Альманах «Российский колокол» №2 2020 - Альманах Российский колокол

музыка летела насквозь, отрывая ноги от земли… рушилась лавиной и бурлила в крови… Илонка, тёртая жухна, сразу же словила, что к чему… рядом на колени брякнулась… а Лёха смотрел только на неё… и играл – только ей!.. только ей!.. а она голову к нему повернула и пела – только ему!.. только ему!.. и пела как никогда… и тут Лёха такого запредельного соляка засифонил… а Илонка за ним до небывалого верха пошла… зал на уши встал… а они ещё туже закрутили… до невозможной верхней дури взлабнулось… где уже никакой дыхалки нет… в бездонный забой полетели… когда ты уже за небесами, за их дымовой трубой – этим долбатым чёрным косма́сом!.. где материи больше нет… где один свет… где в боги дверь!.. звон пошёл во всём теле, ознобом переполняя… и горящая головня улетала прочь, ватным пламенным шлейфом развеваясь… это был его день!

…а после концерта полуодетая Илонка влетела в мужиковскую раздевалку, заслюнявила и закусала его при всех… и он так её защемил, что она аж запищала… потом кодла шнифать в подвал рухнула и фанаток приблудных на колени ставить… отмахнулся от них: закочумал на тудей… он и так на самой вершине стоял… на хер с ними вниз дёргаться.

Про волка

…на работе Глебу неделю отгулов дали к концу года… ни с того ни с сего… не хотели за переработку сверхурочные платить… делать до праздников было нечего… он решил в Сухое мотануть.

…в той дальней брошенной деревеньке у озера зимой не жили… но дядя Вася обещал оставить дрова… дорогу от станции замело, конечно, но рыбаки тропку протоптали… Глеб добрался до избушки затемно… с озёрной стороны аж до окон замело… да и с дороги всю дверь завалило… створка ворот в хлеву, пристроенном к дому, была полуоткрыта… протиснулся внутрь и нашёл там лопату… откопал дверь в избу… скинул рюкзак на топчан и пошёл искать дрова… ползал с фонариком вокруг дома… копался в сугробах… в проволоке подснежной запутался… упал… поленницу так и не нашёл… насобирал в хлеву тощую охапку поленьев и разнояких столярных обрезков… затопил… но огромная русская печь прогрелась плохо… с утра было холодно… при свете дня Глеб наконец-то отыскал засыпанную снегом поленницу за хлевом… наколол дров… натопил от души… сменил стёртый порожный клин… подбил войлоком дверь… законопатил дымящую печь… сел на пол у зева… руки протянул, тепло чуя… это бесконечное материнское тепло… шло насквозь… беспричинным благом наполняя.

…после обеда улёгся на полати почитать Тацита… глядел в окно на багровый закат… воображал германские леса… затемно собрался облегчить дотоле терпеливую прямую кишку.

…очко находилось в холодном хлеву на высоком помосте, напоминающем эшафот… и было выполнено, видимо в целях экономии досок, без каких-либо оберегающих достоинство пользователей ограждений от постороннего глаза… предстояло надеть ватник… и спустить штаны на морозе.

…полез вверх по скрипучим ступеням… кряхтя и ободряя себя негромким стариковским матом… сначала он не услышал шорохи в сеннике… да и когда услышал, не особенно дал волю фантазии… тем более что скребся там кто-то негромко и по-кошачьи.

…но когда, утолив нужду, Глеб спустился по ступеням с помоста и пошёл в сенник… то там впотьмах показались такие глаза… что его холодным по́том на месте прошибло… и уж рука сама собой, неведомо как, потянулась в карман и вытащила складной нож… машинально раскрыл… вниз опустил вдоль бедра… и как во сне… не понимая, что делает… неуклюжим циклопом пошёл на эти глаза… выставив вперёд фонарик и чуть не потеряв их в ярком пятне света.

…волк прыгнул внезапно… руку Глеба резко бросило в сторону… фонарик выпал и самостийно светил себе куда-то в сено… а Глеб резко бил и бил ножом в живой вертящийся тугой мускулистый клубок… осатанело рвущий рукав ватника… волк вверх тянулся… уже чуть ли не лицо лапами доставал… рвал когтями ватник и сапоги… скрипя… скользя… елозя… вдруг резко приподнялся… вытянулся… привстать хотел и дотянуться до горла… задними лапами по земле скрёб-скрёб-скрёб… часто-часто… по малой толике подбираясь выше и выше… а Глеб, отбрасывая от себя руку с закушенным рукавом… бил и бил ножом не переставая… чувствуя, как входит лезвие… и сколько ещё там внутри борения… как двигается там всё.

…потом был один удар… когда волк вдруг заскулил-заскулил тоненько… будто дитё малое… ёжиться и колотиться стал… как от холода… лапами быстренько по земле скрести и шелудить начал… словно отбрасывая от себя что-то… или из ямы выбираясь… носом шмыгнул… чихнул… засипел… воздух с натугом выпустил… лапы подломились… тулово вниз ушло бездонным грузом… исчезая в темени пола… и увлекая Глеба за рукав неведомо откуда взявшимся весом… как вытащенный из воды утопленник.

…чуть на землю не упали вместе… Глеб, дрожью исходя, бил и бил ногой повисшую тушу… чтобы рукав отодрать… а там большой кусок ваты челюстями закушен… мёртвой хваткой… и тогда уж скинуть ватник… от брезгливости какой… да и делать-то больше нечего… и наружу из хлева… где снежный наст и жухлая трава с изморозью в лунном свете… такая трава, какую только собаки и лунатики видят… когда цветов нет… все серое… неяркое… но до последней травиночки отчётливое… в душу идёт напрямую… а нож как прилип к руке… торчит… блестит зубом оголтелым.

…Глеб вышел из хлева… пошёл по насту и хрустящей подмёрзшей траве… два волка, застывшие за дальним кустом, шарахнулись от него… отбежали и остановились… он дёрнулся было от них обратно в хлев… но видя, что они стоят, побрёл вокруг дома к крыльцу в куцем свитерке… не ощущая холода и спотыкаясь о мёрзлые кочки под ногами.

…внутри он пил воду из ведра… стоял с кружкой, задумавшись… выключил свет… сел к небольшому тяжёлому, неуклюже сколоченному дубовому столу у окна… глядя сквозь грязное полузамёрзшее стекло в дальний лес… долго сидел впотьмах… за полночь… лихорадка внутри не давала спать… и все время гудели ноги… напевал себе что-то… повторы в башке плыли… под утро забылся и заснул за столом… положив голову на руки.

…проснулся поздно… волк оказался молодым и довольно тощим… Глеб сначала топором пытался зубы ему разжать… или хоть раскрошить… чтоб вырвать из стиснутых челюстей рукав ватника… смёрзлась пасть… стал бить топором по нижней челюсти… пару раз промазал и залепил по волчьей морде… раскуроченная морда выглядела противно… терпения не хватило… ногой в неё упёрся и рванул… вырвал зажатый в челюстях рукав… оставив клок в волчьих зубах… вилами перекатил застылую тушку в старую клеёнку… завязал верёвкой… на