Наперстянка - Грейс Аделин

Сигна наклонилась и лично убедилась, что Блайт права – в центре композиции лежал позолоченный конверт, адресованный ей. Она вытащила его из цветов, в спешке уронив несколько лепестков на стол.

– Я думала, принц тебе безразличен, – заметила Блайт. Она прищурилась и подошла ближе, чтобы рассмотреть конверт.

– Для человека, которому он также безразличен, ты проявляешь к его письму слишком большой интерес, – буркнула Сигна. Она не хотела показаться такой враждебной, но любопытство Блайт действовало ей на нервы, и, что бы ни говорилось в письме, девушка хотела скрыть это от Блайт.

– Разве любопытство – это так плохо? – Блайт смахнула опавшие лепестки. – Не сомневайся, я презираю этого человека настолько, что он должен был прислать мне цветы в качестве извинения за то, что обременяет меня своим существованием. Они довольно милые.

К сожалению, так оно и было. К тому же букет казался дорогим, а это означало, что любой, кто увидит их доставку, сразу поймет намерения принца. Сигна могла только догадываться, какие планы уже строил Байрон.

– Ты не собираешься прочесть записку? – Блайт приподнялась на цыпочки, пытаясь еще раз заглянуть Сигне через плечо. – Если ты завоевала расположение принца, то должна ответить!

Сигна подавила стон, вскрыла конверт и отодвинулась от Блайт, которая с каждой секундой все теснее к ней прижималась. Сигна не хотела читать послание Рока судьбы, но не сомневалась, что он узнает, если она просто бросит письмо в камин. И, проклятье, ей самой было немного любопытно.

Дрожащими пальцами Сигна вытащила из конверта листок пергамента. На нем было одно простое предложение, написанное изящным почерком:

Дайте мне шанс доказать, что не я здесь злодей, мисс Фэрроу.

Сигна почувствовала слабость.

– Что там написано? – спросила Блайт, когда Сигна прижала записку к груди.

– Ничего. Просто благодарит за танец.

Губы Блайт скривились в усмешке.

– Я тоже с ним танцевала. Дай-ка посмотрю…

Сигна увернулась, когда Блайт попыталась выхватить письмо, а потом вспомнила, что Элайджа сделал с листком бумаги в тюрьме, и сунула записку в рот. Когда Блайт выжидающе протянула руку, Сигна проглотила пергамент.

Только тот оказался намного толще маленького листка бумаги, который она передала Элайдже, и Сигна поперхнулась.

У Блайт отвисла челюсть.

– Зачем ты это сделала? – Даже если бы письмо не мешало девушке говорить, Сигна все равно не смогла бы ответить.

К счастью, ее спас стук в дверь, и мгновение спустя в комнату вбежала Элейн.

– Мисс Фэрроу! – крикнула горничная. – Вам нужно немедленно собираться!

– В чем дело, Элейн? – отвлеклась Блайт, что позволило Сигне улучить минутку и выплюнуть пергамент. Она поспешила разорвать влажную бумагу и выбросить остатки в мусорную корзину, пока никто не видел. – Что-то случилось?

– Он здесь, мисс. – Голос Элейн дрожал от предвкушения, и у Сигны кровь застыла в жилах. Девушка мысленно взмолилась, чтобы эта горничная имела в виду Элайджу. Возможно, письмо Рока судьбы означало, что он все-таки решил им помочь. Но затем Элейн продолжила: – Эверетт Уэйкфилд, он хочет вас видеть. Он в гостиной с мистером Хоторном.

– Сначала принц, а теперь герцог. У кого-то был насыщенный вечер, – хмыкнула Блайт.

Сигна опустилась на стул.

– Лорд Уэйкфилд здесь, чтобы встретиться со мной? Но я сегодня не принимаю. – Эти слова прозвучали глупо даже для нее самой, потому что, разумеется, Эверетт не стал бы навещать ее без веской причины, особенно учитывая ситуацию и столь ранний час. Тем не менее любопытство заставило Сигну подняться на ноги, и она легонько хлопнула Блайт по плечу, когда заметила ее самодовольную улыбку. – Очень хорошо. Не стоит заставлять его ждать.

Элейн поспешила помочь Сигне переодеться в красивое кремовое домашнее платье с высоким вырезом и длинными рукавами, украшенное кружевом на запястьях. Сигна самостоятельно натянула перчатки, наблюдая, как суетится Элейн, следя, чтобы каждая прядь волос была на месте. Казалось нелепым, что кто-то беспокоится о ее внешности, когда у Эверетта недавно умер отец, но девушка не стала спорить.

