маленьких бесят. Каждый из них вытанцовывал под свою мелодию. Тело одеревенело. А внутри тела Луи чувствовал мерзкий бушующий поток, готовый вырваться в любую минуту. Ему понадобилось добрых четверть часа, чтобы разомкнуть веки. Едва глаза открылись, как он почувствовал сильную резь и боль. Луи схватился руками за голову и глухо застонал.

— В себя приходит… наконец-то.

Ещё не видя говорившего, Луи понял, что голос принадлежит де Валиньи. Вслед за ним раздался другой голос, не знакомый Луи:

— Мы приготовили всё необходимое, чтобы помочь монсеньору Думаю, мы сможем в ближайшее время облегчить его страдания.

— Какой милый человек, — подумал Луи, — он заботится обо мне. Надо бы посмотреть на него. Луи сделал попытку встать, но тут же охнул и, схватившись двумя руками за голову, упал обратно на кровать. В голове возникла резкая и ужасающая боль. Луи сдавливал виски, руками пытаясь унять её.

— Друг мой, Луи, ты несомненно и полностью заслужил все свои страдания.

— Помолчи, Антуан, богом прошу. Я ещё не забыл вчерашние твои слова, — голос у Луи был глухой и хриплый. Видимо, сказывалась сухость во рту.

Де Валиньи поднялся с кресла. С того самого кресла, где он провёл всю ночь, тревожась за друга. Немного поодаль от него стоял Журден и с явным беспокойством смотрел на лежащего Луи.

Де Валиньи подмигнул Журдену:

— Уже угрожает. Следовательно, он не так плох, как мы полагали.

Луи снова застонал. Он не отнимал рук от головы и в таком положении беспокойно ворочался в постели. Журден покинул комнату. Он вернулся очень быстро в сопровождении двух служанок. Чего только не было у них в руках. Обе по знаку Журдена захлопотали над Луп. Они начали поить его непонятно пахнувшим настоем. Прикладывали какие-то примочки к голове, поправляли постель. Все эти хлопоты очень скоро принесли свой результат. Луи наконец смог сесть в постели. Ярко выраженная бледность начала уступать место лёгкому румянцу на щеках. Он уже не сжимал голову.