Острова эфирного океана - Борис Красногорский

Аппарат продолжал свой быстрый полет, окруженный астероидами. Иногда число их уменьшалось, но затем опять со всех сторон зажигались яркие звезды.

— Мы не рискуем налететь на одну из планеток? — спросила Наташа.

— О, нет, — ответил изобретатель. — Это только так кажется, что они близко от нас. Большинство из них удалено от нас на десятки и сотни тысяч километров. В действительности даже в местах наибольшего скопления астероиды крайне редко рассеяны в пространстве.

— Слава Богу, а то мы легко могли бы разбиться об один из них.

— Однако, побывать на одном из этих микроскопических миров тоже очень любопытно, — заметил Флигенфенгер.

— Вряд ли мы нашли бы там много интересного; кроме того, они все, за исключением Весты, лишены атмосферы и нам нечем было бы дышать.

— Отчего же природа так обидела их?

— Просто потому, что сила тяготения на них слишком слаба, чтобы удержать частицы газа от рассеяния.

— В таком случае Бог с ними; лучше летим на Ганимед.

Любуясь астероидами, Наташа не забывала своих хозяйских обязанностей. Она накрыла стол, так как было четыре часа, время, когда путешественники всегда пили чай. 200 милл. килом. отделяли их от родной планеты и все-таки они оставались связанными с ней своими потребностями. Время бодрствования и сна, часы еды и вообще распределение дня сообразовалось с вращением земного шара вокруг оси, с положением Солнца над улицами Петрограда. Затерянные в дебрях пространства, где не бывает ни лета, ни зимы, ни дня, ни ночи, пассажиры аппарата оставались сынами Земли. В семь часов утра они вставали и пили чай, в двенадцать обедали, в 4 пили второй чай, в половине девятого подавался легкий ужин; в полночь в вагоне водворялась тишина, и только один дежурный бодрствовал, оберегая всеобщий покой и безопасность. Таков был режим, установленный с самого начала экспедиции, и Имеретинский твердо настаивал, чтобы все ему следовали. Благодаря правильному образу жизни, ничье здоровье не пострадало, несмотря на отсутствие движения и вообще ненормальные условия. Только в самых исключительных случаях допускались отступления от принятого порядка; такова, напр., была ночь, когда путешественники ожидали падения на Марс.

За чайным столом разговор сначала не клеился и только, когда первый аппетит был удовлетворен, вернулись к вопросу, в данную минуту для всех самому интересному, к астероидам.

— Когда открыты малые планеты? — спросил зоолог.

— Их открытие, — отвечал Добровольский, — одна из очень любопытных страниц в истории астрономии.

— Расскажите, Борис Геннадиевич, — попросила Наташа, — вы ведь, кажется, кончили чай?

— Астрономы давно уже заметили, — начал Добровольский, — пробел, который существовал между Марсом и Юпитером. В конце 18-го века образовался даже целый научный кружок, для отыскивания предполагаемой планеты. Но видно, судьба берегла открытие астероидов, как и последней большой планеты, Нептуна, для 19-го века. 1-го января 1801 года, т. е, в первый день нового столетия, сицилийский астроном Пиацци, принадлежавший к названному кружку, заметил звезду, которой раньше не было в данной точке неба. Наблюдения следующей ночи показали, что звезда движется. Пиацци сначала принял ее за комету, но дальнейшее изучение ее движения показало, что он открыл новую планету, которой недоставало между Марсом и Юпитером. Светило окрестили Церерой. Пробел был заполнен, и астрономы успокоились. Представьте себе их удивление, когда Ольберс, в 1802 г., нашел еще одну планетку, совершавшую свой путь вокруг Солнца, недалеко от Цереры. Ей дали имя Паллады. Через несколько месяцев Гардинг открыл Юнону, а в 1807 г. тот же Ольберс — Весту, которую мы скоро увидим недалеко от нас. После этих четырех, быстро следовавших друг за другом открытий, семья астероидов не увеличивалась целых 38 лет. Лишь в 1845 году Гекке открыл пятую планету, и после того число их стало быстро возрастать. К началу XX-го века в каталоги было занесено уже больше 500 малых планет.

— Это действительно интересно! Но каково же происхождение этих оригинальных крошечных светил? Каковы условия, господствующие на них?

— Относительно происхождения астероидов предложено две гипотезы. Автором первой является Ольберс; он думал, что астероиды — это осколки одной большой планеты; впрочем, последняя не была бы особенно велика; масса ее, несомненно, не достигала бы массы Меркурия, самой маленькой из "настоящих" планет. Против гипотезы Ольберса обыкновенно возражают, что, если она верна, орбиты всех астероидов должны пересекаться в одной точке. По моему, это неправильно: возмущающее действие могучего Юпитера могло с течением времени совершенно изменить пути астероидов.

— Но разве самый факт, что планета разбилась на куски, возможен?

— Отчего же нет? Представьте себе, что Земля столкнулась с громадным метеором. Твердая кора ее может не выдержать удара, и внезапно освобожденные пары и газы внутреннего ядра взорвут Землю, которая распадется на куски. Для этого может быть даже достаточно собственных вулканических сил молодой планеты.

— Какая же вторая гипотеза?

Кольцеобразная туманность Лиры.

— Второе объяснение более вероятно. Вы помните, я вам говорил, что планеты образовались из туманности, распавшейся на концентрические кольца. Весьма возможно, что влияние Юпитера не дало материи соседнего с ним кольца собраться в одну массу, и оно разбилось на множество мелких комков. Вы спрашивали еще, каковы физические условия на малых планетах? Об этом почти ничего неизвестно. Следы атмосферы открыты только у Весты. У других как будто замечены какие-то изменения окраски; но все это очень неопределенно и гадательно. Вероятно, огромное большинство астероидов — это просто каменные глыбы, не более нескольких десятков километров в поперечнике, лишенные воды, воздуха и какой бы то ни было жизни. Самой крупной планетой является Церера: она имеет около тысячи килом. в диаметре. Это уже целый мир, и различие в размерах между ней и Марсом меньше, чем между последним и Юпитером. Только у двух планеток еще удалось измерить диаметры: Паллада — около 800 килом. и Веста — 381; Юнона не более 200 килом., а остальные астероиды еще гораздо меньше. Вот, приблизительно все, что мы знаем об этих карликах солнечной системы.

На следующий день рано утром аппарат вышел из первого сгущения малых планет, которое он пересек в течение 17-ти часов. Он вступил в область, сравнительно бедную астероидами. Небо приняло свой обычный вид. Только изредка яркой звездой появлялся на нем астероид; но аппарат быстро проносился мимо и все опять было темно по-прежнему.