Богатые мужчины, одинокие женщины - Петти Мессмен

День начинался как праздник. Она пребывала в состоянии эйфории от своей победы, казалась себе Рокки, выбросившим вверх руки в ликующем жесте, и, ощущая прилив энергии, торжествовала над недоверчивостью матери. Ее переполняла благодарность к Тревису, и она любила его даже больше, чем могла себе вообразить.

Они с матерью пришли к Тиффани, как было запланировано. И когда Тори мерила кольца, одно прекраснее другого, даже ее ледяная мать растаяла и искренне радовалась.

Маленькие белые сверкающие камни были символом того, что мечта стала реальностью. Каждый перелив драгоценного камня зажигал в сердце Тори новый этап жизни. Один блик – сцена бракосочетания, которая, как она всегда верила, будет у нее с Тревисом. Другой – дети. Сцены возникали в голове, отражая последовательность развития событий.

Но затем весь мир разлетелся вдребезги – надежды, мечты, счастливые планы вместе с ее гордостью. Как раз тогда, когда она стояла перед элегантным прилавком у Тиффани с черным бархатным подносом бриллиантовых колец, сверкающих перед ней, и с одним, понравившимся больше других, на пальце, Тревис позвонил, чтобы сообщить, что все отменяется.

Заикаясь, он попытался все свалить на своего адвоката. Но его бессвязные извинения звучали фальшиво. Все было слишком знакомо, а все его доводы сводились как всегда к одному – к отсрочке.

Тори оборвала его на полуслове, почувствовав колючий взгляд матери и осознавая в глубине души, что уже никогда после этого не сможет окончательно прийти в себя.

– Если бы у меня не было вас, и на меня не глядел бы этот благословенный билет на самолет, а мои вещи не были бы упакованы, я бы не знала, что мне делать, – смущенно закончила Тори.

Затем она кротко улыбнулась, пытаясь остановить слезы.

– Как в фильмах, где героиня теряет все… – Торн фыркнула и снова коротко вздохнула. – Она остается, загнанная в угол, в своей некогда привлекательной квартире, которая теперь представляет собой руины. Она падает духом в алкогольном оцепенении, пока либо не убивает себя, либо кто-то не приходит ей на помощь – вот так я себя чувствую. Если бы не вы, то я была бы той бедной тупой дурой – это мой сценарий до последней буквы. Только я, может быть, купила бы ружье в середине действия и выстрелила бы Тревису прямо в проклятые…

– Яйца! – закончила за нее Пейдж.

Бедная Тори согласно кивнула. Она была совершенно не похожа на ту спокойную южную красавицу, с которой они познакомились на свадьбе, и сердце Сьюзен устремилось к ней. Даже поглотив почти целую бутылку шампанского, Тори, похоже, не смогла избавиться от страданий. Она была неописуемо расстроена, буквально ослеплена гневом и, казалось, действительно могла убить Тревиса.

– Боже мой, когда я думаю обо всех тех годах, которые истратила на него… – пылко воскликнула Тори, приподнимаясь в шезлонге.

– Ты не должна этого делать, – прервала ее Пейдж, вставая и немного покачиваясь, – ты не должна думать об этом. Все уже в прошлом, он в прошлом. Тебе нужно похоронить его.

В этом что-то было. Представить себе Тревиса в шести футах под землей. Казалось, эта мысль ободряюще подействовала на Тори, и она в первый раз за вечер улыбнулась по-настоящему.

– Мне бы хотелось на самом деле похоронить его, – сказала она, изображая, как берет пистолет и вытягивает руку в направлении воображаемой цели.

Шампанское несколько восстановило цвет ее лица, а фантазия на тему мести, заменившая жалость к себе, казалось, вернула блеск ее темным экзотическим глазам. Она изобразила, как твердой рукой нажимает на спусковой крючок, дергаясь назад, как от хорошей отдачи.

– Скатертью дорожка, Тревис, как-бы-там-ни-была-твоя-фамилия, – удовлетворенно объявила Пейдж, остановив взгляд на том месте, куда должно было бы упасть мертвое тело Тревиса.

– Единственное, что надлежит сейчас сделать, это устроить ему пышные похороны, – пошутила Сьюзен, подыгрывая им.

Затем она хихикнула, размышляя, где в таком роскошном месте можно найти лопату.

– Это великолепная идея, Сьюзен, – сказала Пейдж, удивленная, что такая идея исходит от Сьюзен.

Совершенно пьяная, она споткнулась об одну из бутылок шампанского, отправившись на поиски места для похорон.

– Я думаю, это было бы идеальной психотерапией, – сказала она возбужденно, – изобразить похороны этого бастарда. Разыграть сцену похорон.

Тори, казалось, подкупила эта идея.

Сьюзен, которая всего лишь шутила, подумала, что это абсурдно. Определенно, с этими двумя она не соскучится. Поднявшись вслед за Тори, чувствуя себя слегка по-дурацки, но при этом получая удовольствие, она побрела за ними по холодной земле.

Именно Пейдж, в конце концов, нашла лопату. Она была под навесом за домиком у бассейна. Там были и грабли, которые они также захватили с собой.

В таком замечательном саду было нелегко найти место, которое они могли бы со спокойной совестью вскопать, но после долгих головокружительных поисков они выбрали место под деревом. Тори жалела лишь о том, что это место оказалось в тени. Она предпочла бы, чтобы Тревис жарился на солнцепеке.

Стоя голыми ногами на холодной зернистой земле, в одинаковых халатах, они начали копать по очереди.

– Мне никогда раньше не приходилось председательствовать на похоронах, но я буду импровизировать, – объявила Пейдж.

Сьюзен хихикнула, затем посмотрела на Тори, которая с несчастным видом пристально смотрела под ноги на яму, которую они выкопали.

Пейдж подошла, чтобы обнять плачущую брюнетку.

– Теперь, – мягко сказала она, – мы должны кинуть что-нибудь туда – у тебя есть фотографии Тревиса или что-либо еще, что осталось от него?

Тори закрыла глаза, крепко сжала губы, чтобы не расплакаться. Она сделала большой глоток из бокала шампанского, чтобы отогнать протрезвление, которое, как она почувствовала, начало просачиваться в голову.

– У меня в бумажнике есть пара фотографий, – предложила она, делая еще один большой глоток.

После того как она вернулась и принесла коллекцию фотографий размером с бумажник, Пейдж и Сьюзен стали их рассматривать. На некоторых из них Тори и Тревис были вместе, рука об руку, на других – он был один. Тори испытывала довольно странное чувство. Часть ее хотела, чтобы подруги сказали, какой он «милый». Ведь они рассматривали фотографии мужчины, которого она, несмотря ни на что, любила и только пыталась ненавидеть. И действительно, оказалось, что она заглядывает к ним через плечо, подавляя желание рассказывать: «Вот эта была сделана в парке на пикнике, когда мы только начинали встречаться…»

Господи, возможно ли, что она когда-либо придет в себя после него?