Посол эмира - Клыч Мамедович Кулиев

— Десять верблюдов, нагруженных зерном? Так вы сказали?

— Да, именно так.

— Ну, тогда можете не волноваться, — махнул рукой Атаулла. — За такую награду их найдут даже под землей! Все пойдут искать…

Офицер протянул оба снимка Атаулле.

— Покажите их односельчанам… — И, подумав, добавил: — А тот, кто найдет английского офицера, получит еще и пятизарядную винтовку.

Атаулла внимательно всматривался в оба лица, будто пытался что-то вспомнить. Потом сунул снимки в карман. Офицер меж тем показал нам третью фотографию и уверенно сказал:

— Ну, уж этого-то вы, конечно, знаете!

Атаулла смотрел-смотрел, вздыхал-вздыхал и наконец сказал с таким видом, словно испытывал неловкость от очередной неудачи:

— Нет… Этот по облику вообще не здешний, таких у нас нет.

— Верно! — воскликнул офицер. — Вот это ты верно сказал: не здешний! Это — Ленин. Вождь русских разбойников!

— Неужто? — воскликнул Атаулла. — Да как же оказалась в наших местах фотография такого русского?

— Ее распространяют разные смутьяны из Дели. — Офицер скрежетнул крепкими белыми зубами. — Скажите всем: тот, кто укажет на человека, распространяющего такую фотографию, будет щедро награжден. А кто будет укрывать таких людей, тех привяжут за ноги скачущих коней или просто убьют из пушки. Ясно? — И офицер встал и указал нам на дверь. — Ступайте!..

Мы вновь оказались в лесистом ущелье, но довольно быстро преодолели его, и едва солнце стало клониться к закату, как перед нами открылась плоская равнина. По эту сторону ущелья тоже оказался пост, однако нас никто не остановил. Но как только мы его миновали, Атаулла, слегка дернув меня за рукав, сказал:

— Посмотрите влево. Но не останавливайтесь…

Я повел глазами в сторону востока и увидел вдали от дороги целый палаточный лагерь. Палатки белели на огромном расстоянии, а вокруг них царила суета, как на базаре. Да, по всему видать, что здесь расположились солидные силы! Это подтвердил и Атаулла, когда с большой дороги мы свернули на тропу, ведущую к его селу.

— Это — английские войска, — сказал он. — Они прибыли на прошлой неделе; говорят, артиллерия. Гром пушек от их учений докатывается до нашего села.

Я старался представить себе, на каком же расстоянии от границы дислоцировались англичане, и пришел к выводу, что прежнее сообщение, будто они приблизились к границе чуть не вплотную, соответствовало действительности: британский лев рычал, упершись мордой прямо в нашу землю. Достаточно было одного прыжка…

В село Атауллы мы вошли поздним вечером. Приютившееся у самого подножия горы, на отлогом холме, оно уже засыпало, — людей не было видно, и лишь из некоторых окон просачивался тусклый свет. Перебрехивались собаки, где-то кричал осел…

Дом Атауллы стоял на восточной окраине села. Вернее, это был не дом, а глинобитная хижина, одна из нескольких, выстроившихся в ровный ряд. Мы вошли, и Атаулла сказал:

— Не беспокойтесь, здесь все свои…

Но в комнате вообще никого не было, лишь вокруг хижины слышались мужские голоса и движение.

Атаулла сам кормил нас ужином, сам поил чаем. А я все наблюдал за ним, безотчетно стараясь поймать хоть на чем-то, хоть на какой-то мелочи, которая подтвердила бы обоснованность моего к нему недоверия. Но ничего, буквально ничего не мог уловить! Мне искренне хотелось верить ему, но душу продолжало саднить чувство настороженности.

После ужина Атаулла сказал:

— Если вы спешите, я могу сегодня же познакомить вас с Махмудом-муллой, а если хотите — завтра вечером. Днем это невозможно, он постоянно окружен людьми, да и англичане рыщут, надеясь хоть в чем-то его уличить.

Вообще-то у меня был несколько иной план — я хотел сперва повидаться с Сарваром-ханом — так советовал Яхья-хан. Но Атаулла в разговоре со мною несколько раз подчеркивал, что Сарвар-хан связан с англичанами и ханствует под их покровительством. В Кабуле, признаться, я этого не слышал. Судьба Вазиристана, правда, в последнее время была предметом серьезных обсуждений и забот, но Сарвар-хан в этой связи не упоминался. А во времена Хабибуллы-хана и о самом-то Вазиристане словно бы позабыли: жили милостью Лондона и избегали его гневить.

Однако, если Атаулла нрав, если Сарвар-хан действительно запродался англичанам, встречу с муллой, пожалуй, нельзя откладывать. Тем более что мы сейчас, по сути дела, целиком зависели от поведения Атауллы, и при желании он мог бы поставить нас в безвыходное положение.

— Зачем тянуть время? — стараясь не выдать волнения, сказал я. — Лучше поговорить с муллой сегодня, если, конечно, он еще не лег спать.

Атаулла тут же вышел.

Мы ждали долго. В дом никто не входил, хотя снаружи до нас доносились голоса, люди ходили по двору…

Я мучительно боролся со сном, вставал, садился, снова вставал… Асад, сидя на своем месте, стал раскачиваться, и голова его то и дело падала на грудь, а Хайдар-ага даже не сопротивлялся усталости — опустил голову на подушку и задремал. Но тут вернулся Атаулла и сообщил, что мулла ждет. И опять-таки только меня. Больше никого он видеть не пожелал.

Ни на размышления, ни на советы, ни на колебания времени уже не было. Я быстро встал и последовал за Атауллой.

Все село давно погрузилось в сон, и тишина стояла такая глухая и благостная, будто уснула вселенная — и люди, и природа, и даже звезды, сверкающие в темном небе.

Махмуд-мулла встретил меня у двери, ведущей в просторную, устланную коврами и паласами комнату. В этой комнате прежде всего бросались в глаза книги — множество книг, аккуратно расставленных на полках, вырубленных прямо в стене. От удивления я долго озирался по сторонам. Собственно, комната скорее походила на небольшую библиотеку, и это было очень неожиданно.

Сам Махмуд-мулла оказался человеком с заметной, яркой внешностью: высокий, подтянутый, с красивым, гладким лицом… Глаза его, очень живые и зоркие, глядели на меня с мягкой улыбкой, борода была ровно подстрижена, а тонкие усы он, по-видимому, подкрашивал, потому что по сравнению с седоватой бородой они были слишком темными.

Для начала Махмуд-мулла осведомился о моем здоровье, то есть не пренебрег ритуалом. Но тут же перешел на более деловой тон:

— Атаулла рассказал мне о том, как вы познакомились. Ему показалось, что вы отнеслись к нему без должного доверия, даже спать не ложились, предпочтя наблюдать за волками… — Он едва заметно улыбнулся в свои крашеные усы и продолжал: — Конечно, осмотрительность нужна, спору нет. Особенно сейчас, когда вся жизнь пошла кувырком, а наружу вылезли любители ловить рыбку в мутной воде. Такие ради своей выгоды на любые низости способны, для них все средства хороши, лишь бы добиться своего… — Мулла долго глядел мне в лицо и доброжелательно улыбался, а потом спросил впрямую: — Вы