Отчаяние - Владимир Набоков

Я пил  мелкими глотками огненное кофе и думал : Вeдь воображенiя у нея ни на грош . Через  два дня мeняется жизнь, неслыханное событiе, землетрясенiе... а она со мной попивает  кофе и вспоминает  похожденiя Шерлока...

Я, однако, ошибся: Лида вздрогнула и сказала, медленно опуская чашку:

"Герман , вeдь если это все так  скоро, нужно начать укладываться. И знаешь, масса бeлья в  стиркe... И в  чисткe твой смокинг ".

"Во-первых , милая моя, я вовсе не желаю быть сожженным  в  смокингe; во-вторых , выкинь из  головы, забудь совершенно и моментально, что нужно тебe что-то дeлать, к  чему-то готовиться и так  далeе. Тебe ничего не нужно дeлать по той причинe, что ты ничего не знаешь, ровно ничего, -- заруби это на носу. Никаких  туманных  намеков  твоим  знакомым , никакой суеты и покупок , -- запомни это твердо, матушка, иначе будет  для всeх  плохо. Повторяю: ты еще ничего не знаешь. Послeзавтра твой муж  поeдет  кататься на автомобилe и не вернется. Вот  тогда-то, и только тогда, начнется твоя работа. {138} Она простая, но очень отвeтственная. Пожалуйста, слушай меня внимательно:

Десятаго утром  ты позвонишь Орловiусу и скажешь ему, что я куда-то уeхал , не ночевал , до сих  пор  не вернулся. Спросишь, как  дальше быть. Исполнишь все, что он  посовeтует . Пускай, вообще, он  берет  дeло в  свои руки, обращается в  полицiю и т. д. Главное, постарайся убeдить себя, что я, точно, погиб . Да в  концe концов  это так  и будет , -- брат  мой часть моей души".

"Я все сдeлаю, -- сказала она. -- Все сдeлаю ради него и ради тебя. Но мнe уже так  страшно, и все у меня путается".

"Пускай не путается. Главное -- естественность горя. Пускай оно будет  не ахти какое, но естественное. Для облегченiя твоей задачи я намекнул  Орловiусу, что ты давно разлюбила меня. Итак , пусть это будет  тихое, сдержанное горе. Вздыхай и молчи. Когда же ты увидишь мой труп , т. е. труп  человeка, неотличимаго от  меня, то ты конечно будешь потрясена".

"Ой, Герман , я не могу. Я умру со страху".

"Гораздо было бы хуже, если бы ты в  мертвецкой стала пудрить себe нос . Во всяком  случаe, сдержись, не кричи, а то придется, послe криков , повысить общее производство твоего горя, и получится плохой театр . Теперь дальше. Предав  мое тeло огню, в  соотвeтствiи с  завeщанiем , выполнив  всe формальности, получив  от  Орловiуса то, что тебe причитается, и распорядившись деньгами сообразно с  его указанiями, ты уeдешь заграницу, в  Париж . Гдe ты в  Парижe остановишься?"

"Я не знаю, Герман ". {139}

"Вспомни, гдe мы с  тобой стояли, когда были в  Парижe. Ну?"

"Да, конечно знаю. Отель".

"Но какой отель?"

"Я ничего не могу вспомнить, Герман , когда ты смотришь так  на меня. Я тебe говорю, что знаю. Отель что-то такое".

"Подскажу тебe: имeет  отношенiе к  травe. Как  трава по-французски?"

"Сейчас . ?рб . О, вспомнила: Малерб ".

"На всякiй случай, если забудешь опять: наклейка отеля есть на черном  сундукe. Всегда можешь посмотрeть".

"Ну знаешь, Герман , я все-таки не такая растяпа. А сундук  я с  собой возьму. Черный".

"Вот  ты там  и остановишься. Дальше слeдует  нeчто крайне важное. Но сначала все повтори".

"Я буду печальна. Я буду стараться не очень плакать. Орловiус . Я закажу себe два черных  платья".

"Погоди. Что ты сдeлаешь, когда увидишь труп ?

"Я упаду на колeни. Я не буду кричать".