– Похоже, вы произвели на принца должное впечатление, – заметила Элейн. – Вы бы видели все те цветы, которые он вам прислал.

Боже правый, значит, это еще не все.

Блайт приподняла подол ночной рубашки и низко поклонилась.

– Должна ли я отныне делать реверанс, когда обращаюсь к тебе, кузина? Не хотелось бы обидеть принцессу.

– С каких это пор титул мешает тебе оскорблять кого-либо? – Сигна умолкла на полуслове, когда Элейн затянула шнуровку корсета с такой силой, что Сигна испугалась, как бы у нее не хрустнули ребра. Собираться по утрам было действительно непросто. К тому времени, когда она была одета и готова, Элейн вспотела, а Сигна едва дышала, потирая ноющие ребра, а Блайт наблюдала за происходящим со стула в углу.

– Лорд Уэйкфилд как-нибудь объяснил свой визит? – спросила Сигна, надевая туфли и направляясь к двери.

Элейн последовала за ней. Она была ниже ростом, и ей пришлось поторопиться, чтобы не отстать.

– Только сказал, что пришел поговорить с вами.

Последние две недели Сигна каждый день спрашивала, как дела у Эверетта. В отличие от своей кузины Элизы, он держался в тени и не покидал поместья. В противном случае до нее тут же долетели бы слухи. Так почему же, выехав впервые, из всех мест он выбрал именно Торн-Гров?

– Подожди! – прошипела Блайт, следуя за ними. Она все еще была в ночной рубашке и халате, с распущенными волосами. – Я тоже пойду!

Элейн повернулась и ахнула от ужаса.

– Определенно нет! Нужно одеть вас соответствующим образом, а времени нет…

Блайт отмахнулась.

– Я не собираюсь показываться. Просто послушаю. Говори громко, кузина. И четко.

Хотя Сигне больше всего на свете хотелось сказать Блайт, как глупо и раздражающе это звучит, но времени на споры не оставалось. Они добрались до лестницы, и Блайт тут же отступила на шаг, забившись в угол площадки. Элейн тоже осталась там, предоставив Сигне спускаться одной.

Горничная была права – цветы были повсюду. Гигантские букеты пионов и роз. Куст сирени. Бесконечные вистерии, свисающие с массивных мраморных ваз. Было бы преуменьшением сказать, что их слишком много. Сигна изо всех сил старалась не обращать внимания на цветы, пока направлялась в гостиную, и воспользовалась моментом, чтобы оценить ситуацию, оставаясь незамеченной.

Байрон и Эверетт сидели друг напротив друга, между ними стоял поднос с чаем и нетронутыми пирожными. Эверетт был с головы до ног одет в черное, а шляпу держал на коленях. Его смуглая кожа приобрела пепельный оттенок, а на лбу прорезались тонкие морщинки, которых Сигна не замечала прежде.

Хотя каждое его движение было вялым, Эверетт поддерживал вежливую беседу, а Байрон был таким же правильным, как Перси когда-то, придерживаясь нейтральных тем и стараясь не совать нос в чужие дела. Хотя Сигна была уверена – ему этого очень хотелось. Она не слышала никаких упоминаний об Элайдже или герцоге, и вскоре любопытство взяло верх. Она шагнула на порог гостиной и откашлялась.

Мужчины поднялись на ноги.

– Мисс Фэрроу! – Эверетт сделал крошечный шаг вперед, бросив взгляд на цветы у нее за спиной. – Простите, что я снова врываюсь без приглашения. Обещаю, это не войдет у меня в привычку. Я бы отправил письмо со временем своего визита, но…

Ему не нужно было больше ничего говорить. Сейчас люди напоминали скорее пираний, ожидающих появления Эверетта, чтобы наброситься на него. Сигна вошла в гостиную и направилась к нему. И хотя это было неприлично, она взяла Эверетта за руку.

– Не нужно извиняться. Пожалуйста, давайте присядем. Я сожалею о вашем отце, и хотя знаю, что это глупый вопрос, но не могу не задать его… Как ваши дела?

– Мисс Киллинджер была очень любезна и уделила мне время, – сказал он, усаживаясь и увлекая девушку за собой. – Она помогала все организовать. Похороны, погребение… церемонию присвоения титула. Честно говоря, именно поэтому я здесь. Я хотел пригласить вас и вашу семью. А еще извиниться за свое поведение в ту ночь. Не представляю, что на меня нашло, когда я свидетельствовал против ваших родных. – Его взгляд скользнул в сторону Байрона, который кивнул, внимательно наблюдая за Эвереттом. Казалось, они уже о чем-то поговорили.