Собрание сочинений - Леонид Трефолев

1867

ПЕСНЯ РАБОЧИХ

(Из П. Дюпона)

                      Мы все встаем поутру с петухами,                         Когда, дымясь, мерцают ночники;                      Мы, бедняки, питаемся крохами,                         И свет дневной нас гонит в рудники.                      Работают там плечи, ноги, руки,                         С природою в убийственной борьбе;                      Но, ничего за тяжкий труд и муки                         Под старость мы не сбережем себе.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем все из братской кружка!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                            Дружно пьем:                         "За всемирную свободу!"

                      В глуби морской мы перлы собираем,                         Из недр земли сокровища берем.                      Мы сделали родную землю раем,                         Но под землей, в аду своем, умрем.                      За вечный труд какая, нам награда?                         Останемся мы сами ни при чем…                      Ведь не для нас сок сладкий винограда,                         Ведь не себя мы в бархат облечем.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем все из братской кружки!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                           Дружно пьем:                         "За всемирную свободу!"

                      Безвременно, согнув в труде жестоком                         Наш тощий стан, мы гибнем ни за грош.                      Зачем наш пот бежит с чела потоком,                         И нас зовут "машинами" за что ж?                      Обязана земля нам чудесами;                         Построили мы новый Вавилон.                      Но пчеловод, насытившись сотами,                         Рабочих пчел из ульев гонит вон.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем все из братской кружки!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                            Дружно пьем: —                         "За всемирную свободу!"

                      Презренного ребенка-чужестранца                         Питает грудь несчастных наших жен,                      А он потом — дитя штыка и ранца —                         Стоит, в крови кормилиц погружен,                      Он мучит их, тиранит, угнетает,                         Нет для него святого ничего!                      Себе за честь и славу он считает                         Разрушить грудь, кормившую его.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем все из братской кружки!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                            Дружно пьем:                         "За всемирную свободу!"

                      И в рубищах, в подвалах наших бедных                         Скрывался, под гнетом торгашей,                      Мы жизнь влачим из-за копеек медных                         В сообществе нетопырей-мышей.                      Они, как мы, друзья угрюмой ночи,                         Они, как мы, не насладятся днем,                      Хоть и у нас горят, как звезды, очи,                         И кровь кипит живительным огнем.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем всё из братской кружки!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                            Дружно пьем:                         "За всемирную свободу!"

                      И каждый раз, когда из нас струится                         Кровь честная и обагряет мир,                      Свободой мы не можем насладиться                         И создаем из деспота кумир.                      Побережем свои поля для хлеба,                         А не для битв: _Любовь сильней войны_!                      Мы будем ждать, когда повеет с неба                         На всех рабов дыхание весны.                         Дружно, братья, станем в ряд,                         Выпьем все из братской кружки!                         Пусть палят во весь заряд                         Истребительницы-пушки,                         Посылая смерть народу!                            Мы встаем,                            Дружно пьем:                         "За всемирную свободу!"

28 октября 1873

Английская поэзия

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

(Из Т. Гуда)

            Жизнь, прошай! Слабеют чувства… Смерти шлю привет.            Предо мной густые тени застилают свет.            Наступает полночь жизни… Смерть — не за горой…            Вижу я туман холодный, страшный и сырой;            Слышу я могильный запах, чувствуя в бреду,            Что он запах роз цветущих заглушил в саду.            Здравствуй, жизнь! Надежда снова освежила грудь,            Темный страх исчез, и сладко я могу вздохнуть.            Скрылись грозные виденья, нет их вкруг меня:            Разлетелись, словно тени, на рассвете дня.            Вновь блестят земля и небо… Свет дневной так мил…            И слышней мне запах розы запаха могил.

27 октября 1895

Три лентяя [20]

(Из Бр. Гримм)

                         Князек-добряк когда-то жил                            Спокойно, беззаботно,                         И ни о чем он не тужил                            И кушал очень плотно.                         Храни в душе своей покой,                         Он на дела махнул рукой,                            Министрам был послушен,                         И знали подданные все.                         Что лишь к копчёной колбасе                            Князек неравнодушен.

                         Его высочество весьма                            Любил еще сосиски                         ("Без них он мог сойти с ума!" —

                            Гласят одни "Записки").                         Но, сверх любимой колбасы,                         Князь посвящал свои часы                            Трем принцам-малолеткам:                         Их удаляя от труда,                         Он был подобен иногда                            Заботливым наседкам.

                         И, от начала до конца                            Поняв его уроки,                         Цыплята выросли в отца —                            Лентяи, лежебоки.                         Князек судьбу благодарил;                         Но вдруг желудок не сварил                            Копченую колбаску.                         Больной ложится на кровать,                         Велит детей к себе призвать,                            Предчувствуя развязку,                         Князек со стоном говорит:

                            "Плохая вышла шутка!                         Желудок пищи не варит,                            Я гибну от желудка.                         Кому же я оставлю трон?                         Вы любите считать ворон,                            Вы ленитесь на славу:                         Но кто ленивей из троих                         Детей возлюбленных моих,                            Тому отдам державу".

                         Слезу печально уронив                            На батюшкино ложе,                         Воскликнул старшой: "Я ленив,                            Мне лень всего дороже,                         Мне жизнь без лени не красна:                         Когда наступит время сна,                            Когда под кроной ночи                         Храпит измученный народ, —                         И я во весь зеваю рот,                            Но лень закрыть мне очи!"

                         — "И я лентяй большой руки! —                            Второй князек воскликнул. —                         Болтает братец пустяки:                            Он к лени не привыкнул.                         А я по совести скажу:                         Когда пред печкою сижу,                         В лицо мне пышет пламень.                         Но удалиться от огня —                         Большая трудность для меня!                            Не двигаюсь, как камень".

                         Воскликнул младший ротозей:                            "Моя, моя корона!                         Из всех ленивейших князей                            Один я стою трона.                         Когда, народ ожесточа,                         Я был бы в петле палача                            И нож бы дали в руки,                         Чтоб петлю перерезал я, —                         Не двинется рука моя                            От лености и скуки".

                         Князек, душою умилясь,                            Схватил сынка в объятья,                         "Ты всех ленивей, младший князь,                         Тебя не стоят братья!                         Тебе достанется мой трон!                         Владея им, считай ворон,                            Пей вдоволь, кушай жирно,                         Люби сосиски с ветчиной,                         И процветет наш край родной,                            Как цвел при мне он мирно".

20 января 1872