"Ну вот  видишь, как  все это хорошо выходит . Ну, дальше?"

"Дальше, я его похороню".

"Во-первых , не его, а меня. Пожалуйста, не спутай! Во-вторых , не похороны, а сожженiе. Орловiус  скажет  пастору о моих  достоинствах , нравственных , гражданских , супружеских . Пастор  в  крематорской часовнe произнесет  прочувствованную рeчь. Мой гроб  под  звуки органа тихо опустится в  преисподнюю. Вот  и все. Затeм ?"

"Затeм  -- Париж . Нeт , постой, сперва всякiя {140} денежныя формальности. Мнe, знаешь, Орловiус  надоeст  хуже горькой рeдьки. В  Парижe остановлюсь в  отелe -- ну вот , я знала, что забуду, -- подумала, что забуду, и забыла. Ты меня как -то тeснишь... Отель... отель... Малерб ! На всякiй случай -- черный сундук ".

"Так . Теперь важное: как  только ты прieдешь в  Париж , ты меня извeстишь. Как  мнe теперь сдeлать, чтобы ты запомнила адрес ?"

"Лучше запиши, Герман . У меня голова сейчас  не работает . Я ужасно боюсь все перепутать".

"Нeт , милая моя, никаких  записыванiй. Уж  хотя бы потому, что записку все равно потеряешь. Адрес  тебe придется запомнить, волей-неволей. ?то абсолютно необходимо. Категорически запрещаю его записывать. Дошло?"

"Да, Герман . Но я же не могу запомнить..."

"Глупости. Адрес  очень прост . Пострестант . Икс ". -- (я назвал  город ).

"?то там , гдe прежде жила тетя Лиза? Ну да, это легко вспомнить. Я тебe говорила про нее. Она теперь живет  под  Ниццей. Поeзжай в  Ниццу".

"Вот  именно. Значит , ты запомнила эти два слова. Теперь -- имя. Ради простоты я тебe предлагаю написать так : Мсье Малерб ".

"Она вeроятно все такая же толстая и бойкая. Знаешь, Ардалiон  писал  ей, прося денег , но конечно..."

"Все это очень интересно, но мы говорим  о дeлe. На какое имя ты мнe напишешь?"

"Ты еще не сказал , Герман ".

"Нeт , сказал , -- я предложил  тебe: Мсье Малерб ". {141}

"Но как  же, вeдь это гостиница, Герман ?"

"Вот  потому-то. Тебe будет  легче запомнить по ассоцiацiи".

"Ах , я забуду ассоцiацiю, Герман . ?то безнадежно. Пожалуйста, не надо ассоцiацiй. И вообще -- ужасно поздно, я устала".

"Хорошо. Придумай сама имя. Имя, которое ты навeрное запомнишь. Ну, хочешь -- Ардалiон ?"

"Хорошо, Герман ".

"Вот  великолeпно. Мсье Ардалiон . Пострестант . Икс . А напишешь ты мнe так : Дорогой друг , ты навeрное слышал  о моем  горe и дальше в  том  же родe. Всего нeсколько слов . Письмо ты опустишь сама. Письмо ты опустишь сама. Есть?"

"Хорошо, Герман ".

"Теперь, пожалуйста, повтори".

"Я, знаешь, прямо умираю от  напряженiя. Боже мой, половина второго. Может  быть, завтра?"

"Завтра все равно придется повторить. Ну-с , пожалуйста, я вас  слушаю".

"Отель Малерб . Я прieхала. Я опустила письмо. Сама. Ардалiон , пострестант , Икс . А что дальше, когда я напишу?"

"?то тебя не касается. Там  будет  видно. Ну, что-же, -- я могу быть увeрен , что ты все это исполнишь?"

"Да, Герман . Только не заставляй меня опять повторять. Я смертельно устала".

Стоя посреди кухни, она расправила плечи, сильно затрясла откинутой головой и повторила, ероша волосы: "Ах , как  я устала, ах ..." -- и "ах " перешло в  зeвоту. Мы отправились спать. Она раздeлась, {142} кидая куда попало платье, чулки, разныя свои дамскiя штучки, рухнула в  постель и тотчас  стала посвистывать носом . Я лег  тоже и потушил  свeт , но спать не мог . Помню, она вдруг  проснулась и тронула меня за плечо.

"Что тебe?" -- спросил  я с  притворной сонливостью.

"Герман , -- залепетала она, -- Герман , послушай, -- а ты не думаешь, что это... жульничество?"

"Спи, -- отвeтил  я. -- Не твоего ума дeло. Глубокая трагедiя, -- а ты -- о глупостях . Спи, пожалуйста".

Она сладко вздохнула, повернулась на другой бок  и засвистала опять.

Любопытная вещь; невзирая на то, что я себя ничуть не обольщал  насчет  способностей моей жены, тупой, забывчивой и нерасторопной, все же я был  почему-то совершенно спокоен , совершенно увeрен  в  том , что ея преданность безсознательно поведет  ее по вeрному пути, не даст  ей оступиться и -- главное -- заставит  ее хранить мою тайну. Я уже ясно представлять себe, как , глядя на ея наивно искусственное горе, Орловiус  будет  опять глубокомысленно сокрушенно качать головой, -- и, Бог  его знает , быть может  подумает : не любовник  ли укокошил  бeднаго мужа, -- но тут  он  вспомнит  шантажное письмо от  неизвeстнаго безумца.

Весь слeдующiй день мы просидeли дома, и снова, кропотливо и настойчиво, я заряжал  жену, набивал  ее моей волей, как  вот  гуся насильно пичкают  кукурузой, чтобы набухла печень, К  вечеру она едва могла ходить. Я остался доволен  ея состоянiем . {143} Мнe самому теперь было пора готовиться. Помню, как  в  тот  вечер  я мучительно прикидывал , сколько денег  взять с  собой, сколько оставить Лидe, мало было гамзы, очень мало. У меня явилась мысль прихватить с  собой на всякiй случай цeнную вещицу, и я сказал  Лидe:

"Дай-ка мнe твою московскую брошку".

"Ах  да, брошку", -- сказала она, вяло вышла из  комнаты, но тотчас  вернулась, легла на диван  и зарыдала, как  не рыдала еще никогда.

"Что с  тобой, несчастная?"

Она долго не отвeчала, а потом , глупо всхлипывая и не глядя на меня, об яснила, что брошка заложена, что деньги пошли Ардалiону, ибо прiятель ему денег  не вернул .

"Ну, ладно, ладно, не реви, -- сказал  я. -- Ловко устроился, но слава Богу уeхал , убрался, -- это главное".

Она мигом  успокоилась и даже просiяла, увидя, что я не сержусь, и пошла, шатаясь, в  спальню, долго рылась, принесла какое-то колечко, сережки, старомодный портсигар , принадлежавшiй ея бабушкe. Ничего из  этого я не взял .

"Вот  что, -- сказал  я, блуждая по комнатe и кусая заусеницы, -- вот  что, Лида. Когда тебя будут  спрашивать, были ли у меня враги, когда будут  допытываться, кто же это мог  убить меня, говори: не знаю. И вот  еще что: я беру с  собой чемодан , но это конечно между нами. Не должно так  казаться, что я собрался в  какое-то путешествiе, -- это выйдет  подозрительно. Впрочем  -- --" -- тут , помнится, я задумался. Странно, -- почему это, когда все {144} было так  чудесно продумано и предусмотрeно, вылeзала торчком  мелкая деталь, как  при укладкe вдруг  замeчаешь, что забыл  уложить маленькiй, но громоздкiй пустяк , -- есть такiе недобросовeстные предметы. В  мое оправданiе слeдует  сказать, что вопрос  чемодана был , пожалуй, единственный пункт , который я рeшил  измeнить: все остальное шло именно так , как  я замыслил  давным -давно, может  быть много мeсяцев  тому назад , может  быть в  ту самую секунду, когда я увидeл  на травe спящаго бродягу, точь-в -точь похожаго на мой труп . Нeт , -- подумал  я, -чемодана все-таки не слeдует  брать, все равно кто-нибудь да увидит , как  несу его вниз .